аляра, оклеивая обоями королевские покои, обляпывают себя клейстером и то и дело роняют инструменты королю на подагрические ноги. Закончилось первое действие песнями и танцами с участием всей труппы — пародией на фильм «Субботняя лихорадка», в которой Кот в Сапогах побеждает в конкурсе на лучшего танцора королевской дискотеки.
Когда в зале зажегся свет, Перс увидел озадаченные лица участников конференции. Некоторые заявили о намерении немедленно покинуть театр и пойти посмотреть какой-нибудь приличный фильм. Другие пытались найти оправдание увиденному: «В конце концов, на сегодняшний день это единственный по-настоящему популярный театральный жанр, и я думаю, каждому просто необходимо к этому приобщиться». Иным же, хотя они не признались в этом, спектакль и в самом деле понравился: все первое отделение они с увлечением шипели, хлопали в ладоши и подпевали актерам. Ни Анжелики, ни Робина Демпси в зале не оказалось.
Пытаясь разыскать их среди толпившихся в фойе зрителей, Перс наткнулся на мисс Мейден, которая ярко выделялась на унылом фоне провинциальных театралов своим длинным вечерним платьем с лисьим боа и лорнетом. Ему вдруг подумалось, что в расцвете лет она была привлекательной женщиной.
— Добрый вечер, молодой человек! — сказала мисс Мейден. — Как вам нравится спектакль?
— Мне в нем не все ясно, — ответил Перс. При чем там Робин Гуд? Ведь «Кот в Сапогах» — это французская сказка.
— Ну зачем же быть таким буквалистом — с укоризной сказала мисс Мейден, хлопнув его по плечу свернутой программкой. — Джесси Уэстон в своей книге описывает рождественскую сказку, в которой участвуют Дед Мороз, Георгий Победоносец, Турецкий паша, Лекарь — из-под каменного моста — аптекарь, Шалтай-Болтай, Вельзевул и Большая голова с одной извилиной. Что вы на это скажете?
— Боюсь, ничего.
— Но все очень просто! — торжествующе воскликнула мисс Мейден. — Георгий Победоносец убивает Турецкого пашу, а Лекарь воскрешает его из мертвых, что символизирует смерть урожая зимой и его возрождение летом. И снова все сводится к бесконечному обновлению жизни. Робин Гуд, как вы знаете, связан с Зеленым великаном из средневековых легенд, который символизировал дух природы.
— А дальше?
— Страдающий подагрой правитель — это, очевидно, Король-Рыбак[17], царствующий на бесплодной земле; сын мельника возвращает ей плодородие при участии Кота в волшебных сапогах и получает в награду руку и сердце принцессы.
— Так что Кот в Сапогах — все равно что Святой Грааль? — шутливым тоном спросил Перс.
Мисс Мейден его ирония не смутила:
— Разумеется! Сапоги — это фаллический символ, кот — это киска. Вы, несомненно, знакомы с вульгаризмом «киска»?
— Да, приходилось слышать, — без энтузиазма ответил Перс
— Эта очень старая и широко распространенная метафора, уверяю вас. Так что Кот в Сапогах олицетворяет то же самое сочетание мужского и женского начал, что и чаша с копьем в легенде о Святом Граале.
— Удивительно, сказал Перс — Просто удивительно, что родители позволяют детям смотреть эти сказки. Кстати, мисс Мейден, а вы не видели здесь Анжелику Пабст и Робина Демпси?
— Видела. Они ушли из театра как раз перед началом представления, — ответила мисс Мейден. — Потом будут жалеть, когда узнают, что они пропустили. О, звонок. Пора занимать места!
Перс в зал не вернулся. Он покинул театр и направился в общежитие. Поднялся на лифте на последний этаж — там было темно и пустынно, поскольку участникам конференции не пришлось поселяться столь высоко над землей. Здание состояло из двух высоких блоков, соединенных между собой застекленными переходами, причем на последнем этаже, в чем Перс убедился заранее, открывался прекрасный вид на кампус, на искусственное озеро и на юго-западную окраину Раммиджа. Он взглянул на небо: на нем плыли легкие облака и виднелась восходящая луна.
Спустя примерно час Перс услышал грохот поднимающегося лифта. Он подбежал к его дверям и застыл с выжидательной улыбкой. Двери открылись — за ними обнаружилась нахмуренная физиономия Робина Демпси. — Перс сменил выражение лица.
— Что ты здесь делаешь? — строго спросил Демпси.
— Думаю, — ответил Перс
Демпси вышел из лифта:
— Я ищу Анжелику — сказал он.
— Ее здесь нет.
Двери лифта за спиной Демпси автоматически закрылись.
— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Здесь же темно. Почему ты не включил свет?
— В темноте мне лучше думается, — сказал Перс.
Демпси включил свет на лестничной площадке и настороженно огляделся.
— И что же ты придумал?
— Стихотворение.
Недовольная гримаса на лице Демпси мгновенно сменилась плотоядной ухмылкой.
