— Даже если вас, грубо говоря, вытурят?
— Это их право, мистер Смит. Устраивает нас или же нет подобное положение, но это их право.
— Ничего не поделаешь. — Американец помрачнел. — Думаете, мне не понятны высокие чувства? Очень даже понятны… Восток, если ты однажды дал слабину, выворачивает тебя наизнанку. Вроде бы ничего не изменилось, а ты уже совсем другой человек…
Джой ловко разложила аппетитно нарезанный омлет по. одноразовым тарелочкам из фольги. Оранжевые желтки делали ноздреватую массу удивительно похожей на арбузную мякоть, а черные вкрапления грибов еще более увеличивали сходство.
— Я поставила на огонь воду, — предупредила она. — Кофе, Роберто?
— Если можно, чай. На этой чертовой высоте кофе почти не заваривается.
— Не беда. Я научилась приготовлять превосходный капучино. У нас еще остались сухие сливки.
— Вы упомянули о Востоке, Смит, — напомнил Валенти.
Смит выхватил бумажник и достал поляроидный снимок, на котором была запечатлена молодая привлекательная женщина с девочкой на руках. Обе были в одинаковых золотистых туниках с высоким стоячим воротом и смотрели прямо на зрителя. Взгляд удлиненных непроницаемых глаз казался испуганным и смущенным, словно снимок был сделан в самый неподходящий момент.
— Мне повезло. Я не только сумел благополучно демобилизоваться, но и кое-что вывез с собой в Штаты. Моя жена Лиен, — пояснил Смит. — Мы обвенчались в Сайгоне по католическому обряду, а Биверли родилась уже в Филадельфии.
— Божественное лицо! — восхитился Валенти. — Словно фарфоровое. Посмотри, Джой, какая изысканность черт.
— Настоящая принцесса! — одобрила синьора Валенти.
— Если уж вьетнамка красива, — нехорошо усмехнулся Смит, — то, как говорят, наповал. У нас многие женились на местных, не я один… Парни прямо-таки балдели.
— Их можно понять, — кивнул Валенти, — возвращая карточку. — Примите мои поздравления.
— Ничто не проходит бесследно, — отвечая на какие-то свои мысли, уронил Смит и спрятал бумажник. — В одном прелестном местечке, которое называется Встреча гор и вод, я набрел на разбомбленную пагоду, где нашел в груде обгорелого мусора обломок бронзовой статуи… Одним словом, это была моя судьба. Когда я впервые встретил Лиен в «Нефритовом дворце», где крутили кино для летчиков, то меня будто током ударило. Тот же дремотный тягучий взгляд из-под полуопущенных век, та же всепрощающая улыбка бодхисаттвы… — Резким взмахом руки Смит согнал с лица невидимую паутинку. — Удивительно, верно?
— Художникам свойственно брать за образец реальный, так сказать, прототип… — начал было профессор, но вдруг осекся, остановленный внезапной догадкой. — Простите меня, Роберт, но ваша жена…
— Да, — подтвердил коротким кивком Смит. — Они погибли при посадке в аэропорту Гонолулу.
— Бедненький мой! — Глаза Джой переполнились слезами.
— Все, хватит! — отрезал Смит. — Как говорили древние, мертвый в гробе мирно спи, жизнью пользуйся живущий… Так вы возьмете меня в свою команду, Том?
— Он еще спрашивает! — темпераментно жестикулируя, упрекнула итальянская синьора. — Мы просто счастливы будем, если вы пойдете с нами.
— Во всяком случае, я сделаю все, что от меня зависит, — несколько менее определенно пообещал Валенти.
Вернувшись уже в сумерках к себе в каменную башню, он застал там Макдональда. Собрав станок, австралиец собирался побриться при свете электрического фонарика.
— А мы ждали вас еще третьего дня, Чарли. — Смит крепко пожал протянутую руку. — Вас что-нибудь задержало?
— Лошадь, будь она проклята. — Макдональд выразительно кивнул на брошенное у входа седло. — Пока я искал подходящий брод, она, видимо не устояв на скользких камнях, полетела в воду. Течение жуткое, всюду водовороты, острые, как бритва, обломки скал… Представляете себе мое состояние?.. Бедную лошадь прибило к берегу в трех милях ниже. Чтобы хозяин не подумал худого, пришлось отрезать уши. — Он похлопал по нагрудному карману. — Есть, знаете ли, у наших фермеров такой странный обычай…
— Боюсь, что приключение обойдется вам тысячи в полторы, — предупредил Смит, уже знакомый со сложной системой расчетов, которые вел его шерп с местными пастухами. — Не меньше.
— А что делать? — развел руками Макдональд.
— Значит, вы так и не добрались до перевала?
— Даже не смог перебраться через реку. Ей-богу, проще было пойти пешком через мост. Я так и сделаю в другой раз.
— Не загадывайте, дружище. У меня есть для вас веселые новости…
С первых же слов американца, потрясенного азиатским коварством, Макдональд понял, что настал его час. Счастливый случай, на который он не переставал надеяться с того самого дня, когда наткнулся на заснеженный, полыхающий рыжими сполохами перевал, покорно давался в руки.
