Волчица привлекла его внимание завораживающим танцем и этим осталась жива. Корад, хоть и был пресыщен танцами наложниц, однако любил смотреть, как в танцевальных движениях извиваются женские тела и возбуждают его. Все шерхостни от природы очень темпераменты, и секс имел для них огромное значение: яростный, развратный, порой жестокий, доходящий до безумия. Оргии здесь тоже были в чести. А иногда и убийства неугодных рабынь прямо в момент оргазма, им перегрызали горло или отгрызали головы. Сексуальные изощрения нравились Кораду. Он впихивал в рабынь подобие фаллосов, сделанные из гладкого дерева. Играл с вагинами наложниц и наслаждался, как они стонут и кончают. Рты девушек тоже всегда были очень кстати. Тигрица обучала их на таких фаллосах чаще всего до того как вожак кого–то призывал к себе. Она заметила Корада и вышла из дома, служащего гаремом. В его постели побывало множество рабынь, и только этим, четверым, включая тигрицу, повезло стать наложницами надолго.
Корад долетел до неё и сбросил обнажённую волчицу.
– Принимай. Научи всему. Не щади. Эту суку надо приручить до того как я возьму это тело, иначе не сдержусь и загрызу.
Та поклонилась.
– Что же вам мешает взять её сразу и загрызть в момент апогея, как вы это делали всегда?
– Посмотри на неё. Она безумно красива. Царская дочь. И ещё танцует так, что мой член чуть замшевые штаны не порвал, пока я наблюдал за ней.
Тигрица скосилась на девушку, приходящую в себя.
– Что толку от всего этого, если она, например, не покорится? Царица, скорее всего, горда и непокорна.
– Да это так. Поэтому и приказываю, не щадить. Посади для начала на цепь и не корми трое суток. Обучение начинай сразу. Хочу я её. Подойду к ней, когда будет изнемогать от голода и усталости, засасывая фаллос. – Отвернулся. – И ещё… я сломал ей рёбра. Позови шамана, пусть исцелит.
– Хорошо вожак. Во влагалище и анус фаллосы вводить?
– Нет. Она была девственна. Это я сам.
Тигрица снова поклонилась и, взяв новую рабыню за лодыжку, потащила куда–то дальше по двору. Волчица вскрикнула. Такое унижение повергло в шок. Её тащили, как мусор, по пыльной дороге прямо перед всеми.
– Грязные твари! – девушка извивалась от боли.
Тащившая женщина красива, как солнце с золотыми волосами, наклонилась и ударила пленницу по лицу.
– Заткнись. Здесь никто и никого не щадит. Будешь орать, лишишься языка, но член вожака засасывать всё равно надо.
Волчица завыла, даже находясь в человеческом облике.
Воины невольно бросили на неё взгляд и тут же отвернулись, продолжив заниматься своими делами. Новая рабыня вожака их не касалась и они знали, что глазеть туда не стоит, если не хотят лишиться чего–нибудь ценного: члена, глаз или головы.
Тигрица доволокла её до каменного круга с металлическими штырями у стен. Застегнула цепь на лодыжке и ушла. Ширин осмотрелась как затравленный зверь. Похоже, это была такая своеобразная темница для рабов. Чуть поодаль находились чьи–то испражнения и засохшая рвота. А совсем рядом свернувшаяся лужа крови. Она аккуратно дотронулась пальцем до неё и ужаснулась: почти свежая. «Как же эти твари издеваются над рабами».
Тигрица подошла к каменному неказистому дому и постучалась в дубовую дверь.
– Войди. – Послышалось грубое за ней.
Она открыла и вошла. Взгляд коснулся черепов рабов, в которых ползали мелкие змеи и черви. Женщина поёжилась, но вида не подала.
Шаман – коренастый косматый мужчина с очень широкими плечами злобно усмехнулся, закашляв.
– Они так чистят черепа. Помощники мои. Что тебе?
– Вожак принёс новую рабыню – волчицу и избил. Приказал, чтобы ты исцелил.
– Ладно. Только не пойму, зачем лечить девку, если всё равно скоро порвёт или сожрёт.
– Это не твоё дело. – Тигрица нахмурилась.
– Иди уже, золотая красавица, может, вожаку нужна сейчас твоя вагина.
Она фыркнула, вильнула полуголыми бёдрами в несшитой короткой юбке из многочисленных витых шнуров золотого цвета и пошла к дому вожака.
Его дом отличался от всех габаритами и внешней силой. Под стать ему. Двухэтажное сооружение с шестью комнатами, камином, широкой лестницей посередине и большими окнами. Корад уже вымылся в горячей деревянной ванне, не желая сейчас идти в баню и восседал в добротном кресле, жуя веточку мяты. Любимая наложница тихо постучалась, вернее поскреблась.
Он хорошо знал этот стук.
– Войди.
Она прошлась по комнате мягкой кошачьей поступью и легла у его ног. Шнурковая юбка раскрылась, и перед ним предстал её гладко – выбритый лобок и часть бедра.
– Что с рабыней? – грубый голос мужчины заставил большую «кошку» вздрогнуть.
– Она на цепи. Шаман придёт к ней.
– Иди сюда. – Раскрыл полы халата.
Девушка подползла и сразу засосала член. Она давно уже была самой искусной в любом виде секса и достаточно быстро подвела хозяина к апогею. Он кончил, встал и отпихнул её.
– Пошла.
– Вы не хотите большего? – Зелёные глаза с мольбой смотрели на него.
