– Мы закончили, Магнус, – произнес Третий, отерев лезвие Нотунга с помощью лоскутов одежды Гидра.
Рыцарь молча, не глядя на трясущегося в молчаливых стенаниях мужчину, вышел и придержал дверь для Третьего. Когда та захлопнулась, сальватор вновь изменил порядок сигилов и сквозь зарешеченное маленькое окно посмотрел на Гидра, пытавшегося остановить кровь, хлеставшую из перерезанных ног.
– Когда я спрашиваю, – повторил Третий, подняв руку, – ты должен отвечать.
Он щелкнул пальцами, и помещение за дверью вспыхнуло голубым пламенем, которое не погаснет до тех пор, пока не сожжет Гидра, уже неспособного издать ни звука, дотла.
Если бы Пайпер сначала оказалась в Тоноаке, а потом бы ей сказали, что Дикие Земли – жуткое местечко, она бы не поверила, восхищенная красотой фейского дворца.
Он не шел ни в какое сравнение с дворцом в Тайресе, ведь тот окружали цветущие сады, рассветы и закаты, звезды, появлявшиеся лишь по желанию королевы Ариадны. Дворец в Тоноаке стоял в центре города, окруженный серыми стенами, лишенный какого-либо внешнего лоска. Огромные башни и остроконечные пики частично покрывали мох и плющ, зато внутри была такая роскошь, которую Пайпер не видела даже в Омаге.
Все вокруг сияло чистотой, порядком, едва не кричало о процветании фей вопреки ограниченности Диких Земель. Мраморные полы с серыми прожилками будто подсвечивались. Стены украшали барельефы, изображавшие цветущие сады, горные вершины, долины с реками и озерами и множество сцен битв, которые, как объяснил Эйкен, были частью истории фей. Пайпер хотела остановиться, рассмотреть их, но Клаудия вела ее дальше. Мимо статуй с отломленными конечностями, которые, однако, не потеряли своей красоты; мимо одетых в простую, но определенно красивую одежду слуг, послов, лордов и леди, лишь единицы из которых в знак приветствия склоняли головы; мимо картин и гобеленов, колонн, украшенных резьбой, и цветочных украшений, сохранявших свежесть и красоту.
Создавалось впечатление, что Третий обманул ее, сказав, что в этом мире мало магии.
Впрочем, после того, как он рассказал о Некрополях и Блуждающих Душах, девушка уже не была так уверена в том, что он никогда не утаивал правды. Магия различала ложь, но не утаивание. Но увидев Некрополи лишь мельком, в воспоминаниях, которыми поделился Третий, она впервые обрадовалась, что от нее что-то скрыли.
Огромные подземные города, лишенные всяких признаков жизни, поддавшиеся разрушению и запустению, где раздавались только стенания призраков – вот что такое Некрополи, скрытые от людских глаз и покоившиеся под толщами отравленной земли. Третий и Клаудия нашли первый Некрополь еще во времена, когда никакой структуры, подобной той, что была сейчас, и не существовало. Там не только Клаудия слышала далекие голоса, но и Третий, и они оба чувствовали чье-то присутствие, будто там присутствовали незримые наблюдатели. Третий сказал, что нигде, кроме Некрополей, такого нет. Голоса, тени, силуэты вдалеке, расплывающиеся в туманы и тьму, – это и были Блуждающие Души, ни одна из которых ни разу не поговорила с Третьим и Клаудией напрямую. Ни в первый их визит в Некрополь, ни во второй, ни в третий. Блуждающие Души неустанно напоминали о себе любому, кто попадал в Некрополи через тайные ходы, скрытые от глаз посторонних, но не позволяли полноценно увидеть и услышать себя.
Пайпер не понравились Некрополи, а ведь она видела лишь короткое воспоминание, длившееся меньше секунды. Но после этого еще больше оценила яркость дворца Тоноака.
Сама она вновь почувствовала себя самозванкой и белой вороной, случайно попавшей в это прекрасное место. Даже Клаудия, всегда носившая черное и серое, нечто многослойное, напоминавшее то ли камзол, то ли плащ с высоким воротом, облегающие штаны и сапоги, казалась более подходящей гостьей, чем Пайпер. Сальватор сейчас даже не отказалась бы от роскошных одежд, созданных Даяном, ведь в них ей было намного комфортнее, чем в черно-красном плаще с чужого плеча, плотной рубашке и то ли куртке, то ли пиджаке, спешно подобранном из гостевого гардероба. Неизменными оставались только волосы, кое-как стянутые лентой на затылке, и подвеска-кристалл Йоннет.
И, разумеется, скептицизм Клаудии. Классика, без которой жизнь Пайпер была бы слишком скучной.
– Где Розалия? – наконец решилась спросить сальватор.
– Со Стеллой и Мелиной. Ей понравилось волчье обличье Стеллы. Сказала, что шерсть очень мягкая.
– Замечательно, – не придумав ничего лучше, ответила Пайпер. – А мы куда идем?
– К леди Эйлау.
– Я думал, – подал голос Эйкен, – что мы пойдем к Стелле и Розалии.
– Леди Эйлау хотела поговорить с Пайпер. С ней бывает сложно. Хоть она не настоящая королева, но ведет себя соответствующе.
– Не настоящая?
Вопрос вырвался раньше, чем Пайпер успела вспомнить, что настоящая королева фей находилась во Втором мире.