Смита даже не пришлось уговаривать. Исподволь проведенная работа увенчалась блестящим успехом. Понадобился всего лишь эмоциональный толчок, и упрямый янки, бредивший королевством Драконов грома, загорелся столь же пылким стремлением проникнуть в загадочную долину. Тайная идея Макдональда незаметно стала его идеей.
Теперь он приглашал Макдональда в попутчики!
Решено было выступить как можно скорее, не дожидаясь сомнительных результатов посольства к трипону. Дабы лишний раз укрепить решимость ниспосланного свыше компаньона, Макдональд подсунул ему медную бляху в виде скрещенных молний — двойной дорже, — предусмотрительно открепленную от седла. Упомянув вскользь о том, что магический амулет якобы привезен из долины, он не замедлил развенчать слух. Как и следовало ожидать, Смит оказался более восприимчивым к положительным доводам. Опровержения, построенные на огульном отрицании, он пропустил мимо ушей и клюнул на бронзовую приманку. Его терзали опасения, что в самый последний момент поход может сорваться и придется с пустыми руками возвращаться на заокеанскую родину. Воистину сладок запретный плод!
Как и было условлено между новыми компаньонами, Смит объявил смотрителю дзонга, что не может более ждать разрешения на поездку в Тхимпху и поэтому хочет вернуться в Непал.
— Какую дорогу предпочитает саиб? — спросил, получив такое же уведомление, шерп.
— Это надо решить сейчас же? — нахмурился американец, не желая лгать без особой нужды.
— Разумеется, сэр. От дальности пути зависит количество провианта. — Анг Темба был неприятно поражен легкомыслием патрона. — Количество животных — также. — Ничего не поделаешь, приходилось напоминать очевидные истины. — И погонщики должны заранее знать, куда предстоит идти.
— Вы целиком и полностью правы, мистер Темба. — Смит приложил руку к сердцу. — Но, видите ли, я бы хотел немного порыскать вокруг… Может быть, если удастся, спуститься в долину с перевала Лха-ла, а уж затем пройти в Мустанг по гребню… Вы не возражаете?
— Как будет угодно саибу, — равнодушно согласился проводник. — Только я не знаю этой дороги.
— Не беда, мистер Темба. — Смит покровительственно похлопал верного Тигра по плечу. — Поищем вместе. На худой конец всегда можно вернуться.
— Тогда нужно рассчитывать на самый далекий путь.
— Мы так и сделаем.
— Придется еще прикупить продовольствия.
— Что нам мешает? — Американец олицетворял благодушие и жизнерадостность.
— Сегодня как раз базар…
— Превосходно! — Обрадованный Смит оборвал шерпа на полуслове. — Не будем терять времени.
Прибывшие с первым караваном торговые гости разложили свои товары прямо под крепостной стеной. Статный сиккимец с красным, как кедровая древесина, лицом привез мешки отборного риса и чайный лист. Сопровождавшая его коротко остриженная красотка с золотым кольцом на левом крыле мило приплюснутого носика, ловко орудуя мерной корзиной, уже отсыпала положенную долю монахам и весело болтала с соседками. Непальские лимбу выставили на продажу черное просо, крохотные початки кукурузы и всевозможные коренья: розовый ямс, маниоку, серые пупырчатые клубни имбиря. Печальный сикх в голубом тюрбане дремал над ящиком с самоцветами. Кроткие кираты[20] доставили из долины Катманду картофель, цзамбу и всевозможные ритуальные поделки: трехгранные ножи нурбу, которыми танцующие ламы поражали злых духов, молитвенные мельнички, статуэтки.
Отливки были свежими и весьма примитивными. На таких искушенных знатоков, как Валенти и Смит, они не произвели впечатления. Однако истосковавшиеся жители Всепоглощающего света, одобрительно цокая языком, быстро расхватали товар. Для них любой базар был праздником.
Смит сказал Тигру, что хочет купить побольше рису и цзамбы, а сушеные абрикосы, буйволиное мясо, фасоль и плиточный чай тот может взять по своему усмотрению.
Анг Темба тут же вынул миниатюрный калькулятор и принялся манипулировать кнопочками. Мелькание неоновых цифр на дисплее доставляло ему явное удовольствие. Изредка загибая пальцы и что-то шепча, он несколько раз подводил итог, но оставался, видимо, недоволен, и церемония повторялась.
— Мне это будет стоить двадцать семь больших монет, — наконец назвал он общую сумму.
— А мне? — с улыбкой спросил Смит, уже знакомый с местной расчетной системой.
Шерп вновь прибег к электронному колдовству и посредством сложнейших вычислений вынес окончательный приговор:
— Восемь тысяч четыреста двадцать непальских рупий.
«Восемьсот сорок два доллара», — мысленно перевел Смит.
По сравнению с затратами на вьючных животных это была сущая безделица.
— Я попрошу вас, мистер Темба, запастись солью, — Смит отсчитал десять сотенных бумажек, — табаком и мылом для носильщиков, а также взять побольше сушеного творога.
Шерп молча спрятал деньги и пошел искать менялу, чтобы купить у него нужное количество серебра.
На гималайских базарах одинаково охотно принимались монеты независимого Тибета и британской Индии, французского Индокитая и маньчжурской династии Цинь, а также полновесные николаевские рублевики, ту