Джинн хмыкнул, поведя глазами под закрытыми веками. Ветон положила ладонь ему на лоб, но не почувствовала жара.
– Это не лихорадка, – продолжила она, так и не получив ответа. – И не проклятие, уж поверь мне.
– Откуда ты знаешь? – едва разлепив губы, спросил Джинн.
– Звезды нашептали.
– Здесь нет звезд, – отрешенно проговорил маг, не обратив внимания на ее саркастичный тон. – Здесь их нет. Они давно ушли, побоявшись цепей из железа, зачарованных сильной кровью.
Ветон настороженно оглядела его побледневшее, болезненное лицо, дрожащие губы, вслушалась в прерывистое дыхание и аккуратно провела ладонью над его спиной, лишь кончиками пальцев касаясь кожи.
– Звезды ушли… – повторил маг, застонав от боли. Ветон остановила руку над одним из крупных шрамов, коснувшись его, но Джинн не отреагировал, продолжив бормотать: – Звезды отвернулись от нас…
Не звезды отвернулись от них, а боги, не пришедшие на множество молитвенных зовов сигридцев. Но Ветон давно заметила, что Джинн смотрит на небо дольше остальных – будто ждет, когда тучи и тьма рассеются, явив им звезды. Должно быть, в его мире они для него многое значили, если не были центром мироздания.
– Ракс, Каслана! – проворчала Ветон, когда он шевельнулся и попытался перевернуться. – Не дергайся!
– А ты не лапай меня, – заплетающимся языком возразил Джинн, вяло отбиваясь от ее рук. – Мы не в постели, чтобы ты лапала меня!
– И как же ты умудрился от своих обожаемых звезд перейти к постели? – прошипела целительница, перехватывая его ладони. – Кстати, ты-то в постели.
– Звезды ушли, – повторил маг, пытаясь сфокусировать взгляд на руках Ветон, держащих его руки. – Они ушли, и я… кажется, я тоже ушел. Или нет?..
Женщина устало вздохнула. В ее практике встречались разные пациенты, начиная от простых людей, простудившихся на прогулке, и заканчивая рыцарями, попавшими под проклятия темных созданий. Но с Джинном всегда было немного сложнее: он, пусть и исцелялся сам, все равно приходил к ней, и неизменно Ветон замечала, что магии в нем становится больше.
– Я слышу голос, – пролепетал Джинн. – Он зовет меня, говорит, что я должен… что? Что я должен?..
– Для начала – успокоиться. И отпустить мои руки, иначе я тебе ничем не смогу помочь.
– Не уходи! – едва не выкрикнул мужчина. – Звезды умирают, я слышу их крики, тебе не нужно попадать под дождь из их крови…
Ветон опустила плечи. Она никогда не видела Джинна таким жалким и нуждающимся. Нечто внутри него оставило не только шрамы на спине, но и многочисленные трещины, разрушавшие того Каслану, которого она знала.
– Я не уйду, – вкрадчиво произнесла Ветон. – Кровь звезд меня не убьет. Звезды вообще не могут истекать кровью.
– Это убьет меня… Я слышу, как она капает, я…
– Ты не умрешь, – выделяя каждое слово, возразила целительница. – Не здесь и не сейчас. Так что успокойся, вдохни, выдохни и объясни, что с тобой произошло.
– Мне казалось, что сальватор Времени всегда знает, как правильно рассчитать… ну, понимаешь, время.
– Не начинай, Клаудия, – устало вздохнув, возразил Третий.
– А я начну, потому что вы должны были явиться еще вчера.
– Мы всего лишь немного задержались.
Пайпер, уже спрыгнувшая с Басона, настороженно посмотрела на Клаудию, сохранявшую невозмутимость и строгость. Даже в Тоноаке, городе света и знаний, полном праздности и развязности, она выделялась своим непоколебимым характером и взглядом, который немногие могли выдержать. Третий впервые ощутил, что и он готов сдаться.
– О, – безэмоционально продолжила Клаудия, складывая руки на груди, – это серьезно. Мария просит быть аккуратнее, хотя Гвендолин говорит, что стоит врезать посильнее.
– Чего? – не поняла Пайпер.
– Что слышала, моя светлейшая, – даже не посмотрев на нее, ответила Клаудия. – Я присмотрю за Розалией, пока вы разбираетесь с Гидром. Встретимся в южном крыле.
Прямо сейчас Третий не понимал многого, особенно самого себя, решившего, что сначала важнее разобраться с Гидром, чем встретиться с Розалией. При таком порядке действий она обязательно испугается крови, которая останется на его руках, но если Третий встретит Розалию прямо сейчас, то уже никогда не отпустит. Он еще не почувствовал ее родного, успокаивающего запаха в этом огромном дворце, но знал, что скоро это изменится.
Клаудия подошла ближе и протянула раскрытую ладонь. Третий ухватился за нее, чтобы увидеть все, что она успела узнать. Сведений оказалось не так много: Гидра держали в темницах с того самого часа, как они прибыли в Тоноак, Стелла весь путь грозилась перегрызть ему глотку и выпотрошить внутренности.
– Будь осторожен, – тихо, чтобы никто их не услышал, произнесла Клаудия. – Гидр – сумасшедший ублюдок, и не исключено, что он попытается напасть на тебя.
– Меня ему никогда не одолеть. И спасибо, – добавил Третий, обнимая Клаудию. Она невозмутимо привстала на носочках и положила подбородок ему на плечо, крепко сцепив руки на спине. – Скажи Розалии, что я скоро буду.
