— Мы погибли!.. «Плутон» внутри расплавленной Земли! — едва выговорил Игории, закрывая руками слезящиеся от нестерпимого света глаза.
Иллюминаторы вспыхивали всеми цветами радуги. Каюта пылала то желтым, то зеленым и синим огнем, то вдруг окрашивалась ярко багровым и резко переходила в фиолетовый, то загоралась и долго алела бледно-красным, то сменялась светом неописуемой белизны.
Еще немного и гибель от смертоносных лучей была бы неизбежной. Но профессор во-время предупредил опасность. В три прыжка он задвинул иллюминаторы красным стеклом и стал у штурвала.
— Мы попали в магматический поток, — сказал он, когда инженер и механик оправились. — Внутренность Земли наполнена не сплошной огненно-жидкой массой, а лишь изрезана непрерывными каналами, как наше тело артериями. Опасности беспомощно блуждать в океане атмосферы нет…
— Но, ведь, управлять «Плутоном» нельзя, Павел Андреевич! — возразил все еще бледный Игорин, — Мы можем вечно носиться по кровеносной системе Земли.
— При первом крутом повороте мы застрянем. А этого нам только и надо, — спокойно сказал геолог.
— А если канал широк, если все каналы таковы?.. Как же мы тогда застрянем? — с ноткой отчаяния в голосе сказал инженер.
— Ну, тогда уж будем носиться!.. Что-нибудь из двух!. — профессор раздраженно пожал плечами.
— Как бактерия в человечьей крови! — беспечно добавил Захаров, не разделявший опасений своего коллеги. Спокойный вид геолога и таинственная картограмма на степе внушительно повлияли на него.
И ученый оказался прав. Скоро «Плутон» затрясся, как смертельно раненый зверь, и стал от ужасного удара. Затем, собрался с силами, приналег и медленно пополз в твердый грунт. Будь раскаленная магма менее плотной и упругой, его двойная оболочка и броня не могли бы устоять. «Плутон» лопнул бы, как тыква, срозмаха брошенная на камень. От сотрясения в каюте много предметов сорвалось с винтов. Половина измерительных приборов была разбита. Но пассажиры каким то чудом уцелели.
Профессор бледный, потрясенный ударом тела о стену, с трудом поднялся на ноги и снова занял место у штурвала.
— Сейчас мы находимся на глубине около десяти тысяч метров под землей, — медленно, но твердо проговорил он, — на глубине, где сеть магматических потоков имеет наименьшую частоту. По моему расчету, здесь каналы раскинуты не менее, как через каждые двести-двести пятьдесят километров. На сегодня возможность такого нового сюприза исключена.
— А в следующий раз мы вновь натолкнемся на такую возможность? — с горечью в голосе сказал Игорин.
— За следующий раз вы можете быть спокойны, — невозмутимо ответил ученый. Если мы запасемся специальными приборами, предупреждающими о близости магмы, то это даст нам возможность, лавируя среди каналов, опуститься на любую глубину… А это что такое?!. — и профессор изумленно поглядел на иллюминаторы. Они попрежнему пламенели красным светом.
— Это магма за нами гонится по пятам! — догадался Захаров. — Она преследует нас!..
— Теперь нам от нее не уйти, — с тревогой на лице сказал Игорей. — Куда бы «Плутон» ни проникал, она всюду будет двигаться за нами. Единственный выход — выбраться на поверхность Земли.
— И наградить ни в чем неповинных жителей вулканом!.. — Голос ученого резко повысился — Прекрасный совет!.. Ценой людских бедствий освободиться от временных неудобств!
— Но это рано или поздно должно произойти!..
— Это неизбежно!. — заволновался инженер. — Никаких исследований мы производить не можем. Так или иначе, а возвращаться на земную поверхность мы же будем. И потом, мы, ведь, можем выбрать пустынную местность, где вулкан никому вреда не причинит…
— А каким образом мы отыщем эту пустынную местность?… Разве вы позабыли?.. — геолог указал рукою на осколки разбитых приборов.
— Что же нам тогда делать? — Игорин безнадежно поник головой.
— Осмотрительно продолжать путь. Еще не все потеряно. Магма может найти выход в какой-нибудь пустоте и мы преспокойно выберемся наверх.
— Смотрите! — крикнул Захаров. — «Плутон» уходит от магмы…
И действительно. Ярко — красное предохранительное стекло иллюминаторов стало быстро темнеть. И скоро оно совсем превратилось в черное. Снаружи зиял мрак.
— Вот видите!.. Тревоги ваши оказались напрасными, — весело улыбнулся геолог. — Сила напора из центра, очевидно, ослабла и магма осталась позади. Теперь «Плутону» остается только пробуравить как можно более длинный извилистый путь, на случай новой погони магмы. Это совсем не лишняя предосторожность!.. Температура гранитного туннеля не так уж высока… Прежде, чем выйти на поверхность, магма в нем успеет остыть и отвердеть. — В заключение своих бодрящих слов ученый уверенно поднял голову и крепко зажал руками штурвал.
Прошло часа полтора. Неторопливо дробя и глотая гранит, «Плутон» медленно полз под землей. Весь пройденный им путь представлял сплошной, запутанный лабиринт.