– Нет. Займись рабыней, как только шаман исцелит. Я скоро загляну к ней. Хочу видеть, как она уже облизывает фаллос.
Наложница ушла в дом, где находились еще три покорные соратницы и все сексуальные инструменты. Девушек имел вожак, когда желал, и пока их никто не собирался сжирать. Они были ухожены, сыты, причёсаны и красиво одеты. Развратны так, что ничего предосудительного для них уже не существовало. Корад частенько забавлялся оргией сразу с тремя.
Шаман грубо ощупал рёбра пленницы.
– Не сломаны, иначе б уже пробили лёгкое.
– А почему же так невыносимо больно? Не могу даже вздохнуть.
– Треснули два. Ничего, это мелочи по сравнению с тем как ты скоро будешь принимать член вожака.
Девушка расширила глаза.
– Ненавижу его. Всех вас.
– Глупая. Уже поздно ненавидеть. Он выбрал тебя. И теперь ты либо станешь его наложницей, либо мёртвым куском мяса. Вожак очень редко выбирает для себя женщин. С момента его полового созревания он поимел очень многих прямо при нападении на кланы и сразу убивал. А выбрал в постоянные пока только четверых. Ты – пятая. Причём, Лейла его любимая наложница. Её слушают остальные.
– Типа он меня ещё облагодетельствовал? – попыталась усмехнуться и скривилась от боли.
Шаман дал ей выпить стеклянный пузырёк.
– Что это? – взглянула с недоверием.
– Пей, это заживит твои рёбра и избитые губы.
Девушка выпила залпом и поморщилась от горечи.
– Гадкий вкус.
– Ничего. Скоро будешь как новенькая. Только ненадолго это. А жаль, – отошёл. – Глупая девка, непокорная. – Пробурчал, однако, Ширин его услышала.
– Я – царская дочь и никогда не стану шлюхой шерхостня.
– Дура ты. Вожак же насколько я поняла, уже лишил тебя девственности? – Прозвучал женский голос. Тигрица подошла, присела и схватила пленницу за волосы. Та заметила, что она голая под этой странной юбкой.
– Что тебе от меня надо? – процедила, глядя ей в хищные глаза.
– Всего лишь научить тебя сосать член.
Девушка опешила и только хотела возразить, как проворная женщина зажала ей щёки и всунула в рот деревянный фаллос. Она замычала, пытаясь оторвать её руки от себя, но не смогла. Тигрица была гораздо сильнее.
– Облизывай и посасывай. Вожак дал чёткие указания научить тебя хорошо сосать.
Ширин пыталась сопротивляться, а вскоре из глаз потекли слёзы.
Наложница рассмеялась.
– Глупая волчица, покорись. Его наложницы живут в неге и довольстве. Мы едим лучшие куски, красиво одеваемся. Правда, наряды открытые, чтобы вожак сразу мог взять кого захочет, не мучаясь с нашим раздеванием. Мы танцуем перед ним и делаем все, что он скажет.
Она потыкала фаллосом ей во рту, причиняя боль и вытащила.
– Завтра продолжишь. Уже темнеет. Я устала. Есть ты, не получишь. Вожак приказал не кормить тебя трое суток. – Встала и ушла. По дороге встретилась с Корадом и склонилась в поклоне.
– Сосала?
– Нет. Только держала во рту и ревела.
– Ладно, тоже неплохо для начала.
– Она слабая. Если вы будете часто её бить, волчица сдохнет.
– Это не твоё дело. Сегодня я никого не хочу. Иди.
Тигрица бросила мимолётный взгляд на его руки в краске. Только она знала, что он любит рисовать: красками на холстах, которые берёт в других мирах. Однажды Корад взял её с собой на ярмарку, где собирались представители всех миров. Там он выменивал свои картины на нужные товары. Вожак рисовал настолько талантливо, что его пейзажи ничем не отличались от живых.
– Вы снова рисовали? – промурлыкала.
– Да, захотелось, нарисовать её.
Женщина дёрнулась как от хлыста.
– Её?! Вы никогда не рисовали рабынь. – В голосе послышалась ревность.
– Иди, а то будешь наказана. – Он ушёл первым.
Ширин лежала калачиком. Шерхостень подошёл.
– Как ты себя чувствуешь?
Она вздрогнула и медленно подняла взгляд, пробежав от его кожаной обуви до головы.
– Рёбра уже не болят?
Девушка молчала. Он наклонился, схватил её, поднял и встряхнул как волчёнка. Она не простонала и шерхостень улыбнулся.
– Значит, уже не болят. – Прибил пленницу спиной к каменной стене. Неровные камни врезались в спину и причиняли боль. Пленница невольно поморщилась. – Чем раньше ты покоришься, тем быстрее получишь одежду и хорошие условия проживания.
– Убей меня.
– Нет. Я выбрал тебя в наложницы. Ты будешь танцевать для меня, и подставлять все свои дырки по первому моему требованию. – Его правая рука сжала грудь. Девушка отвернулась, но он схватил за лицо и повернул обратно. – Не смей никогда отворачиваться от меня, если не хочешь исцелять у шамана другие органы.
– Ненавижу…
– Знаю. – Рука с груди переместилась по животу и зажала лобок. – Я буду иметь тебя столько, сколько пожелаю. И сначала твой рот, так что учись работать им. Лейла тебе поможет в этом.
Неожиданно он опустил её на колени, достал член и тыкнул в губы. Она стиснула зубы.