— Свои главные пьесы он сочинил на рубеже XVI-XVII веков, так что он одной ногой стоит в эпохе Возрождения, а другой — в барокко. Но уже у Шекспира есть множество высказываний о том, что мир — это театр. Хочешь послушать несколько примеров?
— С удовольствием.
— В пьесе «Как вам это понравится» он говорит:
Весь мир — театр,
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы.
И каждый не одну играет роль.[36]
А в «Макбете» есть такие слова:
Жизнь — только тень, она — актер на сцене.
Сыграл свой час, побегал, пошумел —
И был таков. Жизнь — сказка в пересказе
Глупца. Она полна трескучих слов
И ничего не значит.[37]
— Звучит очень пессимистично.
— Но автора занимала мысль о быстротечности жизни. Ты, наверное, слышала самую знаменитую цитату из Шекспира?
— «То be or not to be: that is the question» [38].
— Да, это слова Гамлета. Сегодня мы ходим по земле, а завтра нас уж нет.
— Спасибо, я начинаю понимать.
— Кроме театра, поэты эпохи барокко сравнивал жизнь с мечтой или сном. Уже Шекспир говорил: «Мы созданы из вещества того же, / Что наши сны. И сном окружена / Вся наша маленькая жизнь» [39].
— Очень красиво.
— Испанский драматург Кальдерон, родившийся в 1600 году, написал пьесу под названием «Жизнь есть сон» где сказано: «Что жизнь? Безумие, ошибка. / Что жизнь, Обманность пелены. / И лучший миг есть заблужденье, / Раз жизнь есть только сновиденье…» [40]
— Может, он и прав. Мы читали в школе пьесу «Йеппе с горы».
— Да-да, Людвига Хольберга. Этот датский драматург и философ был в Скандинавии крупной фигурой пере ходного периода от барокко к эпохе Просвещения.
— Йеппе засыпает в канаве… и просыпается в постели барона. Тогда ему кажется, будто его жизнь бедного крестьянина была всего лишь сном. Но вот его сонным переносят обратно к канаве — и он снова просыпается. Теперь он считает, что ему приснилось, будто он лежал в бароновой постели.
— Этот сюжет Хольберг позаимствовал у Кальдерона, а тот — в свою очередь — взял его из арабских сказок «Тысячи и одной ночи». Но сравнение жизни со сном можно найти и в более ранние исторические периоды, в частности, в Индии и в Китае. Древнекитайский мудрец Чжуан-цнзы, например, рассказывал, как однажды ему приснилось, что он бабочка, и потом он не мог понять, кто же он: Чжуан-цзы, которому приснилось, будто он бабочка, или бабочка, которой приснилось, будто она Чжуан-цзы?
— Во всяком случае, доказать справедливость того или иного утверждения невозможно.
— У нас в Норвегии подлинно барочным поэтом был Цеттер Дасс, который родился в 1647-м и умер в 1707 году. С одной стороны, его привлекало описание сиюминутной жизни, с другой — он подчеркивал мысль о вечности и неизменности Бога.
— «Бог все же Бог, хоть вся земля — пустыня, / Бог все же Бог, хоть весь народ умрет…»
— Но в том же псалме он изображает природу северной Норвегии, пишет о скалах и сайде, о свежей и вяленой треске. Такое сочетание в одном тексте земного, относящегося к этому миру, с небесным, относящимся к миру потустороннему, — типичный признак барокко. Все это напоминает разграничение Платоном конкретного чувственного мира и вечного мира идей.
— А что там было с философией?
— В ней также боролись диаметрально противоположные мировоззрения. Как я уже говорил, часть философов считала, что бытие имеет, по сути дела, духовную основу. Такую точку зрения называют идеализмом, а противоположную ей — материализмом. Под материализмом подразумевается философия, которая старается свести все явления бытия к конкретным физическим величинам. У материализма тоже было в XVII веке много сторонников, наиболее влиятельным из которых, вероятно, следует считать английского философа Томаса Гоббса. Согласно ему, все явления природы — в том числе животные и люди — состоят исключительно из частиц материи. Даже человеческое сознание (или душа человека) обусловлено перемещениями в мозгу крохотных частиц.
— Иначе говоря, он утверждал то же самое, что за две тысячи лет до него Демокрит.
— И идеализм, и материализм проходят красной нитью через всю историю философии, однако эти два взгляда редко когда столь явно соседствовали друг с другом, как в период барокко. Материализм постоянно подпитывался достижениями естественных наук. Ньютон доказывал применимость одних и тех же законов природы для всей Вселенной. Он считал, что природные изменения — как на Земле, так и в космическом пространстве — объясняются законом тяготения и законами движения тел. Иными словами, всё подчиняется одной и той же нерушимой закономерности, или одной и той же механике, поэтому в принципе можно с математической точностью вычислить каждое происходящее в природе изменение. Таким образом Ньютон добавил недостающие кусочки мозаики в картину, которую мы называем механистическим представлением о мире, или механицизмом.