— И все-таки, профессор, ваше сравнение земного шара с живым организмом мне кажется мало убедительным, — говорил инженер. — Я еще до сих пор не могу отказаться от мысли считать пашу старушку Землю мертвым, остывающим телом.
— Считать вы можете, как вам заблагорассудится! — горячился ученый, не переносивший равнодушно ничьих возражений.
Считают же малайцы, что Земля воткнута на рога огромного быка. Это только указывает на консервативный характер вашего мышления. Для того, чтобы опровергнуть мою аналогию, нужна критика основных положений, а не просто отрицание, ничем не мотивированное. Моя идея покоится на целом ряде неопровержимых доказательств.
В чем же общее между Землей и организмом?… Прежде всего — во внутренней жизни. Вулканы, гейзеры, нефтяные фонтаны, множество других источников говорят нам, что внутри Земли происходят непрерывные процессы, говорят, что Земля живет. Кристаллизация, образование новых пород, бездна всяких химических процессов — что все это такое? Все это — работа наших органов, наших желез. А картина вечных движений и изменений на поверхности?. Какое же Это мертвое тело?.. Я не говорю уже о магме, о земной крови, которая омывает и питает нашу планету. Здесь — аналогия полная. Кроме того, как и организм, Земля имеет и свою среду. На нее постоянно воздействуют Солнце, звезды, соседние планеты. И, конечно, Земля не остается в долгу. Всякое движение, всякая жизнь основана на взаимодействии.
В это время пение в трубах прекратилось. «Плутон» начал резко вздрагивать. Словно нарез и зубчатка цилиндра срывались, соскальзывали с неуязвимой металлической массы. Продвижение вперед стало еле заметным.
Это заставило профессора успокоиться. Он стал прислушиваться.
— «Плутону» что-то попалось не по зубам, — тихо сказал Захаров, тоже прислушиваясь.
— Странно! — пожал плечами геолог. — Что здесь такое может быть?.. До сплошного металла еще, кажется, очень далеко!.. Да и движемся мы вовсе не туда, не к центру Земли…
— Как тут не сбиться? — с досадой сказал Захаров, поддаваясь минутной растерянности ученого. — Роемся в земле, как слепые кроты!
Профессор Тураев молча отошел от штурвала к иллюминатору и кинул из рефлектора яркий электрический луч.
Перед глазами медленно плыла какая то черная, изрытая винтом «Плутона» стена.
— Это не металл, — подумал профессор Тураев, — и не минерал… Так что же это такое?… Разве — порода, еще неизвестная науке?..
Стена, неожиданно, оборвалась. «Плутон» прыгнул в пустоту, залитую белым светом.
— Магма!.. Магма опять! — закричал механик и остановил работу моторов. «Плутон» встал, как вкопаный. Изо всех трех иллюминаторов в каюту струился сильный и, в то же время, холодный, мертвый свет.
— Нет, не магма, — протянул геолог, глядя через иллюминатор. — А что именно? — Ни разглядеть, ни понять не могу… Может вы лучше видите?..
Захаров и Игорин, с вытянутыми лицами, изумленно глядели в другой иллюминатор. Картина превосходила всякое воображение. Они точно онемели.
Не дождавшись ответа, профессор Тураев вышел из каюты. Осторожно открыл люк и вылез из «Плутона». За ним машинально последовали инженер и механик. Едва геолог обвел глазами вокруг, как тут же присел, придавленный невиданным зрелищем. Его остолбеневшие, растерянные спутники тоже отказывались верить глазам. Головы их не вмещали понимания окружающего.
Все трое стояли посредине фантастического овального зала необозримой величины. Несмотря на ровный свет многих тысяч огней, усыпавших обширный свод, всего нельзя было охватить и разглядеть. На всем протяжении стен из красного полированного металла тянулась непрерывная цепь пузатых веретенообразных колонн. Весь овал зала охватывался ими, как кольцом. Но колонны не подпирали высокого свода, а бесшумно вращались на оси. Они, как будто, равномеренно и чинно плыли в неведомом танце. В промежутках между колоннами тоже бесшумно, но с неуловимой быстротой, вращались неясные металлические тела золотистого блеска. Своим стремительным движением они как бы пытались разогнать неторопливый, торжественный ход гигантов. Кроме того в зале вращалось и двигалось в различных направлениях множество дисков, цилиндров, конусов, осей, расположенных в строгой симметрии. Посредине зала, из одного края в другой, шел длинный ряд каких-то загадочных механизмов. Каждый механизм был заключен в прозрачный колпак.
Пол зала казался застывшим озером. Под его стекляной, прозрачной поверхностью иногда вспыхивали и потухали разноцветные огоньки. Поблескивая, появлялись непонятные тела и снова исчезали. Был ли там второй этаж такого же мира механизмов или что иное — неизвестно.
В зале, однако, ни яркий свет, ни сложные, сверкающие движения не оживляли, не одухотворяли всего зрелища в целом. Ни малейшего звука, или хотя бы шороха не рождалось нигде. Было одно немое, вечное движение. Именно поэтому предметы казались только призраками безжизненного мира. Будто давным-давно некий волшебник толкнул эти совершенные механизмы и потом позабыл их навсегда.