Валия разлеглась на постели и, призывно облизав губы, расставила стройные ноги.
– Возвращайся, поскорее.
Муж подошёл к ней, наклонился и поцеловал в раскрытую плоть, нарочно, облизывая клитор.
– Ах…
Поднял голову и улыбнулся.
– Моя маленькая развратница. Я скоро и тогда держись. Мой язык не выйдет из тебя, пока ты не зальёшься собственным соком.
Она рассмеялась золотистым смехом.
– Очень на это надеюсь.
Шайдар набросил халат и вышел.
Драго запрыгнул на постель.
– Мяу. Может, тебя пока устроит мой язык?
– Отстань, – она, усмехаясь, сбросила его и легла боком. – Иди к мужчинам. – Закрыла глаза и вздохнула, чувствуя, как с каждым днём хочет мужа всё больше и больше. Новая жизнь в матке сделала её ещё сексуальнее. Желание захлёстывало. В голове кружились разные пошлые мысли. В каких только позах они уже не занимались сексом. «Хочу заняться с ним любовью в пещере, где добывают снежный блеск. Надо бы это сделать одетыми, чтобы не подвергаться опасности погибнуть от холода. Но как я могу замёрзнуть в горячих объятьях Шайдара. Он моя единственная любовь и защита».
Дух открыл дубовую дверь и кивком пригласил лиса в дом.
– Привет. – Прошёл тот в развалку.
– Что тебе надо? – Шайдар специально нахмурился, хотя догадывался, зачем он пришёл и понимал, что долго удерживать чужую наложницу они всё равно не смогут, да и противоречит это законам всех их миров.
– Я за волчицей, по приказу Корада. – Достал перстень и показал.
– Мог бы и не брать его кольцо. Я тебе и так верю.
Лис ухмыльнулся и, отодвинув массивный стул от стола, присел.
– Как она?
– Физически нормально, а душевно – нет.
– Понимаю, шерхостень сильно избил её.
– Валия рассказала, что дело даже не в этом. Волчица на удивление простила его и даже потерю ребёнка. Она страдает по другой причине.
Тигран удивлённо приподнял бровь.
– Ширин, похоже, влюблена в него.
– Ха. Любовь зла, полюбишь и козла.
– Смотрю, ты сильно нахватался фраз из мира людей.
– Есть такое. – Подставил руку под острый подбородок. – Я ещё и девчонку умудрился притащить оттуда в свой мир.
– Ты в своём уме? Человек в наших мирах не выживет.
– Она не человек.
– В смысле? – Дух тоже присел и разлил им наливку.
Выпили.
– Она – из морских жителей, только в монстра не обращается, однако мои лисы сразу почувствовали от неё этот запах.
– Ты тоже в мире людей его почувствовал?
– Нет. Там она так не пахла. Меня не пускала пещера обратно. И я долго думал, в чём дело. А потом мысль что дело в ней пришла как–то сама по себе, когда увидел, как она плавает и дышит под водой.
– И что теперь будешь с ней делать?
– Любить. – Рассмеялся. – Темпераментная девственница, а как сосёт.
– Избавь от подробностей. Что ж, люби. Но морские придут за ней, и я тебя явно ждёт очередная война.
– Плевать. Милана к их стае не относится.
– Но о ней всё равно слух быстро разлетится. Так что будь готов.
– Ок. Так ты отдашь волчицу?
Шайдар кивнул.
– Идём.
– Я спущу её из гнезда Драго.
Они вышли и пошли по лесу.
– Всегда восхищался твоим умением содержать в таком идеальном виде лес.
Дух улыбнулся.
– Я же здесь хозяин.
– И самый лучший. У нас общего лесного хозяина нет. А я не хочу заниматься всем лесом.
Так за душевными разговорами, пришли к скалам.
– Вогры селятся там?
– Вообще они обитают где–то в небесах. А в скалах Драго решил сделать семейный дом. – Он взлетел и вскоре вернулся с девушкой на руках.
– Ширин, тебе пора возвращаться к шерхостню. Ты принадлежишь ему, и Тигран пришёл за тобой.
– А почему он сам не пришёл? – В её голосе послышалось разочарование.
Лис поспешил ответить:
– Шайдар занят постройкой города. Он всегда об этом мечтал.
– Он простил меня?
– Не знаю, но точно хочет видеть тебя и, по–моему, страдает.
Девушка опустила голову и из глаз капнули слёзы.
– Да что ты? Не реви. Если Корад послал меня за тобой, значит, ты ему нужна. – Перевёл взгляд на духа. – Мы помчали. Пока.
Тот по обыкновению молча кивнул. Лис обратился. Она также и они побежали в сторону пещеры переселения. Пещера встретила их спокойно и переселила в мир шерхостней на гору.
Ширин на миг замерла.
– Давай, не бойся.
Шерхостни увидели их ещё издалека и сообщили вожаку. Корад не хотел выходить на встречу, но всё же не удержался и вышел.
– Что–то ты долго где–то был? – Бросил суровый взгляд на лиса.
– Извини, пещера играла со мной, позже всё расскажу.
Корад подошёл к волчице.
– Обратись.
Она быстро стала человеком и встала с опущенной головой.
– Разденься.
Тут девушка резко подняла голову, в глазах стояло недоумение.
– Ты всего лишь моя наложница и я хочу тебя здесь и сейчас.
Лис понял, что пора сваливать и побежал назад с горы в сторону участка леса, где было его поселение.
