– Я не знал! – запротестовал Сайленс.
– Ты не хотел знать. Ты закрыл глаза перед реальностью, не обращал внимания на слухи и твердил себе, что все это – к лучшему. Ты послал свою дочь в ад, Джон, и какая-то часть ее души навсегда там осталась и будет бесконечно страдать, бесконечно звать на помощь. Чтобы добраться до нее, мы должны пройти через все ее сознание.
Кэррион шагнул вперед и с участием обратился к девочке:
– Дайана, нам нужно поговорить с тобой. Ты согласна?
Ребенок подошел к ним, подал им руки и повел в глубину Маленькая ручка, которую сжал своей рукой Сайленс, была теплой, мягкой и на удивление реальной.
В зале появлялись бледные и молчаливые призраки тех людей, которые сыграли какую-то роль в короткой жизни Дайаны. Никто из них не показался Сайленсу знакомым, самого капитана среди призраков не было. Чем-то озабоченные, они проплывали в гнетущей тишине, их мысли витали где-то далеко. На коже некоторых из них тоже были следы от электродов. Некоторые беззвучно кричали, некоторые были явно не в своем уме. И большинство из них были детьми…
Сайленс обратил внимание на двери, через которые проходили призраки. Какие-то двери были открыты, какие-то затворены. В комнате обитали моменты из жизни Дайаны, застывшие в вечности, словно насекомые в кусочке янтаря. В основном это были сцены страдания – душевного или физического, а иногда и того и другого одновременно. «Ты послал свою дочь в ад, Джон!» Сайленсу было невыносимо тяжело смотреть на все это, но он не мог отвернуться.
Потом они подошли к закрытой двери, из-за которой раздавался горький, безутешный плач маленького ребенка. Сайленс остановился. Кэррион и маленькая Дайана стояли возле него. Сайленс смотрел на дверь, его руки сжимались в кулаки. Ему казалось, что если он откроет дверь и войдет, то спасет свою девочку и предотвратит зло, которое в реальности уже свершилось. Кэррион тревожно посмотрел на него. В глазах отступника мелькнуло что-то похожее на страх.
– Ты ничего не сделаешь, Джон. То, что ты слышишь, принадлежит прошлому. Где-то в глубине нашего сознания всегда присутствует то, что причинило нам боль или страх. Когда-то эти образы вновь возвращаются к нам. Если ты откроешь эту дверь и выпустишь на волю то, что томится в этой комнате, ты снова ввергнешь Дайану в ад, а заодно и нас тоже. Пойдем отсюда, Джон. На пути к подсознанию – самому тайному центру ее психики, который никогда не знает сна и покоя, тебе придется столкнуться и с более страшными вещами.
– Мы не должны были вторгаться сюда, – задумчиво сказал Сайленс. – Это больше, чем войти в чужие владения. Это мир, который никто не должен видеть и даже знать о нем.
– Ты прав, – согласился Кэррион. – Но у нас нет другого выхода. Дайана ушла в себя слишком глубоко, без посторонней помощи она не выйдет из этого состояния. Более того, я не уверен, что без нее мы сможем выбраться отсюда. Если я буду пробиваться в одиночку, я могу повредить ее сознанию или даже сделать непоправимое. Я предупреждал тебя об этом перед нашим путешествием. Сейчас не время мучиться сомнениями.
– Но она моя дочь, Шон!
– Нет, Джон. Ты отказался от прав на нее, а она на тебя, когда ты передал ее в руки психотехнологов Империи. Нам надо идти дальше, Джон.
Сайленс неохотно покачал головой и позволил своей дочери и человеку, который прежде был его другом, вести его дальше по залу. Вокруг них кружились призраки прошлого, дверям в стенах не было числа. Сайленс подошел вплотную к одной из них, за которой раздавались крики, полные ярости и гнева. Что-то тяжелое обрушивалось на дверь, раскачивая ее коробку, продавливая толстые доски. Дайана настойчиво потянула Сайленса за руку.
– Не останавливайся здесь. Это опасно. Она может вырваться наружу.
Сайленс не стал противиться ей и отошел от двери. Они продолжили свой путь. Свет постепенно тускнел, а пол под ногами был не таким прочным, как прежде. И вдруг из темноты прямо на них устремились Стэйсяк и Риппер, оставлявшие за собой кровавые следы. Сайленс отошел в сторону, давая им дорогу, но они резко остановились возле него. Они смотрели на Сайленса, из их немигающих глаз текли кровавые слезы.
– Почему вы поступили так с нами, капитан? – прошептал Стэйсяк. – Почему привели нас сюда, а потом бросили? Прошу вас, капитан, помогите мне вернуться домой! Не оставляйте меня здесь, в темноте!
– Это только их образы, – объяснил Кэррион. – Если ты не будешь обращать на них внимания, они не причинят тебе вреда.
– Прошу вас, капитан, – заговорил Риппер, – не оставляйте нас здесь!
– Что бы ни случилось, – твердо сказал Сайленс, – я клянусь, что не оставлю вас на Базе. Так или иначе, но я увезу вас отсюда.
Он двинулся вперед, сопровождаемый Кэррионом и Дайаной. Десантники отступили в сторону, дав им пройти.
