Наверное, даже хорошо, что Джинн не помнил ни себя, ни людей из своего прошлого.
Наверное.
Он слышал чужие голоса, зовущие его, крики и болезненные стоны, завывания ветра и шум песка, свист в ушах, какой звучит, когда куда-то падаешь. Все это терзало мага так же, как два шрама на спине, как ощущение неспособности сделать хоть что-то полезное и страх, что он упустил какую-то крайне важную деталь, способную помочь.
– Ты так и будешь стоять и пялиться? – пробормотал Джинн, с трудом удерживая себя в вертикальном положении.
– А ты вообще в состоянии одеться?
– Как видишь, – ответил маг и демонстративно, запрещая себе морщиться из-за боли, стал надевать рубашку.
– Элементали великие… В этот раз было хуже, да?
Джинн остановился. Не было смысла скрывать от нее правду.
– Было ужасно. Как будто что-то почти вырвалось.
Два шрама на спине казались ранами, нанесенными изнутри, как будто кто-то просто разорвал кости, мышцы и кожу, пытаясь пробить себе путь на свободу. На какое-то мгновение Джинн решил, что он так и умрет, не поняв, что это было, и не вспомнив, кем является.
– Тогда добавим тебе больше эрвы.
– Это поможет?
Ветон посмотрела на него, поджав губы, и Джинн почувствовал, какой глупый вопрос задал.
– Думаю, утром тебе снова станет плохо, – наконец произнесла целительница, и Джинн громко застонал от разочарования: если Ветон предполагала, когда может случиться следующий приступ, она всегда угадывала, будто сама терзала его магией, о которой он не знал. – Когда ты отбываешь?
– Как раз завтра утром.
– Значит, вечером. Если сбежишь – пеняй на себя, я больше помогать не буду.
– Тебе еще не надоело возиться со мной? – пробормотал маг, проводя ладонью по растрепанным волосам. – Риас, кажется, умирает от тяжести всех твоих дел, пока ты тут милуешься со мной.
Ветон громко рассмеялась.
– Милуюсь, как же! Да ведь ты откинешься, если я не буду следить за тобой.
– Не такой уж я и беспомощный.
– Правда?
Это, наверное, было проверкой. Такой, которую Джинн не распознал вплоть до самого последнего момента, когда губы Ветон коснулись его губ, а ее руки легли ему на шею и коснулись кончиков волос.
Джинн отшатнулся исключительно инстинктивно. Ему казалось, что он слишком хорошо знал Ветон, чтобы понимать, что он едва не последний, на кого целительница посмотрит. Это было своеобразной игрой, в которую они играли, даже не озвучивая правил. Джинн безуспешно флиртовал, ни на что не рассчитывая, а Ветон ставила его на место. Об этом знали все.
– Успокойся, – фыркнула целительница, потянувшись к нему. – Я не кусаюсь.
– Я бы не был так…
Она заткнула его требовательным поцелуем. Джинн мог бы сопротивляться, мог бы вырваться, ведь был намного сильнее, но не делал этого, и не из-за чувства благодарности за то, что Ветон тратила столько времени, чтобы помочь ему пережить приступы.
У Джинна не было никакой причины, чтобы отвечать на поцелуй Ветон, но он отвечал, уже ни о чем не думая.
Джинн с трудом открыл глаза. Все тело болело и отказывалось подчиняться, и он был уверен, что это вовсе не то, что должен был чувствовать после ночи с женщиной.
Маг с трудом и болезненным стоном сел, пытаясь понять, где находится. Это все еще была его спальня, тонувшая в полутьме – серый рассвет вот-вот должен был наступить. Из дверей, ведущих на балкон, тянуло холодом. Одеяло почему-то оказалось отброшено в сторону, и Ветон не лежала рядом. Джинн думал, что, в какой-то момент открыв глаза ночью, видел, что она действительно была рядом.
– Идиот, – пробормотал маг, заставляя себя подняться на ноги.
Ветон вовсе не обязана оставаться, если не хочет, даже если ночью Джинну казалось, что это не так. Это все еще оставалось игрой без правил, но целительница идеально играла в нее, не считаясь с желаниями Джинна. К тому же она тратила время и силы, чтобы помочь магу пережить приступы.
К тому же он, кажется, действительно хотел ее.
Джинн остановился, кое-как натянув штаны, и выругался сквозь зубы.
Он не мог быть настолько глупым, чтобы действительно хотеть Ветон.
Джинн прошел к балкону, не помня, чтобы оставлял его открытым, и в отражении двери увидел, что за спиной кто-то есть. Он быстро развернулся, вскинув руку, но остановился, встретив удивленный взгляд Ветон.
– Ты из ума выжил? – прошипела целительница.
– Прости, – выдавил Джинн, опуская руку. – Я…
Он ничего не понимал. Мысли путались. Он и впрямь провел эту ночь с Ветон или же ему это только приснилось? На ней уже было простое серое платье с кожаным корсетом, а волосы собраны в низкий пучок, и Джинн чувствовал себя просто глупо, стоя перед ней в одних штанах.
– Неважно, – резко отозвалась Ветон, закатив глаза. – Ты спал, как убитый, так что я успела приготовить новый отвар.
– О! Прекрасно.
Маг думал, что именно его целительница держала в руке, отведенной за спину. Зрение Джинна всегда было отличным, только сейчас отчего-то подводило, и ему приходилось сосредотачиваться, прикладывая все усилия, чтобы разглядеть хоть что-то. Голова раскалывалась от боли.