Ширин ничего не оставалось, как раздеться.
Шерхостни в дозоре отвернулись и Корад это знал. Никто из них не посмеет наблюдать за ним.
– На колени.
– Пожалуйста, только не здесь.
– Я сказал на колени, если не хочешь, чтобы тебя отстегали кнутом посередине моего города на глазах у всех.
Она опустилась.
– А теперь делай то, что сделала поганому морскому. – Выставил уже напряжённый член.
Ей пришлось выполнить его приказ. Он оргазмировал, заправился и пошёл к воротам.
– Корад… а мне куда идти?
– За мной. – Буркнул, не оборачиваясь
Она на бегу, криво оделась.
За высокими воротами девушка опешила, увидев, как за время её отсутствия изменилось поселение.
Корад ощутил спиной, что она замерла и оглянулся.
– Нравится?
– Да.
– Твоя башня в моём замке, но сейчас ты идёшь в мою спальню и пока полностью не удовлетворишь меня, не уйдешь к себе.
Ширин опустила голову и побежала за ним, едва поспевая за его широким шагом. Шерхостни, что были на улице, молча наблюдали за ними. Все знали, кто она и что вожак груб с ней за то, что наложница провинилась, но где и как не знали. Им оставалось только гадать, почему в вожаке происходят такие перемены: то волчица любимая наложница, то изгой, бегущий за ним, как служанка.
Корад вошёл в замок, минуя стражу на входе, и стал подниматься по винтовой лестнице. Ширин за ним.
В спальне он сразу разделся и присел на большую кровать, застеленную бордовым покрывалом.
– Ты должна всё сделать, чтобы я перестал желать тебя убить.
– Корад…
– Заткнись. Иди сюда и ложись. Начнём пока так.
Девушка снова разделась и легла.
– Разведи ноги.
Он взял подушку и подложил ей под ягодицы. Ширин напряглась, боясь худшего.
Шерхостень нагло рассматривая её гениталии, ввёл резко палец.
– Эта дырка только моя и я буду сюда окунать член столько, сколько пожелаю, пока не смогу уже кончать.
Она смотрела на него и видела совершенно безумный взгляд. Он пристроился и резким движением вошёл. Ширин вскрикнула. Глубокое проникновение, казалось, доходит до самой матки. Корад не делал для неё приятное. Он действительно удовлетворял только себя: грубо, жёстко, хлёстко. Потрахав в такой позе, развернул задом, переместил подушку, расставил сильнее ей ноги и опять вошёл. Дальше поставил на четвереньки и продолжил. В такой позе комната наполнилась шлепками тел. Тут и кончил, хотя хотел дольше продлить половой акт.
Встал и набросил халат.
– Ты больше не любимая наложница, а моя шлюха.
– Тебе запрещается носить одежду. Будешь везде, где пожелаю, готова на всё, а сейчас убирайся. Ночью опять придёшь.
– Корад… ты забыл кто я?
Он нахмурился, не желая смотреть в эти большие молящие глаза, так как боялся, что не выдержит и простит. Отвернулся, налил вина и задумался. «Не смотри на меня так. Твоё тело. Узкое влагалище. Я готов кончить сразу, как вхожу, но хочу показать безразличие и сдерживаюсь усилием воли. Я свирепый вожак, а не влюблённый рохля».
– Корад… – она не ушла, а подошла на цыпочках и дотронулась до его плеча. – Знаю, что виновата перед тобой. Лучше убей меня, чем такое постоянное унижение и насилие. Мне больно. Больно физически и душевно. Я – царская дочь и такое существование мне не по душе.
Шерхостень молча смотрел в бордовую жидкость в недопитом бокале. Ширин аккуратно взяла кинжал со стола, думая, что он видит. Посмотрела с тоской на лезвие.
– Тогда прощай. – Занесла нож перед собой и тут Корад резко развернулся, увидев, что на столе нет кинжала и, перехватив её руку, загнул за спину. Его глаза опасно сузились, ей было больно, но она уже не боялась.
– Убей меня! Я не хочу так жить! Твоя ненависть хуже побоев. Ты для меня многое значишь, гораздо больше моей никчемной жизни. – Из глаз брызнули слёзы.
Однако к большой неожиданности обоих, шерхостень засосал её губы – грубо, требовательно и с какой–то жадностью. Ширин опешила, не понимая его состояния. «Он целует мой грязный рот. Рот, сосавший член врага. Что с ним?»
Корад продолжил покрывать мокрое от слёз лицо и спустился на шею. Дальше поцелуи накрыли грудь. Он взял её на руки, сбил всё со стола, уложил спиной, развёл ноги и наклонился. Ширин замерла. Его язык облизывал с такой трепетной нежностью натруженное сильным трением влагалище, что её затрясло от возбуждения. Он ввёл его внутрь, пытаясь вылизать ту боль, что принёс ей. Ввёл, вывел, снова ввёл, вывел, и потрепал кончиком языка клитор.
– Корад… я – глупая волчица люблю тебя.
Эта фраза завершилась медленным вхождением снова напряжённого члена, а толчки стали плавными, как морской штиль. Спустя какое–то время он поднял девушку и, крепко держа, продолжил стоя. Она повисла на нём, готовая на всё, лишь бы этот оборотень не относился к ней как шлюхе. Корад смотрел ей в лицо и не мог оторваться. Апогей стал таким сильным для обоих, что они зарычали одновременно. После поставил её на пол.