Стелла устала понимать так много, особенно из-за того, что совсем ничего не понимала. Она узнала о мире достаточно, чтобы осознавать: ей никто, кроме Охоты, рад не будет. Даже если бы девушка осмелилась и сбежала, ей некуда было идти. Может, она и сумеет отбиться от тварей, но не от жителей деревень, крепостей и городов. Она знала, что таких, как она, называют чудовищами.
– Любуешься? – произнес кто-то за спиной. – Можешь попробовать почесать за ухом, ему это нравится.
Стелла резко обернулась и столкнулась с проницательным взглядом Третьего сальватора. Его рыцаря рядом не было.
– Смотрите-ка, – продолжил сальватор, приподняв уголки тонких губ в улыбке, – ты ему понравилась.
Стелла скосила глаза на коня: он действительно вытянул шею в ее сторону, но не для того, чтобы попытаться откусить голову. Его нос касался ее взъерошенных волос и втягивал воздух, будто чувствовал аромат, уловимый лишь им одним.
– Я не знал, что в Охоту принимают женщин, – проговорил Третий сальватор, быстро стягивая кожаные перчатки и пряча их за поясом. – Или ты забрела сюда случайно и хотела украсть моего Басона?
– Мне не нужно красть лошадь, – тихо, но яростно ответила Стелла.
– Правда? От тебя за лигу разит страхом и желанием сбежать как можно дальше. Тебе точно не нужна лошадь? Думаю, я могу убедить Катона подарить тебе одну. Как доказательство верности нашей клятве.
Стелла изумленно захлопала глазами.
– Что?
– Ты прекрасно меня слышала.
Разумеется, она его слышала, но поверить в это с первого раза оказалось слишком сложно. Чтобы Катон согласился принести клятву Третьему?.. Это было выше понимания Стеллы, а ведь она уже понимала достаточно.
– Согласно одному из условий, – продолжил сальватор, подойдя ближе и проведя ладонью по вздымающемуся черному боку коня, – он не трогает моих людей, а я не трогаю его людей. Или не совсем людей. Как тебе удобнее. Считаю, что это отличное условие.
Оно соблюдалось и раньше, но не так ревностно, как думала Стелла. И все равно она не понимала, зачем сальватор заговорил с ней об этом. Девушка не была посвящена в дела, которыми занимался Катон, и не знала о решениях, которые он принимал во благо Охоты.
– Знаешь, – сальватор вдруг наклонился к ней, и Стелла ощутила его ровное дыхание на своем лице, – когда я коснулся Катона, то прочитал все его время. Я видел, на что он способен, и знаю, что он делал. С Охотниками, другими людьми, с тобой. И я знаю, что ты не связана с ним клятвой на крови. Так почему ты еще здесь?
Стелла считала, что Третьему сальватору не понять, как себя чувствуют настоящие чудовища. Этот великан всегда был собой и никогда не разрывался между двумя обличьями, не видел в кошмарах, как люди сжигают его просто за то, что он отличается от них. За то, что он проклят.
– Катон лгал, – продолжил Третий сальватор, будто почувствовал ее сомнения и узнал, о чем Стелла думает. – Проклятые – не чудовища, и их больше, намного больше, чем ты думаешь. Я сам проклят. Девушка, которая странствует со мной, проклята. Она слышит мертвых, и мертвые за спиной Катона кричали, когда он был в Омаге. Они говорили о юной волчице, которую удерживают там, где ей не место.
– Хва… – начала было Стелла, но железный голос Катона тут же перебил ее:
– Да, Третий, хватит.
Так как Третий не шевельнулся, отойти пришлось Стелле. Она посмотрел на подошедшего Катона, скрестившего руки на груди, и стоявшего за спиной Охотника рыцаря сальватора. Он улыбался ей, как ни в чем не бывало.
– Ты добился своей клятвы. Проваливай с нашей территории.
– Так ты провожаешь своих союзников? – выпрямившись во весь рост, спросил сальватор.
– Если хотел любезностей, следовало сказать об этом до того, как мы порезали ладони.
– Если хотел контролировать ситуацию, не стоило начинать со лжи.
Стелла сделала еще один шаг в сторону. Рыцарь Третьего положил ладонь на рукоять меча.
– Дикая Охота всегда берет все лучшее, да? – вздернув брови, насмешливо спросил Третий сальватор. – Это лишь желание контролировать, не более того. Привычка. В тебе нет тех чувств, которые делают людей людьми.
Катон презрительно фыркнул.
– Не говори со мной как с юнцом, Предатель, иначе не уйдешь отсюда живым.
– Поднимешь меч на меня или на моих людей – и клятва убьет тебя. Почему я должен напоминать об этом?
Судя по тому, как Катон сжал челюсти, это было правдой. Стелла удивленно ахнула, наконец в полной мере осознав: он принес клятву на крови. Что-то заставило его согласиться с условиями Третьего и принять их.
Подобное решение казалось Стелле абсурдным. Чтобы Катон связывал себя с кем-либо через клятву на крови? Клятву, которая обязует его не трогать людей своего нового союзника и помогать ему, если в этом есть нужда?
Это было просто глупо и…
Гениально. Это было гениально.
Не считая тварей, Катон был крупнейшей проблемой для Диких Земель, ведь он никому не подчинялся. Он сам решал, где появится, кому помочь, чьи богатства забрать и кого лишить жизни. Теперь же масштаб его зверств был ограничен клятвой, которую Стелла считала гениальной.