— Он представлял себе мир в виде огромной машины?
— Именно так. Слово «механицизм» происходит от греческого слова «механе», что значит «машина». Но интересно, что ни Гоббс, ни Ньютон не видели противоречия между механистической картиной мира и верой в Бога, а такое отнюдь не всегда было характерно для материалистов XVIII-XIX веков. В середине XVIII века французский врач и философ Ламетри? сочинил книгу под названием «L'homme machine», что значит «Человек-машина». Как у ног есть мускулатура, с помощью которой они ходят, так и у мозга есть «мускулатура», с помощью которой он думает. Впоследствии французский математик Лаплас сформулировал свое крайне механистическое мировоззрение следующим образом: если бы разуму было известно относительное положение всех частиц материи в заданный момент, «не осталось бы ничего, что было бы для него недостоверно, и перед его взором предстало бы и прошлое, и будущее». Иначе говоря, все происходящее предопределено, как бы задано «раскладом карт». Подобный взгляд называется детерминизмом.
— В таком случае у человека нет свободы воли.
— Да, в таком случае всё становится результатом механических процессов, в том числе наши мысли и сны. В XIX веке немецкие материалисты даже говорили, что мыслительные процессы имеют такое же отношение к мозгу, как моча к почкам, а желчь к печени.
— Но и моча, и желчь материальны, чего нельзя сказать о мыслях.
— Ты уловила очень важную вещь. Могу рассказать анекдот на ту же тему. Однажды русский космонавт обсуждал с нейрохирургом проблемы религии. Нейрохирург (тоже русский) был, в отличие от космонавта, человеком верующим. «Я много раз бывал в космосе, — похвастался космонавт, — но никогда не видел ни Бога, ни ангелов». «А я много раз делал операции на умных головах, — парировал нейрохирург, — но никогда не видел у них в мозгу ни одной мысли».
— Это не значит, что мыслей не существует.
— Нет, просто мысли не относятся к тому, что можно удалить с помощью скальпеля или поделить на более мелкие части. Трудно, например, прооперировав человека, избавить его от неверного представления — вероятно, оно лежит слишком глубоко. Видный философ XVII века Лейбниц указывал, что главное различие между материальным и духовным заключается именно в возможности материального делиться на более мелкие части. Разделить пополам душу нельзя.
— Правда, какой взять для этого нож?
Альберто только покачал головой. Затем, не отводя взгляда от стоявшего перед ним стола, продолжал:
— Двумя крупнейшими философами XVII века были Декарт и Спиноза. Они тоже занимались проблемами соотношения между душой и телом, и я остановлюсь на этих философах несколько более подробно.
— Давай рассказывай. Но если мы не закончим к семи, мне придется просить разрешения позвонить по телефону.
ДЕКАРТ
…он хотел растопить строительную площадку от старого материала…
Альберто встал из-за стола и снял с себя красный плащ. Перекинув плащ через спинку стула, он вновь расположился на диване.
— Рене Декарт родился в 1596 году и провел жизнь в странствиях по Европе. Уже в юношеском возрасте его охватило горячее желание постичь природу человека и Вселенной, но по мере изучения философии он все больше и больше убеждался в собственном невежестве.
— Вроде Сократа?
— Да. Как и Сократ, он был уверен в достижимости точного знания лишь с помощью разума. Мы ни в коем случае не должны полагаться на то, что написано в древних книгах. Мы не можем полагаться даже на то, что подсказывают нам наши чувства.
— Платон утверждал нечто сходное: только разум способен дать нам твердое знание.
— Совершенно верно. Декарт ведет свое начало через Августина от Сократа и Платона. Все они были типичными рационалистами. Согласно им, единственным источником знания является собственный ум. В результате глубоких изысканий Декарт пришел к выводу, что научные сведения, доставшиеся человечеству в наследство от средневековья, далеко не всегда надежны. Видимо, тебе может прийти в голову сравнение с Сократом, который не доверял взглядам, бывшим в ходу на афинской площади. Что же остается делать таким людям, как Сократ или Декарт, а, София?
— Развивать собственную философию.
— Конечно. Если Сократ провел жизнь в разговорах с афинскими гражданами, то Декарт решил путешествовать по Европе. По его словам, с этих пор он вознамерился искать знаний либо в самом себе, либо в «великой книге мира», так что он поступил на военную службу и благодаря ей побывал во многих городах Центральной Европы. Затем он несколько лет прожил в Париже, а в 1629 году переехал в Голландию, где почти двадцать лет работал над философскими сочинениями. В 1649 году королева Кристина пригласила его в Швецию, но пребывание в этой, по его выражению, «стране медведей,