ко летали большие черные птицы с белыми клювами, странно загнутыми вверх. Никого не было рядом, ни машин ни людей. Но почему-то уже совсем не хотелось разговаривать на секретные темы. Мета и раньше не отличалась разговорчивостью, а Язон вдруг ощутил себя в крайне нелепом, несвойственном ему положении. Морган отпустил его, ничего не объяснив, ничего не приказав, ни о чем не попросив даже. Иди, мол, Язон, гуляй, все равно бежать тебе некуда. А Ховард еще советовал по-доброму напиться и с местными девками куролесить. На радость Мете. Очевидно они ждали, что он начнет делать глупости.
Что ж, значит пока он ничего делать не станет. Просто будет убивать время, думать и ждать. А потом, когда полностью усыпит их бдительность и одновременно заработает по-настоящему высокий авторитет, вот тогда возьмет, да и убьет Моргана. В конце концов, почему бы самому Язону не взять всю власть на Джемейке в свои руки и не сделать эту планету еще одной колонией Пирра? Да нет, чепуха это все. Так не получится.
Размышления прервала Долли.
– Простите, но хоть здесь-то мы можем говорить обо всем? – спросила она робко.
– Да, девочка, – грустно сказал Язон. – Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Но пока не смогу тебе ответить. Мы непременно выберемся отсюда, Но на это может уйти месяц или целый год. Ты должна привыкнуть к жизни на Джемейке, познакомиться с кем-нибудь, найти себе занятие и вновь научиться радоваться. Нельзя быть печальной целый год. Даже месяц.
– Нельзя, – согласилась Долли, – но я хотела спросить, то есть сказать совсем о другом. Вот вы сейчас подумали, что хорошо бы убить Генри Моргана и захватить тут власть, а потом отбросили эту идею, как нелепую. А я думаю…
– Ты умеешь читать мысли? – перебил Язон, резко оборачиваясь к ней.
– Иногда, – скромно потупившись ответила Долли. – И не у всех. Но однажды я здорово помогла папе, прочитав мысли одного из его конкурентов по бизнесу. Теперь я хочу помочь вам.
– Лихо, – оценил Язон. – И что же ты думаешь по поводу Генри Моргана?
– Его надо убить, – сказала Долли по-взрослому жестко и сухо. – Но прежде давайте я почитаю его мысли.
– Принято, – кивнул Язон. – Завтра же берем тебя с собою. А вот скажи, отчего зависит твоя способность к телепатии?
– Не знаю, – она задумалась. – Я иногда сама пыталась понять, отчего. Но, понимаете, оно вдруг накатывает, как маль, малессере… болезнь, как тошнота, и я становлюсь альтер, другой, я вижу изнутри, я слышу много голосов сразу, бывает очень трудно сосредоточиться, в такие минуты мне вообще очень тяжело…
В языке Долли встречалось много разных романских словечек, очевидно такова была особенность меж-языка на зунбаре. Многие из них легко понимались без перевода, но когда девушка нервничала, непонятных слов в ее речи становилось больше, и она пыталась сама подбирать общедоступный эквивалент…
Вдруг глаза ее заблестели от слез.
– Понимаете, я только знаю, что когда случилось это… ну, после того, как я, как меня… – она всхлипнула, но справилась с собою. – Понимаете, мне кажется, я стала лучше читать мысли.
– Это хорошо, – сказал Язон. – А я ведь сразу почувствовал, что ты совсем не простая девочка. И этот наркоман Монбар не случайно назвал тебя ведьмой. Мета, ты слышишь, о чем мы говорим?
Мета шла в двух шагах перед ними и почему-то не оглядывалась, а море шумело все сильнее.
– Слышу, – сказала она.
Остановилась, повернулась, долго смотрела в глаза Язону.
– Читайте мысли у кого угодно. Двигайте кубики по столу. А когда настанет время убивать, позовете меня. Ладно?
– Ну, зачем ты так? – развел руками Язон.
«Неужели она все-таки ревнует?» – мелькнуло в голове.
А Мета вдруг вскинула правую руку и тремя точными выстрелами сразила трех черных птиц над морем. Остальные с удивительной для их габаритов резвостью разлетелись во все стороны, оглашая окрестности противным низким курлыканьем.
– Зачем вы убиваете птиц, Мета? – обиженно поинтересовалась Долли.
– Не зачем, а почему. Если мы тут в ближайшие дни не займемся делом, я перебью всю живность на этой проклятой планете.
– Не надо, Мета, – попросил Язон.
И тут их снова окликнули. От шоссе в сторону берега спешил очередной сотрудник СД, стройный, подтянутый, в яркой красивой форме.
– В этих животных нельзя стрелять! – начал он кричать еще на ходу.
Мета равнодушно обернулась.
– А вот в это животное, – спросила она, направляя пистолет в грудь «эсдэшника», – можно?
Наверно, развитие чувство юмора не входило в программу подготовки местных блюстителей порядка на дорогах.
– Убийство сотрудника СД при исполнении служебных обязанностей карается согласно пункту двадцать шесть закона флибустьеров…
– Остынь, парень, – перебил его Язон. – Она просто пошутила. Скажи лучше, тебя Морган послал?
– Да, конечно. Он просил вас надеть браслеты и не снимать их больше нигде.
– И ты принес нам три штуки новых?
– Нет, это ваши старые. Вы оставили их в машине.
– Спасибо, сержант, – сказал Язон.
