– Кто? – не понял Язон.
– Я не знаю точно, кто это, но они ужасно глупые – те, кто плывет нам навстречу.
– Приготовиться к бою? – поинтересовался Стэн.
– К бою вы и так всегда готовы, – резонно заметила Виена.
– Но Стэн хотел спросить у тебя, можно ли в них стрелять, – разъяснила Мета.
– Можно стрелять, а можно и не стрелять – как хотите, – странно ответила девушка-экстрасенс.
– Что значит «как хотите»? – возмутился Керк.
– А то и значит. От этой стрельбы просто ничего не изменится. Они глупые очень, – упрямо повторила Виена.
«Вот заладила!» – подумал Язон.
Потом вызвал на экран связи стоящего рядом с ним Арчи, и увидал, что юктисианец загадочно улыбается. Он уже сделал какие-то выводы из наблюдений Виены, но пока не торопился произносить их вслух.
– Тогда я попробую поймать хотя бы одного, – предложил Стэн.
– Попробуй, – откликнулась Виена рассеянно и очень тихо.
То ли она в этот момент выставляла какую-нибудь хитрую защиту, то ли погружалась в транс для наилучшего восприятия чужеродных телепатов.
Монстры выплывали из энергетического пузыря, пронзая клювами оболочку точно так же, как и в прошлый раз. Поголовье их было на этот раз явно скромнее, но поведение не изменилось. Чудовища не плыли навстречу тектоскафам пиррян. Они просто плыли наверх, сами по себе. Так что стрельба казалась действительно неуместной. А вот расставить сети на них – это представлялось весьма забавным экспериментом.
Тут же и пришлось убедиться, что обладатели клювов с прорезями хоть и глупые, но достаточно хитрые. Попадаться в ловушку они не хотели и ловко маневрировали, как шустрые рыбешки в быстрой воде. Наигравшись вдоволь, точно кошка с мышкой, Стэн, наконец, захлопнул над одним из них силовой колпак и стал медленно подтаскивать пленника к тектоскафу.
– Что он говорит сейчас? – поинтересовался главный пиррянский технарь у Виены.
– Он ничего не говорит, – попыталась объяснить девушка. – Что может говорить отрезаемый у человека палец?
– Но он хоть чувствует боль или какой-то дискомфорт? – задал Язон более правильный вопрос.
– Думаю, что нет. И никакого толку мы от этого экземпляра не добьемся. В его организме идут сейчас процессы распада. Все системы одна за другой планомерно отключаются от управляющего центра.
Виене очень нравилось говорить такими наукообразными фразами. Видно было, что каждую свою формулировку она старательно продумывает.
– Значит, мы его просто не довезем до… – начала понимать Мета, но так и не сказала, докуда, потому что монстр буквально рассыпался в пыль на глазах у восхищенной публики.
Поскольку картинка транслировалась каждому в скафандр из раскаленной лавы через псевдо-зрительные датчики выглядело это все совершенно ненатурально, как дурацкая компьютерная игра. Но пирряне-то понимали: все происходит на самом деле, и этот заколдованный круг их совершенно не радовал.
Однако ничуть не унывающая Виена предложила влететь во внутренний объем высокотемпературного мира прямо на тектоскафе. Не совсем понятно было, как она планирует это сделать. Меж тем, Виена «попросила» глупых монстров одновременно вдесятером прорвать силовую оболочку в достаточно локальной зоне, и через образовавшийся проем легко проскочил в общем-то компактный пиррянский аппарат. Второй тектоскаф решили на всякий случай оставить снаружи, а члены его экипажа, желающие поглазеть на подземные чудеса и приобщиться к торжественному раскрытию тайны, полетели дальше в скафандрах. Конечно, они старались держаться поближе к могучим стенкам первого жаропрочного корабля. Так в обычном наземном бою пехотинцы жмутся к броне самоходок и танков, словно это и в самом деле может спасти от взрывной волны или шального осколка.
Но никакой войной здесь пока и не пахло. На снижение пошли быстрее и увереннее, чем в прошлый раз. Плантации жили своей жизнью, размеренной и неизменной. Черные шары сварткулы роились, как пчелы над цветами. Их стало будто бы даже больше. И, опережая их возможные действия, Мета повела тектоскаф прямо навстречу шарам.
Виена комментировала с уверенностью:
– Нечего пока опасаться. Снижайтесь! Смелее!
Ну а вести какой бы то ни было корабль смелее, чем это делает Мета, вряд ли возможно. В общем тектоскаф висел уже в пяти метрах над подземной плантацией, когда черные шары только успели сообразить, что к чему. Они начали раздуваться, но плыть навстречу вроде даже не рисковали. Потом стало ясно, что пресловутые сварткулы избрали новую тактику. Они построились в почти правильную окружность и, очевидно, хотели охватить корабль пиррян.
– Успеем уйти, если они будут брать нас в кольцо? – спросил Стэн у Меты.
– Успеем, – ответила та уверенно.
И Язон мысленно позавидовал ее оптимизму: откуда им всем было знать, с какой скоростью способны перемещаться сварткулы и что они вообще задумали. Только на одну Виену и оставалась надежда.
А ей уже стало тяжело. Это было хорошо видно по напряженной мимике, по замедлившейся реакции, по голосу, внезапно зазвучавшему глухо и с большими паузами.
– Не надо… никуда удирать. Они… выбрали фигуру… наиболее удобную… для общения.
