– Вставай!
Эйкен дернулся, но не ощутил боли. Он вновь находился в комнате, перед квадратным зеркалом, и на него смотрело его же отражение с черными склерами.
– Ты же знаешь, что отсюда лишь один выход, – с улыбкой произнесло оно. – Найди меня и убей, но помни: тот, кто осмелится на это, умрет сам. Готов доказать, что ты не жалкий трус?
От злости Эйкен ударил зеркало так сильно, что оно вдребезги разбилось, и осколки порезали кулак.
Он никогда не поддавался на провокации и знал, что на самом деле не был жалким трусом. Для своих лет он был очень даже сильным, умным и находчивым. Эйкен был ребенком, который добился доверия Третьего и порой понимал в его планах больше, чем правители городов и стран. Но еще он был ребенком, который хотел, чтобы люди, которых он любит, были в безопасности. Хотел защитить Третьего, Клаудию, Магнуса, Стеллу и, разумеется, Пайпер. Хотел, чтобы Башня перестала мучить их.
Если ради этого придется отыскать отражение и понять, чем или кем оно является на самом деле, если придется убить и умереть – Эйкен так и сделает.
На этот раз он сумел добраться до гостиной, где его настиг огонь. Пламя вновь разрывало тело на кусочки, проникало под обугленную кожу, жгло кости и заставляло кричать, но Эйкен продолжал думать о том, как отыскать отражение.
И честно искал его, используя разные пути, слыша, как женщина зовет кого-то, как твари рычат в спину. Чувствуя, как огонь поглощает его.
Снова.
И снова.
Джокаста смотрела, как Катон, подобравший Бердар, лениво провел острием копья по морде едва шевелящегося ноктиса.
– Убей его уже, – бросила девушка, тяжело дыша.
– Тебе неинтересно, как они появились? – спросил Катон, резко вогнав копье в голову твари.
– Если мне что и интересно, так это причина, по которой ты явился.
Она поднялась на ноги, утерла лицо от крови и расправила плечи. Катон был выше, крупнее, но порой, заигравшись, напоминал мальчишку, который наконец дорвался до настоящих мечей, луков со стрелами и копий.
– Они не просто так пытаются прорваться все дальше. – Катон остановился, крутанул копье в руке и протянул Джокасте, оставив между ними почти метр пространства. – Ты слышишь, как дрожит земля?
Джокаста слышала не только это. Она слышала стоны умирающих, застигнутых внезапной атакой, гул, с которым падали защитные барьеры, и хруст ломаемых костей.
На этот раз темные создания достигли первой внутренней стены. Расстояние между ней и внешней стеной было около двух лиг, и Джокасту тревожило, что твари смогли пройти так далеко за короткое время. С чего вообще возникла такая агрессия и настойчивость? Если бы нужно было ослабить Элву, твари взяли бы ее в кольцо, в этом девушка не сомневалась. Для того чтобы пробраться к тайному входу к Некрополю, темных созданий было слишком мало. Но они атаковали, давая совсем немного времени на передышку после предыдущей атаки – буквально несколько дней, за которые ее плечо только-только начало заживать. Рана открылась после первого же сражения, когда Джокаста убила одного из высших демонов, и стала бы не единственной, если бы не вождь Дикой Охоты.
– Ветер принес мне, что Третий уже в Тоноаке, – скучающим тоном продолжил Катон, используя острие Бердара как зеркало и пытаясь аккуратно пригладить растрепавшиеся светлые волосы. Джокаста исключительно из принципа опустила копье, направив острие в ноги Охотнику. Он насмешливо фыркнул, сощурив разноцветные глаза, и махнул рукой. – Как думаешь, они будут во всеоружии?
– Мы отправили ласточек Эйлау с предупреждением.
– Вот этих?
Мужчина щелкнул пальцами, и под ноги им упали три мертвые птицы. Джокаста нахмурилась, не понимая, зачем Катону было прятать птиц с помощью магии.
– Заметили их, когда спешили к вам, – пояснил он. – И не сумели понять, кто убил бедных пташек. Но кому-то очень не хотелось, чтобы Третий и леди Эйлау знали, что Уалтар жив.
– И вместо того, чтобы предупредить их самому, ты рванул к нам? – скривившись, уточнила Джокаста.
– Я не собака, чтобы бежать к хозяину по первому зову.
– А ведь ты требовал того же от Стеллы.
Катон свел брови к переносице, но спустя долю секунды улыбнулся почти безмятежно.
– Стелла знает, кто на самом деле на ее стороне, и обязательно вернется к нам. Ты слышала, как говорят люди? То, что ты любишь, всегда вернется к тебе.
– Поэтому ты не доверяешь Третьему? Боишься, что он никогда не полюбит тебя по-настоящему? – едко заметила Джокаста, позволив себе улыбнуться.
Катон улыбнулся в ответ, показав клыки. Его настроение могло быть переменчивым, как погода в море, но девушка знала, что не в его интересах грызться с ней из-за глупой, почти невинной шутки.
– Наши с Третьим клятвы предполагают, что я буду сообщать ему ту информацию, в которой он нуждается, взамен на магию. Но это не значит, что я готов заключать ту же клятву с тобой. Я убью тебя без колебаний, только дай мне повод.
– Жду с нетерпением.