– Старший сержант, – поправил тот.
А Мета взяла, и выстрелила в сердцах еще раз. Нет, уже не по птицам. И не по человеку, конечно. Она разнесла в клочья маленькое торопливо бегущее по песку членистоногое, похожее по форме на дистанционный пульт от многофункционального робота.
Глава 13
Утром Язон набрал номер на браслете, едва проснулся, удачно застал Моргана на рабочем месте и сразу взял быка за рога:
– Генри, объясни, как к тебе попасть. Мы приедем прямо сейчас.
– Во-первых, не прямо сейчас, а самое раннее – через два часа, – резко осадил его Морган. – А во-вторых, кто это – мы?
– Генри, ты с ума сошел! Мы же не оставляем девочку одну надолго.
– Вот и не оставляйте. Мета будет с ней, а ты приедешь ко мне.
Тон Навигатора был практически приказной, и спорить казалось бессмысленным. Но Язон все-таки попробовал:
– Генри, но ведь я еще на корабле объяснял тебе, как важно нам разговаривать всем вместе.
– На корабле все было по-другому. А сейчас мы будем общаться один на один. Заодно и объясню тебе роль женщин в нашем мире. Жду через два часа. Дорогу объяснит секретарша.
– Вот так, – сообщил Язон, садясь завтракать. – Поеду к нему один. А вы уж тут не скучайте.
Завтрак, кстати был великолепен, ведь продукты, заполнявшие холодильник в их квартире, оказались все отличного качества.
Дожевав первый бутерброд, Язон взял салфетку и написал на ней: «Чтение мыслей пока отменяется». Мета взяла у него ручку и ответила тем же способом: «Тогда давай сразу убивать этого гада». Настала очередь Долли, и она приписала под словами Меты: «Поддерживаю и одобряю».
«Ну вот, к ней чувство юмора уже и вернулось!» – с удовлетворением подумал Язон.
После завтрака он закурил и, скомкав «переговорную» салфетку, сжег ее в пепельнице. Все трое улыбались, как заговорщики. Настроение было отличное.
Ночью прошел сильнейший ливень с грозой, а теперь вновь сияло солнце, пахло свежестью и цветущими деревьями, ветви которых заглядывали прямо в открытые окна.
– Ну, вот что, Язон, у тебя назрели некие вопросы, я знаю. И все-таки сначала изволь выслушать меня, каким бы многословным я тебе ни казался.
Морган ходил по своему огромному кабинету в северном крыле королевского дворца и попыхивал трубкой.
– Мета твоя – отличная баба. Пусть работает с нами, пусть воюет – нет вопросов. И из девчонки этой – Долли ее зовут, правильно? – тоже можно полезного человека вырастить, если как следует воспитывать. Ради Бога, я тебе не запрещаю. Но сейчас, Язон, мы будем говорить о делах. А о делах должны говорить только мужчины. Так у нас заведено. Ты ведь уже понял, наверно, флибустьерский закон запрещает нам жениться. На Джемейке много женщин, не принадлежащих никому. Мы можем жить с любою из них одну ночь, одну неделю, да хоть один год, но мы не должны владеть женщинами. А если флибустьер решает связать свою жизнь с одною единственной подругой, он перестает быть флибустьером. Нет, его не будут за это казнить, он просто станет называться буканьером, витальером или даже приватиром, если вдруг решит возделывать землю и разводить скот. Но даже витальеры и буканьеры, уходя в космос, оставляют своих жен здесь. Женщинам не место на кораблях.
– А как же Мадам Цин? – не мог не спросить Язон.
– Мадам Цин – это редчайшее и величайшее исключение. Но она не просто женщина, – он замялся, – даже не совсем женщина. Ее ведь мужчины в обычном смысле не интересуют. Она удовлетворяется, когда пытает и убивает их.
– В каком смысле удовлетворяется, – решил на всякий случай уточнить Язон.
– Во всех смыслах, – перечеркнул Морган его сомнения. – Но она потрясающий боец и мы берем ее с собою всегда. Вот только к руководству стараемся не допускать. Нельзя бабам стоять у руля, Язон, ну, нельзя! Это абсолютная истина. Да слышит меня Бог в эту минуту. Все. Теперь можешь задавать свои вопросы.
– Вопрос первый, – объявил Язон. – Что ты намерен делать дальше?
– Да ничего особенного. Отдохнем немножко, и с новыми силами – в бой! Дэвис уже разработал интересный маршрут. Караччоли предложил встречный вариант – одну богатенькую и плохо защищенную планетку. Пока думаем, обсуждаем.
– Прекрасно, – похвалил Язон. – Но ты меня кажется не понял. Я ведь спрашивал, что ты собираешься делать вместе со мной.
– Я тебя отлично понял, приятель. Но ты же не хочешь вместе со мною чистить торговые корабли и громить братьев наших меньших на недоразвитых планетах. Тебе же это скучно. Я правильно излагаю? Так вот. Ты и придумай, чем заняться. Иначе, зачем я тебя тащил сюда. Гулять вдоль берега моря ты мог бы и на Дархане.
– Вот так ты ставишь вопрос?
– Только так. И торопиться, друг мой, совсем не обязательно. Я улечу за добычей, снова прилечу, а ты тут пока побудешь, поразмышляешь. Хорошую идею надо долго вынашивать.
– Согласен. Однако, чтобы вынашивать хорошую идею, нужны еще и хорошие условия.