Вдруг что-то врезалось магу прямо под ребра. Джинн захрипел, отступив назад, и опустил глаза к руке Ветон, сжимавшей кинжал. Кровь брызнула из его рта, мышцы мгновенно налились свинцом.
– Что…
Целительница резко повернула кинжал. Джинн закричал, чувствуя, как все внутри сгорает от боли. Кости трещали, жилы и мышцы рвались, кровь вскипала и холодела одновременно, пока голову и спину будто разрывало изнутри.
Ветон толкнула его к балкону, и Джинн едва не упал, запнувшись о собственные ноги. Он пытался поднять руки и сжать запястье женщины, чтобы вырвать кинжал, но мог только совсем слабо цепляться за него.
– Что… – снова выдавил маг, поднимая на нее мутный взгляд. – Почему, Ветон?..
– Потому что так нужно, – спокойно ответила она, вновь толкнув его вперед.
Джинн с ужасом понял, что целительница хочет подвести его к самому краю и столкнуть. Его комнаты находились на шестом этаже, и, будь его магия в порядке, он бы не разбился насмерть. Но сейчас, если Ветон действительно столкнет его, Джинну не жить. Магия вопила, металась внутри трясущегося, умиравшего тела, и ничего не могла сделать, только медленно убивать его.
Ветон сделала еще один толчок. Джинн почувствовал, как поясницей упирается в холодный камень ограждения.
– Почему, Ветон? – совсем тихо повторил маг.
Что-то внутри медленно просыпалось: возможно, тот странный источник, являвшийся причиной приступов. Магия все еще кричала, но постепенно собиралась на кончиках пальцев, которыми Джинн безуспешно пытался отнять руку Ветон от кинжала, торчавшего из его груди.
– Не то чтобы мне очень нравилось это имя, – фыркнула она, сморщив нос. – Но выбирать не приходилось.
Магия не успела. Ветон резко выдернула кинжал и со всей силы толкнула его за ограждение. Удар, который готовил Джинн, пришелся на него самого.
Он чувствовал, как магия сжигает его изнутри, и откуда-то услышал шепот умирающих звезд.
ЭпилогУмирать, чтоб возвращаться
Очнувшись, Пайпер почувствовала сразу несколько запахов. Сталь, кровь, соль, цветущий сад и сырость земли, будто недавно прошел дождь. Следом пришли чужие эмоции, разрывавшие ее изнутри. Не сумев удержать Третьего в одиночку, Пайпер и Клаудия вслед за ним упали на землю и, почти одновременно выругавшись, попытались перехватить его руки. Третий кричал во все горло, царапал себе шею, вцеплялся в волосы так сильно, словно хотел вырвать их, и неумолимо сдавался под натиском отчаяния – Пайпер чувствовала это своей магией, а Клаудия, должно быть, понимала из криков и обезумевшего взгляда.
Пайпер все еще слышала уверенный голос Магнуса и чувствовала, как ее тело противилось попыткам сделать к рыцарю хотя бы шаг. Перед глазами застыла его улыбка, в которую Магнус всегда вкладывал только поддержку и искренние комплименты просто потому, что не мог не делать этого. И через нить, связавшую Время и Силу, девушка до сих пор чувствовала, как сердце Третьего разбивается на миллионы кусочков снова и снова.
Эйкен, при приземлении успевший подставить локти, громко всхлипнул и подскочил на ноги. Стелла зубами схватила Пайпер за рукав и дернула вверх, а затем в сторону, ближе к Третьему, будто сальватор все еще была недостаточно близко. В то же время голос Клаудии, полный стали и слез одновременно, ударил по ней слишком сильно:
– Сделай же что-нибудь!
Пайпер даже не знала, что сработало сильнее – настойчивость Стеллы, слова Клаудии или истошный крик Третьего, но девушка схватила его за руки и тут же потерялась в совершенно пустых глазах.
– Верни меня, – выдохнул он, резко подняв к ней голову. – Верни меня! Открой портал!
Пайпер сглотнула комок нервов. Связь, которую она ненавидела так сильно, сейчас передавала каждую из противоречивых эмоций Третьего и боль, бывшую куда сильнее, чем Пайпер думала изначально. «Магнус – его кертцзериз», – вспомнила девушка, с ужасом наблюдая, как Третий зажмуривается и тянет себя за волосы. Магнус – часть души Третьего, которую он нашел, и что-то подсказывало Пайпер, что потерять часть души так же больно, как и всю душу.
Третий всего за несколько минут потерял и Магнуса, и Розалию, и она чувствовала, как все внутри него противится этой потере и в то же время уничтожается ей.
– Верни меня, – прошептал сальватор, перехватывая ее ладонь и прижимая к своей щеке, будто так и должно быть. – Умоляю, верни меня обратно. Я помогу ему.
Пайпер выдавила какой-то нечленораздельный звук. Она слышала грохот крови в ушах, тихий плач Эйкена, уже принявшего произошедшее, и топот множества ног. И голоса – встревоженные, злые.
Она слишком поздно поняла, куда именно привел открытый ею портал. Вернее, не портал, а Переход – резонанс магии оказался до того мощным, что Сила, поддавшись отчаянным желаниям Пайпер оказаться в безопасности, дома, вышвырнул их в другом мире.