— Вот если бы я была не такой отвратительной, если бы я была такой же хорошенькой, как ты…
— Мама у нас не просто хорошенькая, она красавица, — провозгласил Чарльз Уоллес, слизывая паштет. — Но я готов поклясться, что в твоем возрасте она была просто гадкой.
— Ты совершенно прав, — ответила мать. — Подожди, Мэг.
— Сэндвич с салатом? — спросил Чарльз Уоллес у матери.
— Нет, благодарю.
Он разрезал сэндвич на куски, выложил их на тарелку и поставил перед матерью.
— Сейчас и твой, Мэг, будет готов. Думаю поговорить с миссис Что о тебе.
— Кто это — миссис Что?
— Пока не будем о ней говорить, — ответил Чарльз. — Не хочешь ли салат из лука?
— Да, пожалуйста.
— Что означает “миссис Что”? — спросила мать.
— Так ее зовут, — отозвался Чарльз Уоллес. — Ты знаешь дом под крышей из дранки в глубине леса? Дети к нему не ходят, потому что в нем обитают привидения. Вот там они и живут.
— Они?
— Миссис Что и два ее друга. Мы с Фортинбрасом пошли гулять дня два назад — близнецы и ты, Мэг, были в школе. Мы любим с ним бродить по лесу. Неожиданно Фортинбрас погнался за белкой, я за Фортинбрасом, и мы оказались в этом доме, так что я познакомился с ними случайно.
— Но там никто не живет, — возразила Мэг.
— Живут. Миссис Что и ее друзья. Они очень милые.
— Почему ты мне раньше об этом не рассказал? — спросила миссис Мюррей. — Ведь ты знаешь, что тебе нельзя далеко уходить от дома.
— Знаю, — ответил Чарльз. — Вот поэтому я и не сказал тебе ни слова. Я просто погнался за Фортинбрасом, ни о чем не думая.
Сильный порыв ветра обрушился на дом и до основания потряс его. Неожиданно потоки дождя стали хлестать в окна.
— Не нравится мне этот ветер, — сказала Мэг нервно.
— Ничего страшного, с крыши слетят одна — две дранки, — сказала миссис Мюррей, — но дом этот простоял двести лет и, думаю, простоит еще. На этом холме всегда ветрено, Мэг.
— Но ведь это ураган, — простонала Мэг. — По радио так и объявили!
— Октябрь, — ответила миссис Мюррей. — И раньше в октябре бывали ураганы.
Когда Чарльз протянул Мэг ее сэндвич, из-под стола выполз Фортинбрас. Он протяжно, низко завыл, и шерсть вздыбилась у него на загривке. У Мэг побежали по коже мурашки.
— Что случилось? — тревожно спросила она.
Фортинбрас пристально смотрел на дверь, ведущую в каменную маслобойню, где помещалась лаборатория миссис Мюррей. За лабораторией находилась кладовая, откуда был выход на улицу. Миссис Мюррей приложила много сил, чтобы научить всю семью входить в дом через гараж, а не через лабораторию. Но Фортинбрас выл, вытянув морду в сторону лаборатории.
— Не оставила ли ты на бунзеновской горелке какие-нибудь пахнущие химикалии? — спросил Чарльз Уоллес у матери.
Миссис Мюррей встала.
— Нет. Но все же пойду посмотрю, что так обеспокоило Фортинбраса.
— Это бродяга, я уверена, бродяга, — нервно сказала Мэг.
— Какой бродяга? — спросил Чарльз Уоллес.
— На почте говорили, что один бродяга стащил все простыни миссис Банкомб.
— Тогда нам надо получше стеречь наволочки, — беззаботно ответила миссис Мюррей. — Думаю, Мэг, что даже бродяга не выйдет на улицу в такую ночь.
— А может, он бродит, — сказала Мэг, — чтобы найти пристанище.
— В таком случае я предложу ему переночевать у нас в амбаре, — ответила миссис Мюррей, направляясь к двери.
— Я пойду с тобой, — резко заявила Мэг.
— Нет, Мэг, оставайся с Чарльзом и ешь свой сэндвич.
— “Ешь”! — воскликнула Мэг. — Чтобы я ела в такой момент?
— Мама может сама о себе позаботиться. Я имею в виду ее физическую силу.
Чарльз Уоллес уселся в кресло отца. Он мог долго сидеть совершенно спокойно, не то что другие маленькие дети.
Фортинбрас выскочил за миссис Мюррей.
Через несколько минут, которые показались Мэг вечностью, вернулась миссис Мюррей. Она оставила дверь открытой — неужели для бродяги? Но для бродяги существо было слишком мало. Нельзя было понять, какого оно пола, сколько ему лет. Оно было закутано в какие-то одежки. Голова была обмотана несколькими подобранными по тонам шарфами, и на самой макушке лихо высилась фетровая шляпа. Поразительно яркая розовая накидка была накинута поверх пальто из грубого сукна, а на ногах красовались черные резиновые ботики.
— Миссис Что, — подозрительно спросил Чарльз, — что вы тут делаете? Ночью, в такое время?
— Не беспокойся, голубчик. — Голос, тянущийся из-под приподнятого воротника, накидки, шарфов и шляпы, напоминал скрип ворот, но совсем не противный.
— Миссис… гм… Что говорит, что заблудилась, — сказала миссис Мюррей. — Не хотите ли отведать горячего какао, миссис Что?
— С большим удовольствием, — ответила миссис Что, снимая шляпку и накидку. — И не то чтобы я заблудилась — меня просто сдуло ветром с правильного пути. И когда я поняла, что нахожусь поблизости от дома Чарльза Уоллеса, я подумала: не зайти ли мне передохнуть к вам, прежде чем пуститься в дальнейший путь?