– Она была наследницей Сердца вместе с королевой Ариадной, – легко ответила Клаудия, – и верно служила ей, когда Сердце сделало выбор. Хотя был ли это выбор, а не борьба не на жизнь, а на смерть?
– Что?
– Мы пришли.
Клаудия кивнула двум стражникам, стоявшим возле массивных посеребренных дверей. Один из них постучался, выждал две секунды и толкнул правую половину двери, пропуская девушек.
– Подожди здесь, – сказала Клаудия Эйкену, и тот тут же опустил плечи, жалостливо выпятив нижнюю губу.
Пайпер оглянулась на Эйкена, но он лишь пожал плечами и кивнул вперед. Выдохнув, девушка попыталась собраться с силами.
Она знала, чтобы произвести соответствующее впечатление, следует смотреть перед собой, а не под ноги, но мозаика на полу привлекала внимание. Из цветных кусочков сверкающих камней и стекла были выложены виноградные лозы, переплетающиеся таким образом, что образовывали собой сразу несколько тропинок. Одна из них вела к кушетке, обитой фиолетовым бархатом, на которой сидела леди Эйлау – утонченная и грациозная, словно лань. Длинные волосы цвета серебра украшали сверкающие драгоценными камнями гребни. Платье в пол было простым, серым, с длинными рукавами и высокой горловиной под самую шею, талию обтягивал корсет из черной кожи со сложной шнуровкой спереди. На каждом тонком пальце сверкало по три-четыре кольца.
Вокруг феи были аккуратно разложены подушки, а прямо напротив стояла еще одна кушетка и низкий стол с вином, одной пустой чашей и одной полной, и большим количеством еды, от вида которой у Пайпер тут же скрутило желудок.
Двери беззвучно закрылись. Клаудия, все это время державшая Пайпер под руку, будто боялась, что та сбежит, теперь отпустила ее и отошла в сторону. Леди Эйлау хищно улыбнулась, грациозно поднявшись и расправив плечи, и сделала к ним шаг.
– Приветствую в Тоноаке, городе света и знаний, – произнесла фея. На мгновение ее темно-карие, почти черные, глаза сверкнули белым – цветом магии. – Для меня большая честь познакомиться с сальватором, выбранным Лерайе.
Пайпер была готова к чему угодно, но только не к тому, что королева фей, улыбнувшись еще шире, положит руку на сердце и склонит перед ней голову.
– Но к раксу формальности, – мгновенно изменившись в лице, добавила леди Эйлау, после чего откинула упавшие вперед серебристые волосы и указала на одну из кушеток. – Присаживайся, милая, поворкуем немного. Клаудия, ты свободна. Спасибо, что проводила Первую.
Ничего не ответив, ведьма мертвых развернулась и уже сделала шаг, когда Пайпер вдруг произнесла:
– Пусть останется.
– Я хотела бы поговорить с тобой, милая, – нервным движением поправив складку на длинной юбке, повторила леди Эйлау. – Не с Клаудией.
– А я бы не хотела говорить с вами без нее.
Здесь не было Третьего, который уж точно знал, что делать, или Магнуса, способного одной улыбкой очаровать любого. Пайпер приходилось справляться самой, и она сделает это лишь в том случае, если Клаудия останется.
Пусть она язвит, бросает едкие комментарии и напоминает, какая Пайпер размазня, но она всегда говорила правду, и Третий верил ей.
– Думаю, – наконец произнесла Клаудия и, не дожидаясь приглашения, подошла к низкой кушетке, где с удобством расположилась, прислонившись к спинке и закинув ногу на ногу, – на пару минут я могу задержаться.
Пайпер либо придется осыпать Клаудию золотом, либо перестать быть размазней и стать такой же сильной, как Третий: девушка не сомневалась, что за оказание этой услуги Клаудия спросит с нее позже.
Сальватор села рядом, чувствуя напряжение. Она то и дело косилась на блюда, стоявшие на столе, на вино и на леди Эйлау, вернувшуюся на место так, словно ничего страшного не произошло.
– Не поймите меня неправильно, – со смешком начала фея, – я доверяю Клаудии настолько, насколько могу доверять человеку, который знает мои тайны против моей воли. Но я была сильно расстроена, когда ни ты, ни Третий не прибыли вовремя.
– Задержали кое-какие дела, – стараясь звучать уверенно, ответила Пайпер.
– Я знаю, что Гидр отравил тебя и малыша Эйкена, но не знаю почему. Впрочем, согласно нашим законам, преступника наказывает тот, кто пострадал от его руки. При условии, что пострадавший выжил, разумеется. Так почему ты не пошла к Гидру?
Пайпер знала правильный ответ так хорошо, будто только и делала, что без остановки заучивала его, но с языка сорвалось совершенно другое:
– Потому что он пытался убить меня и Эйкена.
– Это не ответ.
– Это ответ, просто вы его не понимаете.
Клаудия хмыкнула, приподняв уголки губ в улыбке.
– Что ж, – выдержав небольшую паузу, продолжила леди Эйлау, – если я не понимаю твоего ответа, значит, я не знаю того, что знаешь ты. Это могло бы меня оскорбить, если бы я не была поглощена празднествами и переживаниями из-за этой встречи. Я действительно рада познакомиться с тобой, Пе…
– Нет!
Клаудия подскочила на ноги, как ужаленная, замотав головой, будто пыталась выбросить оттуда услышанное.
– Моя дорогая? – обеспокоенно обратилась к ней леди Эйлау. – Что-то не так?