Они замолчали, прожигая друг друга ненавистными взглядами до тех пор, пока Джокаста не ощутила, как немеет плечо. Словно почувствовав это, Катон, посмотрев на нее сверху вниз, произнес с расстановкой:
– Однако я здесь, потому что знал, что без меня вы не справитесь. Ты убила высшую тварь, но это лишь начало.
Джокаста сжала челюсти, запретив показывать страх и волнение. Демон, которого она убила, спал много лет, ограниченный сигридской магией, которая была им недоступна, и только Дикая Охота знала, где он покоится. Катон ни за что не смог бы избавить темное создание от магии, удерживавшей его глубоко под землей, и Джокаста ни на секунду об этом не забывала. Но ей не понравилось, каким тоном мужчина сказал об этом. Катон знал, что силен и нужен Элве, и беззастенчиво демонстрировал это словами и действиями. Он в одиночку убил вдвое больше, чем Джокаста и все ее воины, но, разумеется, ему этого было мало. Всегда будет мало для вождя Дикой Охоты.
– Ветер шепчет, что Гасион пробудилась.
– Нет, – выдавила девушка скорее инстинктивно, чем осознанно.
– Я искал ее десятки лет и не нашел, но теперь знаю, что она пробудилась. Я думаю, что Карстарс нашел ее первым и поднял, связав с одной из Башен.
Глава 26Рви безжалостно с горестным прошлым связь
Стелла не знала, какие боги уберегли ее память от ужасов Вторжения и первых часов или даже дней в Диких Землях, что наступили после. Жаль, что они не уберегли ее от Дикой Охоты, первой появившейся там, где находилась Стелла.
Но тогда она считала, что это как раз-таки боги привели Охоту, чтобы спасти ее.
Стелла стояла, прижимая к себе что-то мягкое и грязное, – может быть, это была ее игрушка, с которой она засыпала, чтобы не бояться монстров под кроватью? – и смотрела, как тени обретают очертания лошадей и людей. Она никогда такого не видела и должна была бы испугаться, особенно после того, как что-то действительно ужасное вынудило ее выйти на улицу из дома, но все равно стояла, не шевелясь, и смотрела, затаив дыхание.
– Ну надо же, и что за малышка нас тут ждет?
Стелла повернула голову к высокому, точно башня, мужчине, сделавшему шаг к ней. Его одежда состояла из черной кожи и ярких тканей, множества ремней с оружием, а на боку – рог с обручем из потемневшего металла. Короткие светлые волосы трепал ветер, разноцветные глаза внимательно изучали девочку. Правый был синий, как море, а левый – красный, как кровь. Это ничуть не испугало Стеллу, но она почему-то сделала шаг назад и наступила на что-то мокрое, склизкое, влажно хрустнувшее. Хотела обернуться, но мужчина с разноцветными глазами взял ее за подбородок и произнес:
– Не смотри.
Стелла сглотнула, почувствовав себя немного лучше. Тогда она не знала, но после поняла, что на нее воздействовали магией настолько древней, что ей даже не было названия.
– Что ты тут делаешь совсем одна? – спросил мужчина, присаживаясь перед ней на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
Стелла не смогла вымолвить ни слова. Она умела говорить и обычно лепетала без умолку, рассказывая и описывая все вокруг, но сейчас будто язык проглотила.
– Не бойся. Я тебя не обижу. Давай познакомимся? Я Катон.
Девочка беспомощно жевала нижнюю губу, не зная, как быть.
– Не бойся, – тихо повторил Катон, улыбнувшись. – Маленьким девочкам не место здесь, так что я тебе помогу.
– Сколько ей? – произнес кто-то из его спутников.
Стелла хотела получше рассмотреть его, но успела заметить лишь черные волосы да стальные глаза – Катон, все еще державший девочку за подбородок, повернул ее голову к себе.
– Не больше пяти, наверное, – ответил он, посмотрев в глаза так пристально, что Стелле даже стало неуютно. – Совсем юная, следовательно, очень вкусная.
– Почему же ее не тронули?
– Скажешь мне? – спросил Катон уже у нее, улыбнувшись так широко, что стали видны клыки. – Почему тебя не тронули? Темные создания, твари, шеду, демоны – называй как хочешь, только скажи, почему они пощадили тебя.
Тогда Стелла не знала, что заставило ее не сказать, а показать, но после поняла, что совершила непоправимую ошибку. Если бы все было иначе, она, возможно, была бы свободна от непоколебимого чувства ответственности, вины и благодарности, которое взрастил в ней Катон, и оставила бы Охоту намного раньше.
Или же была бы мертва.
Стелла не представляла, как у нее это получается – она просто меняла одно обличье на другое, сбрасывая или разрывая одежду, которую проклятие никогда не касалось, и уже смотрела на мир острыми волчьими глазами, чувствовала все запахи и то, что было недоступно ей как человеку.
– Интересно, – протянул Катон, выпрямляясь. В обличье волчицы Стелла была крупнее, но ненамного, и теперь в холке достигала ему середины бедер. – Ты можешь меняться по своему желанию?
Стелле достаточно было кивнуть мохнатой головой или дернуть ушами, но тут она почему-то вновь стала человеком – маленькой девочкой с растрепанными светлыми волосами, оказавшейся теперь совсем нагой.