— А как вы узнали, что это дом Чарльза Уоллеса? — спросила Мэг
— По запаху.
Миссис Что размотала зелено-голубой шерстяной шарф, шарф в набивных красных и желтых цветах, и еще один красный шарф в черный горошек. Подо всем этим обнаружились редкие седые волосы, собранные на затылке в маленький, но аккуратный пучочек. Сияющие глазки, нос пуговкой, рот, сморщенный, как осеннее яблоко.
— Подумать только, до чего здесь у вас тепло и красиво! — сказала миссис Что.
— Присаживайтесь. — Миссис Мюррей указала на стул. — Не хотите ли сэндвич, миссис Что? Я съела с паштетом и сырной пастой, Чарльз — с джемом, Мэг — с салатом и помидором.
— Погодите, я подумаю, — объявила миссис Что. — Я обожаю черную икру.
— Вы подсмотрели! — негодующе закричал Чарльз. — Мы бережем ее к дню рождения мамы и не можем отдать ее вам.
Миссис Что глубоко и торжественно вздохнула.
— Нет, ни в коем случае, — продолжал Чарльз. — Мама, не отдавай икру, а то я рассержусь. А что вы скажете насчет салата из тунца?
— Хорошо, — кротко ответила миссис Что.
— Я приготовлю салат, — предложила Мэг и отправилась в кладовую за консервами.
“Для того чтобы так расшуметься, — подумала Мэг, — эта старая женщина является к нам в середине ночи, и мама принимает все как должное, как будто нет в этом ничего особенного. Клянусь, что эта старуха и есть тот самый бродяга. Клянусь, что именно она украла те самые простыни. И конечно, Чарльзу Уоллесу ни в коем случае не следовало заводить с ней дружбу, особенно если вспомнить, что он не разговаривает с обычными людьми”.
— Я поселилась тут недавно, — говорила миссис Что как раз в тот момент, когда, выключив свет в кладовой, Мэг вернулась на кухню с консервами тунца. — И по правде говоря, соседи мне не очень нравились, пока я не познакомилась с крошкой Чарльзом и его собакой.
— Миссис Что, — сурово спросил Чарльз Уоллес, — почему вы взяли простыни у миссис Банкомб?
— Чарльз, дорогой, они были мне так нужны.
— Вы должны сейчас же вернуть их.
— Чарльз, дорогой, не могу. Я ими уже пользовалась.
— Вы поступили очень плохо, миссис Что, — проворчал Чарльз Уоллес. — Если уж вам были так нужны простыни, могли бы сказать мне.
Миссис Что покачала головой и прокудахтала:
— Ты не мог бы уделить мне простыни, а миссис Банкомб могла.
Мэг нарезала сельдерея и смешала его с тунцом. Секунду поколебавшись, она открыла холодильник и достала банку маринованных огурцов.
“Зачем я делаю это для нее, не знаю, — думала Мэг, нарезая огурцы. — Не верю я ей ни капельки”.
— Скажи своей сестре, чтобы она мне доверяла, — заметила миссис Что, обращаясь к Чарльзу. — Скажи, что у меня добрые намерения.
— Дорога в ад вымощена добрыми намерениями, — нараспев произнес Чарльз.
— Подумать только, он еще насмехается! — заметила миссис Что с лучезарной улыбкой и любовно посмотрела на мальчика. — Как ему повезло, что те, кто с ним рядом, понимают его шутки!
— Боюсь, — заметила миссис Мюррей, — что ему не очень-то повезло. Мы не всегда понимаем Чарльза Уоллеса.
— Но в конце концов, вы его не подавляете. — Миссис Что энергично кивнула. — Вы позволяете ему быть самим собой.
— Вот ваш сэндвич. — И Мэг протянула сэндвич миссис Что.
— Не возражаете ли вы, если я сниму ботики? — спросила миссис Что, держа в руках сэндвич. — Послушайте… — Она подвигала под столом ногами, и все услышали, как в ботиках хлюпает вода. — Ноги совсем мокрые. Беда в том, что ботики чуточку маловаты, и я не могу их снять самостоятельно.
— Я помогу вам, — предложил Чарльз Уоллес.
— Нет, ты не сможешь. Ты слишком слабый.
— Я помогу. — Миссис Мюррей присела на корточках около миссис Что и потянула за скользкий ботик.
Неожиданно ботик оказался у нее в руках, а сама миссис Мюррей с грохотом повалилась на пол. Миссис Что кувырнулась вместе с креслом и оказалась тоже на полу, но сэндвича из сморщенной лапки она все же не выпустила. Из ботика полилась вода и разбежалась струйками по большому ковру.
— О, милочка моя! — заохала миссис Что, лежа на спине в перевернутом стуле, одна нога в красном, в белую полоску, носке болталась в воздухе, другая по-прежнему была в ботике.
Миссис Мюррей поднялась.
— Вы не ушиблись, миссис Что?
— Не мешало бы мне мази, — ответила миссис Что, по-прежнему лежа на полу. — Кажется, я растянула связки. Гвоздичное масло, смешанное с чесноком, — вот что мне требуется. — И она отхватила довольно большой кусок сэндвича.
— Пожалуйста, встаньте, — попросил Чарльз. — Не нравится мне, как вы лежите. Вы слишком увлеклись.
— Пытался ли ты когда-нибудь подняться на ноги, если твоему достоинству растянули связки?
Но миссис Что приподнялась, подняла стул, поставила его, а сама снова уселась на пол, выставив вперед ногу в ботике, и снова откусила кусок. Для старой женщины она двигалась с большой ловкостью. Наконец Мэг убедилась, что миссис Что действительно старуха, и при этом очень древняя. Миссис Что пробурчала с полным ртом: