Брайан откинулся на сиденье и тут же подпрыгнул как ужаленный, руку пронзила острая боль, и он потерял мысль. Ножевая рана, которую он даже не заметил в суматохе погони, оказалась длинной, но не глубокой – ее быстро обработали и наложили повязку. Заметив, что в машине довольно прохладно – кондиционер работал на полную мощность, – Брайан поспешно натянул плащ.
Никто их не преследовал, а когда черная башня скрылась из виду, охранники совсем расслабились и принялись чистить оружие, прикидывая при этом, кто уложил больше магтов в сегодняшнем бою. Вся их враждебность и настороженность по отношению к Брайану разом исчезла, они улыбались ему и не скрывали своей радости – впервые с начала операции им дали возможность ответить выстрелом на удар, как и подобает мужчинам.
Брайан мог быть доволен. Вылазка не прошла даром: его гипотеза обросла фактами и на глазах превращалась в стройную теорию. Теория получалась достаточно радикальная, но она все объясняла; Брайан придирчиво искал какие-нибудь несоответствия и не находил их. Через некоторое время он пришел к выводу, что теорию надо проверить, не откладывая это дело в долгий ящик, – пусть специалист либо подтвердит его выводы, либо опровергнет их. На Дите Брайан знал только одного такого специалиста…
…Леа работала в лаборатории. Когда он вошел, она как раз склонилась над микроскопом, на смотровом столе лежало что-то бесформенное.
Заслышав шаги, Леа подняла голову и, увидев Брайана, тепло улыбнулась ему, как старому знакомому. Тяготы последних суток оставили отпечаток на ее лице: кожа потемнела от загара, местами потрескалась или шелушилась.
– Я, наверное, ужасно выгляжу, – сказала она, сжав виски ладонями. – Похожа, должно быть, на недожаренный ростбиф. – Внезапно она взяла его за руку и тихо сказала: – Спасибо, Брайан…
Леа родилась и выросла на Земле, где люди давно избавились от всякого рода условностей. Они могли спокойно обсуждать любые, самые щекотливые проблемы и не испытывали при этом смущения или неловкости. Такой стиль общения часто помогает в жизни, но, когда нужно поблагодарить человека, спасшего тебе жизнь, возникают некоторые затруднения. Почему-то получается очень похоже на монолог из плохой исторической пьесы.
Наверное, поэтому Леа замолкла на полуслове, но Брайан слышал не только слова, он слышал больше и знал, какие чувства она испытывает. Он ничего не ответил, только ненадолго задержал ее руку в своей.
– Как вы себя чувствуете? – Брайану было немного стыдно, ведь именно он настоял, чтобы девушка принималась за работу, не закончив лечения.
– По всем законам биологии должна чувствовать себя ужасно, – ответила она, слабо улыбаясь, – но почему-то хочется летать. Они так напичкали меня лекарствами, что я собственного веса не чувствую – будто в воздухе паришь. Спасибо, что вытащили меня из клиники и разрешили поработать.
Брайан ответил, что уже сожалеет об этом.
– И не думайте! У меня уже ничего не болит. Честно. Иногда только голова немного кружится, и больше ничего. А тут такая работа! Вы даже представить себе не можете, как это все интересно… Ради этого стоило печься на солнце и ползать по пескам. – Она склонилась к микроскопу и подкрутила винт. – Бедный Айджел был совершенно прав, помните, он говорил, что для экзобиолога Дит – земля обетованная. Вот посмотрите… У этой водоросли такие глубокие паразитические изменения, что…
– Я тут подумал, – прервал Брайан ее восторженную лекцию из жизни паразитов. – Помнится мне, Айджел выражал такую надежду, что вы будете изучать и туземцев, а не только окружающую их среду. Причина всего происходящего кроется в дитанцах, а не в местных водорослях.
– А я чем, по-вашему, занимаюсь? Но дитанцы так тесно связаны с местными формами жизни, что изучать их самих по себе не имеет никакого смысла. Да и сомневаюсь я, что мы найдем серьезные физические изменения. Уж не больше, чем у этой водоросли. А вот в области психики могли произойти любые сдвиги – они же приспосабливались к таким чуждым человеку условиям. Очень может быть, что стремление к самоубийству – одно из следствий изменения психики.
– Может, вы и правы, но я думаю иначе. Этим утром я предпринял небольшую экспедицию и обнаружил кое-что интересное.
Только сейчас Леа обратила внимание на его синяки, до этого она была слишком увлечена работой.
– Я наносил визит, – упредил ее вопрос Брайан. – Всю эту суматоху с войной устроили магты – своего рода правители Дита, – вот я и решил взглянуть на них поближе, прежде чем принимать решение. Наша встреча не была теплой, но я нашел, что искал. Они полностью отличаются от нормальных дитанцев, с какой стороны ни посмотри. Мне было с кем сравнивать, до этого я немного общался с Ульвом – это туземец, который спас нас в пустыне. Он, конечно, во многих отношениях не такой, как мы с вами, да он и не может быть таким же, живя в этой печке, но он – человек, в этом я уверен. Он дал нам воду, потом привел помощь, в конце концов, я с ним разговаривал, и мы понимали друг друга, пусть и не с полуслова. Магты – полная противоположность. Банда хладнокровных убийц, и только! Не успел я с ними заговорить, как они попытались убить меня, причем совершенно без причины. От остальных дитанцев они отличаются всем: одеждой, привычками, образом жизни и самое главное – полным отсутствием эмоций. Они не испытывают страха, любви, гнева – они вообще ничего не испытывают, как медузы. Каждый из них – это сумма химических реакций, и больше ничего.