– Она вся извелась, ожидая тебя. Но, к счастью, нам со Стеллой удалось ее отвлечь.
– Леди Эйлау не возражала?
Она могла бы возразить даже ветру, если тот посмеет испортить ее идеальную прическу, и Третий представлял, насколько трудно может быть с Розалией.
– Занята другими делами, – ответила Клаудия, отстраняясь.
– Хорошо. Магнус…
– Еще кое-что, – бесцеремонно перебила ведьма мертвых, и Пайпер, до этого старательно делавшая вид, что внутренний двор ей куда интереснее, насторожилась. – Если хочешь, чтобы тебя не боялись, не нужно пинать вещи. Идем, Золотце, – ядовито добавила она.
Клаудия подошла к Пайпер, взяла ее под руку и как ребенка повела за собой. Сальватор беспомощно оглядывалась на Третьего, пытаясь задержаться и надеясь, что он прикажет отпустить ее и позволит остаться, но Клаудия, если решила что-то, то непременно доведет это до конца. Она увела Пайпер прежде, чем Третий успел понять, что мертвые за его спиной вновь раскрыли подробности произошедшего в храме.
Третий ненавидел себя за ту вспышку гнева, захватившего каждую клеточку тела, но единственное, о чем мог думать сейчас, так это о том, что после этого Пайпер его не испугалась. Она попросила его остаться, и он остался, чувствуя, что она не боится. Третий даже сам перестал бояться себя и по-настоящему уснул, прислушиваясь к ее дыханию и мерному сердцебиению.
Третий не планировал засыпать. Он даже не планировал принимать предложение Пайпер и ложиться рядом, но что-то дернуло его, и отступать было поздно. То же самое заставило рассказать о Некрополях и Блуждающих Душах. Пайпер внимательно слушала, должно быть, часа два или немногим больше, пока все же не уснула. До глубокой ночи Третий лежал, боясь пошевелиться, и короткими, неспешными движениями гладил ее по волосам, чувствуя, как Время успокаивается. Он не помнил, как уснул, и потому сильно удивился, когда утром Магнус растолкал их обоих и сказал, что пора отправляться. Третий знал: рыцарь разбудил его намного позже, чем должен был, из-за чего они, собственно, задержались в храме и прибыли в Тоноак только сегодня.
Из конюшен выскочил Эйкен, куда тот поплелся вслед за Магнусом, решившим самостоятельно заняться расположением Лепесточка. Следом за ним бежала рыжеволосая девочка лет двенадцати с таким серьезным лицом, словно знала, какую задачу ей предстоит выполнить. Она бесстрашно взяла Басона под уздцы и тот, что ничуть не удивило Третьего, послушно пошел за ней.
– Леди, – крикнул ей вслед Третий, – я чрезмерно благодарен и обещаю, что вы будете вознаграждены за заботу о нем!
– Знаешь, – произнес Эйкен, подойдя ближе, – она согласилась только потому, что ее об этом попросил Магнус. Она строила ему глазки.
– Какой кошмар.
Рыцарь, с натянутой улыбкой проводивший девочку, резко обернулся к ним, когда она скрылась в конюшнях, и возмущенно выдал:
– Не такой уж я и кошмар!
– Идем, – махнул рукой Третий, не обращая внимания на его недовольство. – Я хочу покончить с Гидром как можно скорее.
– Ты убьешь его? – тихо спросил Эйкен.
– Если это потребуется.
– А что думает Пайпер?
– Она и думать о нем не хочет. Сказала, чтобы я сам разбирался.
– О-о-о… – протянул Магнус, в притворном изумлении распахнув глаза.
– А куда она делась? – не унимался мальчик, оглядываясь по сторонам и никого, кроме них, не находя.
Хотя утверждать, что кроме них вокруг никого нет, было бы ошибочным. Дворец фей в Тоноаке – такое же загадочное место, как и настоящий Тайрес. Дворец всегда стоял на одном месте, не менялся ни внешне, ни внутренне, но умел скрывать от гостей то, что им видеть не полагалось. Внутренний двор со стороны северо-восточных ворот, через которые они попали на территорию, был небольшим, можно сказать, даже бедным: только конюшни, пристройка, где располагался охранный пост, лестница на стену и арочный вход, ведущий во дворец. Все в светлых тонах – белых и серых, в окружении голых деревьев, давно не распускавшихся новыми цветами. Эта часть дворцовой территории никогда не нравилась леди Эйлау, но нравилась Третьему из-за простоты и отсутствия лишних глаз и ушей.
– Ушла вместе с Клаудией. Иди к ним, мы присоединимся позже.
Эйкен посмотрел на него долгим, испытующим взглядом и вдруг обнял.
– Не убивай Гидра, – прошептал мальчик. – Пожалуйста. Ты и так многих убил.
Третий потрепал его по макушке и отстраненно ответил:
– Я сделаю то, что нужно.
– Ах, старые добрые темницы, – мечтательно протянул Магнус, провожая взглядом двух охранников, которым Третий приказал оставить их. – Как же я по ним скучал!
– Они ведь ничем не отличаются от омагских, – непонимающе возразил Третий.
– Как это ничем? В Омаге холодно, в Тоноаке теплее.
Сальватор ждал продолжения, но Магнус развел руками.
– И? Это все?
– Разумеется. Тебе нужно что-то еще?