Двери открывались и закрывались, из них появлялись новые и новые призраки, и вот в конце зала Сайленс увидел одну большую дверь. Маленькая Дайана отпустила руки Сайленса и Кэрриона, достала откуда-то огромный медный ключ и повернула его в замке. После ее слабого толчка дверь легко открылась. Девочка знаком предложила мужчинам войти в комнату. Они не без сомнения шагнули внутрь и очутились в небольшой, хорошо обставленной комнате, где в камине приятно трещал огонь. Дайана, теперь уже в своем реальном возрасте, девятнадцатилетняя, сидела возле огня в кресле. Сайленс оглядел комнату и нахмурился. Ребенок исчез. Дверь за ними плотно закрылась.
– Мне знакомо это место, – сказал Сайленс – Я вспомнил. Мы с Элейн привезли сюда Дайану, когда она была совсем маленькая. Это был последний праздник, который мы провели вместе.
– Наверное, поэтому она и предпочла укрыться именно в этом воспоминании, – предположил Кэррион. – Здесь она чувствовала себя в безопасности. Это был единственный уголок, где она чувствовала себя защищенной от внешнего мира.
Они посмотрели на Дайану, свободно сидевшую в огромном, глубоком кресле. «Кресло было не таким большим, – подумал Сайленс – Но она запомнила его таким, потому что сама была очень маленькой».
Откуда-то из-за стены доносился шум дождя. Дождь лил все праздники. Сайленс, Элейн и Дайана провели эти долгие дождливые дни в разных играх и затеях, вместе придумывали кушанья к праздничному столу. Не такие уж яркие воспоминания для того, чтобы пронести их через всю жизнь. Но когда у тебя нет ничего другого…
– Дайана! – Он наконец решился позвать ее. – Это я, твой отец. Я пришел за тобой. Время уйти отсюда.
– Я не хочу уходить, – сказала она. – Там, снаружи, кто-то затаился и ждет меня. В темноте. Я боюсь его.
– Тебе нельзя оставаться здесь, – вступил в разговор Кэррион. – Чем дольше ты останешься здесь, тем труднее будет уйти.
– Я не хочу уходить отсюда, – повторила Дайана. – Здесь я в безопасности.
За прикрытыми ставнями окнами послышались чьи-то шаги. Кто-то медленно и ровно прошел от окна к двери.
– Дайана, кто это? – спросил Кэррион.
– Это мама. Она тоже была здесь.
Кровь отхлынула от лица Сайленса. Сердце как будто сжали холодной рукой.
– Нет, Дайана. Нет. Твоя мама умерла пять лет назад.
– Здесь она жива, – не согласилась девушка. – Здесь были и ты, и я, и мама была с нами. Мы могли всегда быть вместе и никогда не разлучаться.
Шаги приблизились к двери и замерли. В воздухе повеяло чем-то трагическим и неотвратимым.
– Дверь заперта, – сказал Кэррион. – Сконцентрируйся, Джон! Дверь не откроется, если ты будешь убежден в этом. Послушай меня, Джон. Ей нельзя разрешить довести свое воспоминание до конца – если это случится, мы навсегда окажемся запертыми в этой ловушке.
– Это Элейн, – сказал Сайленс. – Ты никогда не видел ее, Шон. Тебе бы она понравилась. Она была светлая, веселая и очень милая женщина. Она погибла при нападении на звездолет банды Небьюлы по прозвищу Конская Голова. Ее тела не нашли, но мы все равно устроили похороны. Я скучаю по ней, Шон. Я так сильно по ней скучаю.
Дверная ручка задергалась. Сайленс взглянул на закрытую дверь, потом на Дайану. Кэррион крепко сжал ее руку.
– Дайана, Джон! Не делайте этого. Чем реальнее вы воссоздаете свое прошлое, тем сильнее его власть над вами. Пока вы еще сохраняете контроль над событиями, но долго так продолжаться не будет. Все, что когда-либо произвело впечатление на вас, – хорошее или плохое, находится здесь, рядом с вами. Представьте на мгновение, что все, что когда-то напугало вас или причинило боль, находится за надежно закрытой дверью, но как только контроль будет ослаблен, дверь начнет открываться. И тогда в дверь будет протискиваться не Элейн. Джон, черт побери, поговори с ней! Убеди ее! Ты ведь сказал, что Элейн умерла пять лет назад. Неужели ты думаешь, что это она ждет за дверью? В лучшем случае ты будешь вечно играть в детские игры и отгадывать шарады. В худшем – встретишь вечность в обществе женщины, которая мертва.
Сайленс стал бросать растерянные взгляды то на дверь, то на Дайану. Девушка ответила ему безмятежной улыбкой.
– Дайана, мы не можем здесь оставаться. Ты должна пойти вместе со мной.
– Нет. Мы опять будем вместе. Навсегда-навсегда!
– Дайана…
– Произошло что-то страшное, – упорствовала девушка. – Я не помню, что именно, да и не хочу вспоминать. Я лучше умру, но не вспомню.
– Нет! – закричал Сайленс. – Дайана, ты нам нужна! Ты нужна прежде всего мне. Я так долго был один… Мне надо уходить. Прошу тебя, не делай меня снова одиноким!
Она пристально посмотрела на него. Из-за двери не доносилось ни звука. Кажется, весь мир затаил дыхание. Дайана подошла к Сайленсу и взяла его за руку.
– Приглядывай за мной, – мягко попросила она. – Береги меня. Обещаешь?
– Обещаю, – сказал Сайленс. Ему было трудно говорить – в горле как будто стоял ком. – Я не позволю никому причинить тебе боль.
Он обнял ее. Она крепко прижалась к нему, ее лицо прильнуло к его груди. Сайленс посмотрел на Кэрриона. В глазах капитана блеснули слезы.