– А вы не преувеличиваете? Можно ведь научиться скрывать свои эмоции…
– Можно, но не так, как они. Так – нельзя. Сейчас некогда все объяснять, и вам придется принять мои слова на веру. Даже перед смертью они не испытывают ни страха, ни ненависти. Я понимаю, что верится с трудом, но это правда.
Леа помотала головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.
– Вы меня простите, я какая-то тупая сегодня. Отсутствие у магтов эмоциональных реакций объясняет их тягу к самоубийственной войне, тут все понятно. Но ведь такая гипотеза порождает вопросов больше, чем разрешает. Начать с того, что человек вообще не может жить без эмоций.
– Верно. Человек не может. А я считаю, что магты вовсе не люди. Может, они – пришельцы, может, роботы или андроиды – кто угодно, только не люди. Я думаю, они даже не гуманоиды.
Леа звонко рассмеялась, но сразу же осеклась, посмотрев на Брайана.
– Вы это серьезно?
– Мне сейчас не до шуток. Я вас понимаю – больно уж смахивает на бред, но с другой стороны – это самое логичное объяснение. Давайте обратимся к фактам. Прежде всего, магты совершенно равнодушны к смерти. Разве это нормально?
– Нет, конечно, но при чем здесь пришельцы и роботы? Да я вам найду сотню естественных причин. Может, магты стали такими в результате длительных мутаций, или, например, они страдают неизвестным генетическим заболеванием.
– Как-то у меня все это не укладывается в голове! Что же это за люди такие, для которых нет разницы: жить или умереть? Ну ладно, бог с ней, со смертью, но есть ведь и другие странности. Что вы скажете насчет полного отсутствия эмоций? А их манера одеваться? Обычный дитанец не носит ничего, кроме набедренной повязки, а магты закутаны в плащи с головы до ног. А эта таинственность? Они живут в укрепленных замках и поодиночке никогда оттуда не выходят. Мертвых своих хоронят неизвестно где… Это уже не просто другой класс или другая каста. Это – народ, другая раса.
– Хорошо. Допустим на минуту, что так оно все и есть. Сразу же возникает вопрос: откуда они взялись и почему о них до сих пор никто не знает?
– Это как раз просто. Скажем, они прилетели сюда после Распада и смешались с колонистами, которым тогда, сами понимаете, было не до пришельцев. Очень скоро магты захватили власть на планете и быстро сообразили, что им надо держаться обособленно, чтобы никто ничего не пронюхал.
– Но кому нужна власть в этой пустыне? И почему они так старательно маскируются? Если уж им на смерть наплевать, то на мнение окружающих и подавно! А зачем они сюда прилетели? И почему остались?
– Сдаюсь! – Брайан развел руками. – У меня нет ответов и на половину ваших вопросов. Я просто стараюсь увязать между собой все факты. А факты просты: магты – существа, ничего общего с людьми не имеющие, этакие мерзкие твари из ночного кошмара. Боюсь, они еще явятся мне во сне, если только эти два дня вообще придется спать. Впрочем, все это довольно неконкретно, а нам сейчас нужна ясность.
– Тогда действуйте! Дайте мне труп, и я вам через полчаса скажу, человек это или нет. Я, конечно, не призываю вас к убийству – можете выкопать парочку магтов из могилы. – И, давая понять, что разговор ей больше не интересен, Леа вернулась к микроскопу.
Брайан знал, что она права: этот гордиев узел надо разрубить во что бы то ни стало. Только какие уж здесь могилы!
«Опять придется убивать», – с отвращением подумал он.
Впрочем, сейчас сантименты были неуместны – до начала войны оставалось тридцать шесть часов. Значит, придется убивать!
Он задумчиво посмотрел на Леа, и мысли о смерти и убийстве легко уступили место мыслям о жизни и красоте. Брайан с удовольствием оглядел ее стройную фигуру, и ему вдруг захотелось обнять девушку…
Засунув руки поглубже в карманы, он быстро направился к двери.
– Бросайте эти водоросли, все равно от них проку никакого, – сказал он на ходу. – Лучше отдохните пока. А я попробую достать вам образец поинтересней.
– Я все-таки начну с водорослей, – ответила Леа, не поднимая головы…
Центр связи находился на третьем этаже штаб-квартиры. Дежурный радист, развалившись на стуле и задрав ноги на стол, лениво жевал огромный сэндвич. При виде нового директора он торопливо попытался нахлобучить на голову наушники, чуть не упав при этом со стула.
– Можете оставаться в прежней позе, – заметил Брайан, – меня это не шокирует. И не суетитесь так, а то сломаете аппаратуру и мне придется вас расстрелять. Мне нужна связь на этой частоте. – Он протянул радисту листок бумаги.