— Шейх Сулейман, к тебе человек…
Шейх лениво поднял глаза. Саид склонился, прижимая руки к груди. Потом выпрямился и стал неподвижно рядом с проводником.
— Чего ты хочешь? — недовольно спросил шейх.
Саид склонился вторично. Потом заговорил:
— Дети Аллаха милостивы к правоверным. Почему же ты, шейх Сулейман, сегодня взял у Саида последнего коня? Трех скакунов имел Саид и, когда ты нуждался в лошадях, двух он тебе отдал безропотно. Но сегодня ты взял у меня последнего. Отдай Саиду коня, шейх Сулейман!
Хмуро посмотрел на него шейх.
— Ты знаешь сам… неверные перебили моих лошадей. О каком третьем коне говоришь ты? Твое селенье не богаче тебя. Ступай!
Шейх властно махнул рукой. Бедуин повернулся к Саиду. Но араб не хотел уходить. Настойчиво прозвучал его голос:
— Верни Саиду коня, шейх Сулейман! Двух скакунов он отдал тебе безропотно. Почему же ты взял последнего? Аллах не прощает зла, шейх Сулейман.
Шейх сдвинул брови:
— Ступай вон, собака.
Бедуин схватил Саида за плечо. Тот вырывался.
— Шейх Сулейман! Почему ты несправедлив к своим слугам? Разве я не отдал тебе двух лучших коней? Разве, защищая тебя, не погиб мой сын? Или ты разбойник? Но тогда я не хочу служить тебе…
Шейх вскочил с коврика.
— Собака! Шакал! Гассая, вели дать старому псу палок и гони вон!
Бедуин схватил упиравшегося Саида и с ругательствами потащил его к белевшим у родника бурнусам. Успокоившийся шейх опустился на коврик.
В тени деревьев, у колючей изгороди, шлепала по голому телу палка, двигались закутанные фигуры бедуинов и бесстрастно похрустывали травами отдыхавшие животные.
Перед палаткой на коврике сидел шейх, сосредоточенно смотрел на потемневшую пустыню, на крупные звезды в синем небе, и думал о ненавистных ему англичанах. Но он не думал о Саиде.
Незадолго до описанных выше событий, комендант форта N, пожилой, но крепкий еще шотландец, сидя за столом, заваленным бумагами, шевелил седыми усами и говорил стоявшему перед ним молодому офицеру:
— Вы знаете сами… иного выхода для нас нет. Разбойники становятся чересчур дерзкими. А мы должны помнить, что в наше время в подобном деле необходима особая решительность… В приказе его превосходительства маршрут указан. По последним сведениям, шайка вместе с ее вождем находится неподалеку от Аль-Баба. Вероятно, вы ее найдете где-нибудь в оазисах этого района. Собирайте свой отряд, дорогой Аллан, и выступайте сегодня же. Дело, в конце кондов, достойно офицера армии его величества, и я убежден, что вы его выполните с честью…
Лейтенант, высокий и голубоглазый блондин, молодцевато козырнул.
— Слушаю, подполковник. Мне ваше поручение тем более приятно, что это будет моя первая самостоятельная экспедиция. Смею уверить, Джесси не придется разочароваться в своем женихе…
Подполковник отечески усмехнулся.
— Буду рад за вас и мою дочь, Аллан. Можете итти.
Да, заодно пришлите ко мне О‘Норр.
— Слушаю, подполковник.
Лейтенант вышел из комнаты в отличном настроении.
На пороге глиняной хижины Айша в темноте ждала мужа. Она была единственной женой Саида, и она не хотела пускать его к шейху. Но мужчина не желает подчиняться женщине. Саид ушел.
Теперь она должна беспокоиться. Старуха всплеснула руками, когда подошел жестоко избитый Саид. Саид рассердился, увидев слезы.
— Замолчи, жена! Принеси мне воды и перестань кричать, Саид не простит обиды. Саид был воином, сам пророк поможет ему рассчитаться с шейхом. Замолчи!
— Саид, Саид, как же я могу замолчать? Что они сделали с тобой, Саид…
Вздыхая, она принесла кувшин родниковой воды, прикрытый широким пальмовым листом, и тут же, на пороге хижины, при слабом звездном свете, омыла исполосованную спину мужа. Потом натерла его тело маслом и подала ему чистый бурнус. Подошел сосед.
— Мир тебе, Саид. Что случилось с тобою?
— И тебе мир, Мохаммед. Когда шейх Сулейман не пожелал отдать Саиду его коня, Саид назвал шейха разбойником. За это он получил пятьдесят палок. Я стар, Мохаммед, но я был воином. Шейх еще встретит Саида. Аллах не прощает неправых поступков.
— Ай-ай, Саид! Аллах не терпит зла. Но что же ты думаешь делать?
— Разве я знаю, что я думаю делать? Но я хочу отомстить шейху Сулейману за себя и за всех нас. Почему обнищало селение? Почему погиб сын Саида, почему твоих сыновей раньше времени взял к себе Азраил, почему дети многих других обглоданы шакалами в пустыне? Поточу, что шейх несправедлив. Он уводит с собою наших юношей, он берет наших лошадей и верблюдов. Я говорю тебе, Мохаммед, шейх — разбойник. Он воюет не только с неверными, он враждует и с соседями, и весь убыток возмещаем ему мы. Разве я не прав, Мохаммед? Почему же ты говоришь мне «тише»? Разве я не прав?
