12
Здесь пришла пора познакомиться поближе с Борей и Левой, мальчиками из того дома, где живут Сергей Васильевич и Таисия Петровна. Как вы помните, мы оставили их под деревом налитыми квасом до ушей.
Им было не по себе. И это был тот редкий в их жизни момент, когда они не могли драться. Поэтому они только лениво спорили. На этот раз о футболе.
Боря утверждал, что, если бы в ворота вместо мяча летел тигр, Яшин бы его отбил. Лева говорил, что никогда Яшин не отобьет тигра.
Когда они немножко охрипли, Боря сказал, что лучше бы Лева помалкивал, когда говорят старшие. Он был старше Левы на пятнадцать минут и никогда не упускал случая напомнить об этом. Но Лева всегда отвечал: на пятнадцать минут старше, на сто лет глупее. После этого они дрались.
Не кончив спора о Яшине и тигре, они почувствовали, что уже могут встать и действовать. Правда, план действий был еще неясен. Поэтому они просто пошли куда глаза глядят. Глаза глядели в Сад отдыха.
Туда они и отправились.
По дороге братья решали вопрос, кто выше прыгает — лягушка или блоха. Боря стоял за лягушку, Лева — за блоху. Оба кричали: «Докажи!» Но ни лягушки, ни блохи под руками не было.
Они вошли в сад.
В одном из уголков Сада отдыха был шахматный клуб. Вокруг киоска, где выдавали шахматы и домино, стояли маленькие столики. За ними в глубоком молчании сидели игроки.
Друг против друга, упершись кулаками в щеки, сидели Сергей Васильевич и бывший вагоновожатый трампарка номер один. Хотя погода была хорошая, Сергей Васильевич, помня, что вчера их разогнал дождь, был сегодня в галошах.
Ему было плохо. Только что он зевнул слона. Он уже минут двадцать смотрел на доску. И вдруг спросил:
— Какими я играю?
— Черными, дорогой товарищ, черными! — ехидно сказал вагоновожатый и показал на черного слона, который стоял уже не на доске, а на столике.
Сергей Васильевич беспомощно огляделся. Вокруг сидели, уткнувшись носом в доску, люди в соломенных шляпах. Но никому не было дела до того, что человек пропадает. А главное, не было рядом Таси.
Нянька Лида вела на прогулку Алису и Шарика. Черный Шарик рвался вперед, натягивая поводок так, что ошейник грозил его задавить. Он хрипел и кашлял, бросаясь в разные стороны. Другой такой любопытной собаки на свете не было. Его интересовало всё: каждая бумажка на тротуаре, спичечный коробок, яблочный огрызок. Но особенно его привлекали зонтики и шнурки на ботинках. Он натягивал поводок поперек тротуара, и прохожие должны были скакать через веревочку. Он закатывался под все ворота и скамейки, ошеломленный вихрем незнакомых запахов.
Они вошли в сад.
— Вот посмотришь, как все сейчас прибегут! — гордо сказала Алиса Лиде.
И правда. Как только они вошли, к ним со всех сторон побежали дети, бросая лопатки, песочницы и скакалки.
— Черненький пришел! Шарик, Шарик! Можно я его поглажу? — кричали они.
— Нельзя, — важно сказала Алиса. — Он еще не знает ваши фамилии и может укусить.
Тогда все наперебой закричали свои фамилии и начали знакомиться с Шариком.
А Лида стала смотреть: что делают другие женщины, когда приводят детей в сад? Сидят на скамейках и разговаривают. И она тоже села — на ту скамейку, где утром сидела с Мишей.
Вспомнив утро, Лида горько вздохнула. Она вздохнула бы еще тяжелее, если бы знала, что к ней приближается новая беда.
По главной аллее шли братья Боря и Лева.
— А я говорю — могут! — это Боря.
— А я говорю — не могут! — это Лева.
— Так что, по-твоему, не бывает говорящих собак?
— Одна или две на весь мир. И то самые гениальные.
— Так я же не про гениальную! Я про всякую. Что всякая собака может сказать «ку-ку».
— Будет тебе собака говорить «ку-ку»! Не такая она дура!
— А я говорю — будет!
— А докажи!
— А вот! Давай сюда любую собаку, я ее в два счета научу говорить «ку-ку»!
— Пари?
Они заключили большое пари. Лева поставил свой почти целый топорик, который нашел в лесу, а Боря — чудный велосипедный насос.
Теперь дело было за собакой. И через несколько шагов они увидели собаку. Конечно, это был Шарик!
Дети обступали его со всех сторон. Те, чьи фамилии Шарик уже знал, гладили его. А те, которые еще сами не знали своих фамилий, стояли и завидовали.
— Эту можешь? — спросил Лева.
Боря, прищурившись, внимательно смотрел на щенка.
— В два счета, — ответил он. — Забирай ее, и идем.
— Да, забирай! — сказал Лева. — Она же чья-то. А если не дадут?
Боря снисходительно поглядел на Леву. Недаром он был старше на пятнадцать минут.
— А ты что, спрашивать собрался?
— Так заревут…
— Ха! Еще спасибо скажут! Взяли на часок необразованную собаку, а вернули говорящую! А пока, чтоб детки не плакали…
Боря обвел глазами сад, остановился на шахматистах и вдруг фыркнул.
— Есть план!..
Заговорщики пошептались, похихикали и разошлись.