– Леди, не согласитесь ли составить компанию мне и моему рыцарю в пути до Омаги? Ваши знания были бы очень полезны.
Стелла считала секунды, почти чувствуя, как Катон свирепеет. Третий сальватор обратился к ней.
– Что? – испуганно пискнула она, вскинув голову.
– Я предлагаю вам, леди, стать частью Омаги, возродившейся под предводительством Киллиана из рода Дасмальто. Клянусь своей магией, что ни один человек не посмеет тронуть вас хотя бы пальцем.
Третий не мог знать, как Стелла отчаянно желала этого… или мог? Он говорил о магии, которая помогла ему каким-то образом «прочитать» Катона. Означало ли это, что он действительно знал, какое положение Стелла занимала в Дикой Охоте и что ее ожидало?
– Стелла, – предупреждающе произнес Катон, сделав шаг назад. – Охота дала тебе все. Охота сделала тебя тобой.
– Разве человеку нужно, чтобы кто-то или что-то создавал его? – будто рассуждая вслух и исключительно для самого себя, произнес Третий сальватор.
– Закрой рот, пока я не вырвал тебе челюсть! – ощетинился Катон.
Стелла слишком часто видела его в гневе, чтобы испугаться, но сейчас испугалась. Настолько, что сделала шаг обратно, ближе к Третьему сальватору.
За спиной Катона, попытавшегося сделать шаг к ним, блеснула сталь. Рыцарь обнажил меч и упер кончик лезвия в спину Охотника, глаза которого пылали яростью.
– Я бы очень не хотел пачкать свой меч, – почти скучающе произнес рыцарь. – Лишь недавно отполировал его, так что разойдемся мирно, Ваша Беспощадность?
Катон взмахнул рукой – Стелла узнала бы этот жест, за которым всегда следовала его разрушительная магия, из тысячи, – и вдруг замер, часто задышав, будто ему не хватало воздуха. Внезапно Катон положил другую руку на свое горло и стал медленно сжимать его. Рыцарь удовлетворенно хмыкнул, убрал меч в ножны и бодрой походкой обошел Катона.
– В следующий раз, когда попытаешься напасть на моего рыцаря, – произнес Третий сальватор, – подумай, хочешь ли почувствовать, как твое сердце разрывается.
Стелла изумленно смотрела, как хрипящий от недостатка воздуха Катон медленно оседает на землю, но на самом деле видела, как те же самые руки блуждают по ее телу. Он брал ее в любое время, когда только хотел, и не принимал возражений. Использовал Стеллу с того самого дня, как убедился, что ее тело стало достаточно зрелым для этого.
Может быть, в тот день он помог ей только из-за этого. Катон хотел иметь и владеть, управлять, как управлял всей Охотой, ведь он не был человеком. Стелла – очередная вещь, которую он подобрал и починил, привязав к себе исключительно с помощью слов и ласки. Теперь она в этом не сомневалась.
И потому, когда рыцарь дружелюбно улыбнулся ей и протянул руку, девушка взялась за нее, игнорируя изливавшиеся из уст Катона проклятия. Он не смог бы проклясть ее так, как это уже сделали твари, и, поняв это, Стелла перестала бояться его и сомневаться. Клятва не позволила Катону навредить рыцарю, а значит, не позволит навредить и Стелле, если она займет правильную сторону.
– Я хочу в Омагу! – выкрикнула девушка, когда рыцарь подвел ее к другому коню, поменьше и поспокойнее. – Заберите меня отсюда!
Третий сальватор улыбнулся и легко забрался в седло черного коня.
– Я не могу забрать тебя, ведь ты не вещь. Но могу сопроводить в Омагу, чтобы ты познакомилась с нашим королем и решила, хочешь ли остаться.
– Хочу! – вновь выкрикнула она.
– Не спеши с выводами, – рассмеявшись, вмешался рыцарь. – Для начала познакомься с Киллианом.
Стелла энергично закивала и запретила себе оборачиваться. Она знала, что Катон ей этого не простит, попытается вернуть и связать клятвой, ведь она была той, кого создала Охота. Однако Стелла не собиралась возвращаться. Пусть она не представляла, какова Омага, кто такой Киллиан, Третий сальватор и его рыцарь на самом деле, у нее хотя бы был выбор. Если что, Стелла всегда успеет сбежать от них и даже убить, если того потребует ситуация.
Она вслед за рыцарем забралась в седло и обняла его так, чтобы касаться рукояти меча. На всякий случай.
– Я, кстати, Магнус, – наконец представился он, обворожительно улыбнувшись. – Добро пожаловать на свободу.
Стелла хорошо помнила, как все было дальше, и потому, когда вновь оказалась в шатре Катона, осознала, что это не по-настоящему. Третий никогда не позволил бы ей вновь оказаться здесь. Всегда, когда им нужна была помощь Охоты, и Катон диктовал свои условия, Третий выбирал меч и кровь.
Значит, она оказалась здесь по другой причине.
Стелла оглядывала шатер, ища подсказки. Воздух был наполнен запахами воска и влажной земли, неприятно щекотавшими нос. Откуда-то несло кровью.
– И как это понимать? – сказал вдруг кто-то невдалеке.
Стелла развернулась к источнику звука – голосу точно такому же, как у нее, но более озлобленному. Прямо над низким столом, заваленным древними писаниями, картами и посланиями, висело квадратное зеркало, которого она не помнила. Зеркала в лагере Охоты – ненужная вещь, слишком громоздкая и хрупкая. Зеркала если и были, то среди сокровищ, похороненных под толщами земли, которые они изредка находили.