— Ай-ай, Саид! Надо быть осторожнее. Мы будем говорить в твоем доме. Все сегодня сидят по домам, Саид, а бедуины шейха ходят но селению.
В тесной хижине, с двумя крохотными отверстиями в виде окон и открытым входом, старики поместились на кошмах. Айша ушла в другую половину хижины, как подобает жене мусульманина.
— Будь у меня лошадь, Мохаммед, я бы знал, что мне делать. Саид поехал бы далеко далеко, поехал бы к шейху Омару, поклонился ему и сказал: шейх Омар, твой враг Сулейман отдыхает после набега в оазисе своего колена и людей с ним немного. И Саид привел бы бедуинов шейха Омара… Но ты знаешь, Мохаммед, что у меня нет даже старого верблюда. А пешком итти я сейчас не могу. Саид избит. Саид должен ждать.
Мохаммед наклонился к лицу собеседника и зашептал:
— У меня осталась кобылица, Саид. Я дам ее тебе. Аллах поможет нам отплатить несправедливому шейху…
Спустя короткое время, от оазиса, со стороны, противоположной лагерю бедуинов, на кобылице, копыта которой были обвязаны тряпками, бесшумно скакал араб. Темно-синее, почти черное небо, усеянное звездами, простиралось над ночной пустыней…
Второй день лейтенант Аллан вел отряд. Кавалеристы его, обремененные саблями, патронташами и тяжелыми магазинками, изнемогали от полуденной жары. Но дромадеры их шли вперед мерно и неуклонно, песок скрипел и шуршал под тяжелыми стопами дрессированных животных.
Лейтенант на своем огромном верблюде ехал сбоку, лениво переговариваясь с сержантами. Лейтенант скучал и сердился. Он мечтал о героических приключениях, а вместо этого ему предстояло до самой ночи тащиться под отвесными лучами раскаленного солнца. Оазисы Аль-Баба еще не показывались. Кроме того, лейтенант не мог забыть, что он не простился с Джесси, выезжая из форта. Он даже думал, что его будущий тесть слишком исполнителен. Совершенно незачем так торопить жениха. Но дромадеры шли мерно и неуклонно, свое недовольство лейтенант был вынужден сохранять в себе. К тому же, он первый раз командир карательной экспедиции, ему поручено уничтожить шайку обнаглевших разбойников и доставить в форт мятежного шейха. В конце концов, дело, как говорил подполковник своему будущему зятю, достойно офицера армии его величества. Это утешало лейтенанта. Это мирило его с пустыней…
Уже день близился к концу, уже томился отряд ожиданием скорого вечера, когда на горизонте показалась черная точка, постепенно обратившаяся в быстро скачущего к отряду всадника.
Кавалеристы оживились. Лейтенант схватился за бинокль. В самом деле, несколько наискосок к ним, скакал араб. Блестел наконечник его копья.
— Удивительно! — пробормотал лейтенант — Вуд, куда и зачем, по — вашему, направляется этот почтенный магометанин?
Спрошенный сержант опустил свой бинокль.
— Куда он направляется, спрашиваете вы? Сдается мне, что не к нам. Я десять лет нахожусь в этих местах и никогда еще не замечал, чтобы во время беспорядков местные бестии любили встречаться с солдатами его величества. Скорее всего, мошенник нас не замечает-ведь солнце за нами и бьет ему в глаза.
Сержант Вуд не ошибся. Скакавший, приблизившись к отряду, остановился и вдруг во весь опор поскакал в сторону.
— Э-э, господин лейтенант… птичка может нам повредить… Прикажите его догнать…
Солнце уже садилось, когда выносливые дромадеры настигли Саида. Он не сопротивлялся и, окруженный преследователями, вскоре предстал перед лейтенантом, сидя с длинным копьем в руке на своей утомленной кобылице, ноги которой уже были свободны от тряпок. Лицо его сделалось непроницаемым, когда лейтенант попытался узнать, куда он направляется и почему хотел скрыться.
— Саид — мирный араб из колена шейха Омара. Саид ездил продавать лошадей и возвращается с пустыми руками. Шейх Сулейман ограбил Саида и приказал своим воинам его избить. Посмотри, господин, на мое бедное тело и отпусти мирного араба.
У лейтенанта было доброе сердце, и он поверил Саиду, увидев его исполосованную спину. Сержант Вуд был грубее и подозрительнее.
— Господин лейтенант, его надо допросить основательнее. Почему ты убегал, мошенник?
Старик невозмутимо посмотрел на Вуда:
— Саид — мирный араб. Он не любит вооруженных людей.
Как с ним ни бился сержант, другого ответа он получить не мог. Старик твердил одно:
— Саид — мирный араб из колена шейха Омара. Он никому не делал зла. Отпусти Саида.
Потеряв терпение, сержант перешел к другим вопросам.
— Где ты видел шейха Сулеймана, каналья?
— В первом оазисе Аль-Баба, господин. Шейх — жестокий разбойник. Аллах оставил его, и Азраил похитил многих воинов шейха.
Лейтенант был в нерешительности. Вмешался сержант О‘Норр.
— Я думаю, беспокоиться не надо. Это не шпион. Арабы Омара живут несколько дальше и пока спокойны. К тому же, шейх Омар личный враг нашего бунтаря. Лучше расспросить старика подробнее, и пусть уходит…
Так и сделали. Саид охотно дал показания и, заканчивая рассказ, прибавил:
— Саид помолится пророку за тебя, господин, если ты накажешь беззаконного шейха. Саид — мирный араб и он не любит зла…