Боря пошел к шахматистам, к столику, где играли Сергей Васильевич и вагоновожатый. Думая над ходом, Сергей Васильевич машинально покачивал галошу на носке ботинка. Боря стал за его спиной и сделал вид, что следит за партией (хотя он играл в шахматы всего один раз, да и то в уголки).
А Лева, заложив руки за спину, подошел к Алисиному кружку.
— Ах, какая чудная собачка! — сказал он фальшивым голосом. — Чья это собачка?
— Моя! — гордо сказала Алиса.
— Ее! — хором сказали дети и показали на Алису пальцами.
Лева продолжал разведку:
— А как же зовут эту чудную собачку?
— Шарик! — сказали все в один голос.
— Какое чудное имя! — сказал Лева.
Теперь он знал всё, что нужно, и можно было начинать.
— Слушайте, ребятки, — сказал он, — а знаете вы такую игру — прятки с собачкой?
Никто не знал этой игры, и все хотели в нее играть. И Лева как можно красочнее объяснил, какая это прекрасная игра. Все спрячутся как можно дальше. Алиса с Шариком будут водить. И Шарик сам отыщет всех до одного, вот увидите!
— Ты до сколька умеешь считать? — спросил он Алису.
— Десять раз, — сказала Алиса.
Лева прикинул в уме.
— Будешь считать три раза до десяти, поняла? Чур, не подсматривать, а то ничего не выйдет. Ну, раз, два, три!
Дети разлетелись, как воробьи. Алиса, не выпуская поводка, прижалась лбом к дереву, закрыла глаза и начала считать.
И тут все совершилось в какие-нибудь несколько секунд!
Лева свистнул и махнул рукой Боре. Боря тотчас нагнулся, снял с носка Сергея Васильевича галошу и помчался к Леве.
Алиса сосчитала до десяти и спросила:
— Пора?
— Не пора! — на бегу ответил Боря.
А Лева в это время, присев на корточки, быстро отстегивал ошейник. А Шарик — Шарик, который лаял часами, когда не надо было, сейчас, когда надо было не только лаять, но и визжать, вилял хвостиком!
Алиса еще раз сосчитала до десяти.
— Пора?
— Не пора! — крикнул Лева, убегая с Шариком под мышкой.
А Боря, давясь от смеха, застегивал ошейник на галоше Сергея Васильевича.
Алиса сосчитала до десяти в третий раз.
— Теперь пора? — спросила она. Никто ей не ответил.
Тогда она сказала сама себе: «Пора», и открыла глаза.
— Шарик, нам пора!
Алиса оглянулась…
…Когда Лида примчалась на отчаянный вопль Алисы, она увидела галошу в ошейнике и Алису, которая сидела на земле и с ужасом глядела на эту галошу.
А вокруг не было ни души. Все дети спрятались и ждали, когда Шарик их найдет.
Где ты, Шарик?
Бедная, бедная Алиса! Несчастная Шершилина!
13
Проиграв еще одну партию, Сергей Васильевич вернулся домой в одной галоше.
— Понимаешь, Тася, — начал он, — он вышел пешкой от короля. И если бы я…
Тут он увидел, что жена сурово смотрит на его ноги. Он тоже посмотрел на ноги, не заметил ничего особенного и продолжал:
— …пошел конем…
— Где вторая галоша?!
— А разве их было две? — удивился Сергей Васильевич.
Он еще мысленно продолжал играть.
— Ну что ж, — сказала Таисия Петровна, — одна крышка и одна галоша за день, в конце концов, не так много.
И, пока Сергей Васильевич снимал свою единственную галошу, Таисия Петровна уже забыла о другой. Она объясняла мужу, какая прелесть это существо из бидона.
Они пошли в комнату. На столике стояла старинная супница, расписанная розами. Обычно она красовалась в стеклянной горке и вынималась только в дни рождения стариков, когда к ним съезжались дети и внуки. Сейчас на дне супницы была вода и плавали какие-то растения. А посреди скалой стояло пресс-папье из горного хрусталя, обычно украшавшее стол Сергея Васильевича. На скале, растопырив гребень, сидело разноцветное существо и пристально глядело на стариков.
— Просто не знаю, чем его кормить! — жаловалась Таисия Петровна. — Оно отказывается есть! Я ему предлагала гречневую крупу, куриную котлету, рижский хлеб, цветную капусту, а оно нос отворачивает и худеет на глазах.
Сергей Васильевич задумчиво смотрел на тритона.
— Видишь ли, Тася, оно похоже, с одной стороны, на ящерицу, с другой — на лягушку. Я бы сказал, что оно нечто среднее между ящерицей и лягушкой. Значит, надо посмотреть в энциклопедии на «Я» и на «Л».
Он достал два тома Большой советской энциклопедии и углубился в чтение.
— Тася! — радостно крикнул он. — Я был прав! Обе они едят одно и то же! Нет ли у нас какого-нибудь жука?
— В моем доме нет жуков, — сказала Таисия Петровна.
— Или мухи, — продолжал Сергей Васильевич.
Старики начали охотиться за мухами. К сожалению, в квартире была такая чистота, что они нашли только двух мух, а поймали одну. И то при этом Таисия Петровна свалилась со стула, а Сергей Васильевич сбил стенные часы.
Но всё было забыто в то мгновение, когда тритон проглотил муху! Запыхавшись, старики сели на диван.
— Значит, будем кормить мухами, — весело сказал Сергей Васильевич.