– А ты уже понимаешь, что они говорят? – решил уточнить Керк.
– Почти, – сказала Виена. – Только пожалуйста… не стреляйте! И не удирайте… никуда…
– Принято, – мрачно согласился Керк, очень недовольный всем происходящим.
Сварткулы, слившись в огромный бублик, вращались теперь вокруг пиррянского тектоскафа, словно пояс астероидов вокруг какой-нибудь планеты.
– Ты уже готова переводить им вопросы? – спросил Язон. – У нас же время ограничено.
– Я попытаюсь, – скромно сказала Виена.
Но судя по голосу она снова обретала хорошую форму. По-видимому, самый тяжелый период, связанный с моментом настройки на чужую систему мышления, был пройден.
– Узнай для начала кто они и откуда? – таков был первый незамысловатый вопрос.
Ответ получился весьма громоздким и не слишком определенным:
– Мы – принципиально новая форма жизни. Попали сюда из далекого мира с хорошей высокой температурой не только внутри, но и снаружи. Добирались внепространственным путем с промышленной целью.
Подобный текст нуждался, разумеется в дальнейшем переводе на нормальный человеческий язык, как минимум в литературном и научном редактировании. Но разговор шел на запись, а значит для всего этого еще будет время, сейчас главное было – схватить суть. И кажется, удавалось. Из слов Виены становилось понятным очень многое. Вопросы сыпались один за другим. Только бы лишних не задавать! Ведь время, время…
Кто или что первым начнет сигналить о необходимости подъема наверх? Виена, которой сейчас наверняка не легче, чем на сеансах лечения Миди? Крумелур, не привыкший к подобным перегрузкам? Тепловая защита костюмов, исчерпавшая энергоресурс? Датчики расхода кислородной смеси? Или что-нибудь еще, вовсе непредвиденное? Да, пирряне сейчас не сражались с конкретным врагом, но сами условия жизни этих немыслимых сварткул были изначально враждебны человеку. Сражаться было бы легче, а тут возникала непривычная задача – заботиться не только о своей жизни, но и о жизни того, кто до сих пор считался врагом.
Чуть позже, когда все поняли, что диалог получается, пирряне перестали обращаться к Виене, а говорили уже напрямую со черными шарами.
Тут-то и выяснилось, что сварткулы – никакие вовсе не существа, и даже не устройства в полном смысле. Это были небольшие упакованные в энергетические капсулы фрагменты гиперпространственных переходов, то есть своего рода джамп-передатчики, через которые и общался с пиррянами кто-то, находящийся сейчас на своей далекой горячей планете. Здесь же, на Моналои реально находилось только одно разумное существо, но его собственный разум решительно не был приспособлен для общения. Существо это ютилось в самом центре планеты Моналои, где выгрызло себе нору с подходящей для жизни температурой – тысяч пятнадцать градусов. Меньше ему холодно казалось. Так называемые монстры действительно служили ему руками, пальцами, щупальцами. Как угодно назови, но человекоподобные куклы являлись исполнительными механизмами и только. Ни о каких нервах, а тем более психических реакциях по отношению к ним говорить было невозможно. Так что и аналогия с пальцами показалась Язону несостоятельной. И он предложил сравнить монстров с непрерывно растущими волосами, которые необходимо подстригать. Образ этот оказался очень близок к истине. Непрерывно плодившиеся монстры просто должны были погибать. И если их не настигали внешние силы, разрушение происходило естественным путем, но это плохо сказывалось на работе остальных. Вот они и искали себе врагов.
«Весьма путаная логика, – подумал Язон. – Тем более, что оставалось непонятным, когда же все это началось. И главное, зачем?»
Ну, обратились к истории. На Моналои прибыли они много вращений назад. Что значит много и каких именно вращений, выяснить не удалось: лет, месяцев, дней? С конкретикой всякой у этих тварей хуже всего было. Или Виена просто не находила пока адекватных способов перевода. Цель прибытия уточнили. Сугубо прозаическая оказалась цель – в горячих недрах планеты содержалось много твердой кристаллической серы, служившей для данной формы жизни основой основ: и питание, и размножение, и развлечение, и путь к знанием, и еще что-то абсолютно не переводимое даже на уровне ощущений, но очень важное – все это без серы никак.
Чтобы не говорить всякий раз длинно и вычурно «иная форма жизни» Виена употребляла термин «сварткулы», хотя теперь уже было абсолютно ясно, сколь глупо называть черными шарами тех кто находится по ту сторону телепатического и гиперопространственного коридора. Все равно что говорящий радиопередатчик за живого человека принять. Но с другой стороны, название получилось в чем-то удачным, ведь «кула» по-шведски – не только шар, но еще и нора, отверстие. Словом, черная дыра в пространстве.
Вообще же сварткулы были существами не имеющими формы, но для выполнения конкретных материальных задач какую-то внешнюю оболочку создавать им для себя приходится. Вот например, принялись разрабатывать богатое месторождение серы и породили монстров. Почему именно таких? Подсмотрели на поверхности. На планете Моналои не впервые просыпались вулканы, и это позволяло выглядывать наружу. Вот и скопировали сварткулы не только внешний вид человека, но и внешний вид поля для добычи человеческой пищи. Пришельцы оказались большими любителями собезьянничать. Поэтому, когда во время последнего извержения увидали плантации с надсмотрщиками, тут же и у себя изобразили такое. Вот и все. Глупо и просто.