— Да? — удивилась Мажарова.
Она, кажется, вообще никогда не была у Крюковых.
— Вечно мы в хлопотах, в бегах, — елейно продолжала Валентина Павловна, — встретиться, поговорить по-соседски, по-дружески не находим времени… Знаете, я хочу вам показать экстравагантный костюмчик. Так купила, для дома… Вы молодая, следите за модой… Скажите, хорош ли…
Нина попыталась было сослаться на усталость и занятость, но Крюкова все-таки затащила ее к себе.
Костюмчик оказался ординарным, но Нина, чтобы не обидеть хозяйку, покупку одобрилл.
На этом Валентина Павловна не успокоилась. Она силком усадила гостью за стол, где была выставлена масса вкусных вещей.
— Я так рада за вас, так рада! — ворковала Валентина Павловна, подкладывая Нине на тарелку лучшие куски. — Признаюсь, всегда верила, что муж у вас будет необыкновенный! На вас была отметина — счастливая…
Нина не могла взять в толк, с чего это соседка так обхаживает ее, но, когда Валентина Павловна завела разговор о Сергее Николаевиче, она сразу поняла, что причина всему именно он, Виленский.
Вообще в последние дни девушка стала замечать, что все соседи здороваются с ней как-то по-особенному, внимательно, даже заискивающе. Интересовались здоровьем, чего раньше не было и в помине. Дошло до того, что сосед с третьего этажа, генеральный директор объединения, прежде не замечавший Нину, ни с того ни с сего предложил утром довезти ее до работы на персональной машине.
И вот теперь Крюкова…
“Я только невеста Виленского — и уже какое внимание ко мне, — подумала Нина. — Что же будет, когда я стану его женой!”
Душу ее переполнила гордость.
Валентина Павловна, словно разгадав мысли девушки, продолжала:
— Я завидую вам, Ниночка. По-хорошему завидую. У вас впереди золотое время — свадьба, медовый месяц… Где думаете провести его?
— Наверное, за границей, — ответила, не задумываясь, Нина, потому что сама уже не раз рисовала в своем воображении, как они с Сергеем Николаевичем после свадьбы отправятся путешествовать. И непременно где-то там, за границей… Ведь для Виленского это, конечно же, не проблема.
— Я так и думала… И пора хорошая, везде будет бархатный сезон. Говорят, в это время особенно хорошо в Болгарии, на Золотых Песках…
— Зачем же Пески? — пожала плечами Нина. — Есть места и получше. Лазурный берег во Франции, Италия, Гавайские острова…
Она невольно выдала свои мечты.
— Разумеется, разумеется, — поддакнула соседка. — Я видела по телевизору — там просто шикарно…
Она уже собиралась приступить к основному — просить Мажарову посодействовать в поступлении сына в университет (через Виленского, конечно), как пришла Полина Семеновна.
— Ниночка, тебя ждут, — сказала Вольская-Валуа, и весь ее вид говорил: пришел ОН.
— Сергей? — воскликнула девушка.
— А кто же еще…
— Извините, Валентина Павловна.
— Понимаю, понимаю, — суетливо подхватилась и Крюкова. — Заходите, пожалуйста, всегда буду рада…
Ее разбирала досада, что не удалось поговорить о главном. На лестничной площадке Полина Семеновна встретилась с племянницей.
— А эта мымра зачем тебя приглашала? — кивнула Вольская-Валуа в сторону соседей.
— Сама не знаю, — пожала плечами Нина. — Угощение выставила, дифирамбы пела…
— Это пока цветочки, — усмехнулась бывшая наездница. — Скоро тебе в ножки будут кланяться. И не такая шушера! Жены больших начальников!..
Виленский, как всегда, пришел с цветами — букет алых роз уже полыхал в хрустальной вазе.
— Решил сегодня без звонка, — оправдывался он.
— Ну и прекрасно! — сказала Нина.
— Хочу пригласить на концерт. Столичные артисты. Алла Пугачева, Геннадий Хазанов…
— Не может быть! — всплеснула руками Нина. — Я так мечтала попасть на этот концерт, но невозможно достать билеты!
— Как видите, я угадал ваше желание, — скромно улыбнулся Виленский.
Нина взяла отгул на два дня, потому что предстояла масса дел. Первое — встреча с Фаиной Петровной. Для выходов в театры, на концерты и в рестораны одного вечернего платья было явно недостаточно. Да и дома Виленский не должен был видеть Нину в затрапезном халате.
Фе Пе явилась по первому зову с набитой сумкой. И ушла, сильно облегченная, почти начисто избавив девушку от наличных денег. Зато у Нины появилось все, что она хотела: кружевное белье, воздушные пеньюары, купальный костюм гонконгского производства, два вечерних платья и туфли к ним.
Полина Семеновна, которая была командирована на рынок за парной телятиной, свежей рыбой, фруктами и овощами, одобрительно крякнула:
— Гардеробчик теперь у тебя что надо! — Она долго рассматривала белье и пеньюары. — Хороши, ой, хороши!
Оставив тетку колдовать на кухне, Нина отправилась к Антону: надо было запастись деликатесами.
Солист “Альбатроса” развил бурную деятельность и достал со склада ресторана все, что требовалось. О переезде Виленского к Мажаровым Ремизов уже знал.
— У меня к тебе просьба, старушка, — сказал он. — Замолви словечко перед Сергеем Николаевичем…
— О чем это? — насторожилась девушка.
— Не поможет ли он мне перебраться в Москву? Знаешь, губить свой талант в кабаке, пусть и самом шикарном в Южноморске, мне не светит…
— Ладно, Антоша, — пообещала Нина.
— Ему ведь стоит только заикнуться где надо…
— Загляни на днях. Для тебя постараюсь…
Антон прямо-таки расцвел от этих слов. И на прощанье сказал:
— Да, знаешь, я сам познакомился с твоей подружкой… — С какой? — не поняла Нина.
— Ну, синеглазка… Вера…
— Антоша, — вдруг заволновалась Нина, — я же говорила, не надо… У нее моряк…
— “Сегодня ты, — пропел Ремизов, — а завтра я… Пусть неудачник плачет!..” Согласилась на днях посетить мою берлогу и послушать записи…
Нина хотела еще что-то сказать Ремизову, помялась, но так и не сказала.
Домой она вернулась, нагруженная свертками, коробочками, баночками.
— Это балык, — говорила она, выкладывая на стол продукты. — Салями, паштет из гусиной печенки, крабы…
— Вот теперь я спокойна, — радовалась Вольская-Валуа. — Не ударим лицом в грязь…
Виленский приехал в сопровождении Зайцева. Референт Сергея Николаевича внес в квартиру Мажаровых солидный сверток с подарками, но, сколько Полина Семеновна ни уговаривала остаться его пообедать, Роберт не согласился.
Виленский дал ему указание: беспокоить только в случае крайней необходимости, а по мелочам принимать решения самостоятельно.
После обеда Виленский поехал по делам, договорившись с Ниной о встрече вечером. Он зайдет за ней.
Нина с нетерпением ждала вечерней встречи с Сергеем Николаевичем. Ей почему-то казалось, что то, о чем она мечтает, совершится именно сегодня вечером. Когда они останутся одни, при свечах (сценарий расписала Вольская-Валуа), он возьмет ее руку и скажет: “Будьте моей женой…”
Девушка сгорала от нетерпения. И счастья. Но счастье никогда не бывает полным.
Около семи вечера раздался телефонный звонок.
— Завтра у тебя в кассе хотят провести ревизию! — выпалила Вера-синеглазка, подруга с работы.
Когда через несколько минут Полина Семеновна зашла в комнату, то сразу заметила, что с племянницей творится что-то неладное. На ней, как говорится, не было лица.
— Что с тобой? — встревожилась тетка.
— Так, ничего… — отвечала племянница.
— Переволновалась, поди… Ты успокойся. Все идет по плану…
Нина не решилась признаться, что ей грозят неприятности. Дело в том, что на работе Мажарова была казначеем кассы взаимопомощи. Вихрь последних дней “сладкой” жизни закружил, залихорадил ее, и она брала и брала из кассы деньги, никому ничего не говоря. И выбрала все, что там было. Около трех тысяч рублей…
— Приляг, — посоветовала Полина Семеновна. — А я пойду в магазин за минералкой…
Вольская-Валуа вышла, а Нина стала срочно обзванивать всех своих знаком, ых. Никто не мог одолжить ей такую сумму. Самое большее, что предлагали подруги, десять — двадцать рублей, и только одна пообещала полсотни.
“Что делать? — билась в голове Мажаровой одна-един-ственная мысль. — Что же делать?”
Ее охватило отчаяние. Ей рисовались страшные картины. Как завтра обнаружат, что она взяла три тысячи, потом приедет милиция… Завершение — “черный ворон”, суд, тюрьма…
— Ох! — со стоном повалилась она в кресло и обхватила голову руками.
Звонок в дверь буквально подбросил ее. Находясь еще во власти страшных видений, она вышла в коридор, открыла дверь.
— Добрый вечер, Ниночка! — ласково сказала Крюкова.
— Здравствуйте, — машинально кивнула девушка.
— Вы можете уделить мне несколько минут? — с мольбой в голосе произнесла соседка.
— Проходите…
— Знаете, — замялась Валентина Павловна, — лучше у меня…
Нина, словно автомат, последовала за ней.
Крюкова усадила Мажарову пить чай и начала издалека. Скольких трудов ей стоило вырастить сына, и вот настал час трудных испытаний… Из-за какой-нибудь чепухи может поломаться жизнь человека…
— Какой чепухи? — переспросила Мажарова, почти не слушая собеседницу.
— Представляете, стоит какому-нибудь деспоту поставить Игорьку на вступительном экзамене на балл ниже, и все полетит прахом: бессонные ночи родителей, слезы матери, надежды…
— Что вы, Валентина Павловна, у вас такой хороший сын! — сказала Нина.
— Я очень, очень боюсь. Игорек застенчивый… — Валентина Павловна приложила к глазам платочек и неожиданно для гостьи произнесла: — Вся надежда на вас…
— А… а… я, собственно, при чем? — опешила девушка.
— Один звонок! Один только звонок! К ректору…
— Чей звонок? — все еще недоумевала Нина.
— Вашего будущего супруга… Не откажите, Ниночка! — Крюкова умоляюще прижала руки к груди.
— Сергей? — пролепетала Мажарова. — Что вы, Валентина Павловна, он такой ответственный… авторитетный…
— Знаю, знаю, все знаю. Потому и прошу. Умоляю!
— Так он меня не послушает, — пыталась как-то отбояриться от назойливой женщины Мажарова, у которой и от своих забот раскалывалась голова.