— А я поработал над тем лимериком, — сказал он. — Что если начать так:
Молодой аспирант в Лимерике
Опылял своим перцем гвоздики…[18]
— Этот вариант будет получше, — нехотя выговорил Перс. — Вот, пожалуй, все, что я могу сказать.
Демпси нажал на кнопку вызова лифта:
— Если увидишь Анжелику, скажи ей, что я в баре.
Лифт уехал вниз. В этот момент распахнулась дверь запасного выхода и на лестничной площадке появилась Анжелика. Она была взъерошена и с трудом переводила дыхание, а ее грудь живописно вздымалась и опускалась под белой шелковой блузкой с высоким воротом. Персу показалось, что на блузке не хватает пуговицы.
— Этот тип вас преследовал? — гневно спросил он.
— Кто?
— Ну, этот Демпси.
Анжелика улыбнулась и сказала, с шумом выдохнув воздух:
— Я же вам говорила, что не стоит обо мне беспокоиться. Просто мне надо отдышаться. — Она положила руку на грудь.
— Почему вы не попросили Демпси остановить машину, когда проезжали мимо меня?
— Вы же сказали, что в театр не пойдете.
— Я передумал. Вы, надо полагать, тоже. Я вас там не нашел.
— Верно. Когда мы узнали, что вместо «Короля Лира» дают «Кота в Сапогах», то пошли в паб. Потом Робин пригласил меня в дискотеку, но я ему объяснила, что меня в общежитии ждут. И вот я здесь. А где стихотворение?
— Это стихотворение из одного слова, — сказал Перс, сменив гнев на милость. — Самого красивого слова на свете. Его можно прочесть лишь в темноте. — Он выключил свет на лестничной площадке. — Дайте мне руку. — Выйдя с Анжеликой в застекленный переход, он указал на открывавшуюся сверху панораму. — Смотрите внизу — сказал он. — В сторону озера.
На снежном насте отражался яркий свет высоко стоящей в небе луны. Пологий берег искусственного озера являл собой ослепительной белизны холст, на котором темнела цепочка человеческих следов, запечатлевших огромными замысловатыми {буквами:}
— Ах, Перс, — прошептала она. — Это потрясающе. Поэма земли.
— Почему? Я бы сказал — поэма снега.
— А я подумала о творчестве земли — о тех гигантских рисунках, которые видны только из самолета.
— Но это также поэма солнца и поэма луны, поскольку солнце растопило снег в моих следах, а луна осветила их.
— Какая яркая сегодня луна, — тихо сказала Анжелика, стоя рука об руку с Персом.
— А вы когда-нибудь задумывались, — спросил Перс, — над тем удивительным фактом, что для нас и луна и солнце — небесные тела одного размера?
— Нет, — ответила Анжелика, — мне это никогда не приходило в голову.
— Сколько мифов и символов связано с этими кругляшами, словно братья-близнецы шествующими по небу один днем, а другой — ночью… А ведь это просто фокус с перспективой, результат соотношения расстояний от земли до солнца и до луны и их размеров. И вероятность, что могло случиться как-то иначе, наверное, один к миллиарду.
— Так это просто случайность?
— Я думаю, это одно из веских доказательств существования Создателя, — сказал Перс. — Присущее ему чувство симметрии.
— Как и Блейку, — улыбнулась Анжелика. — Вы, кстати, не читали книгу Фрая[19] «Устрашающая симметрия»?[20] Отличная книга.
— Мне совсем не хочется говорить сейчас об умных книгах, — сказал Перс, сжав Анжеликину руку и притянув девушку к себе, — Здесь, где только я и вы и лунный свет. — Я хочу поговорить о нас с вами. — О нас с вами?
— Анжелика, пойдете за меня замуж? — Конечно нет — воскликнула она, холодно рассмеялась и убрала руку. — Но почему?
— По множеству причин, Я с вами едва знакома и вообще я не хочу выходить замуж. — Никогда?
— Я не сказала «никогда», но сначала я хочу сделать карьеру, а это значит, что у меня должна быть свобода перемещения.
— Я не против, — ответил Перс. — Я буду перемещаться вместе с вами.
— И ради этого оставите работу?
— Если нужно — да, — сказал Перс.
Анжелика покачала головой:
— Вы неисправимый романтик, Перс, — сказала она. — Но почему вы решили взять в жены именно меня?
— Потому что я люблю вас, — сказал Перс, — и не разделяю идею сожительства вне брака.
— А вот я разделяю, — со смешком сказала она.
— Ах, Анжелика, не терзайте меня! Не надо мне говорить, что у вас были любовники!
— Но я не это имела в виду, — ответила Анжелика.
— Конечно, если вы не девственница, то я с этим смирюсь, — сказал Перс. Но потом добавил: Хотя лучше бы вы были девственницей.
— Ах, девственность — задумчиво сказала Анжелика, — Что это такое? Это наличие или отсутствие? Наличие девственной плевы или отсутствие пениса?
— Но это непременно и то и другое! — воскликнул Перс, заливаясь краской. — А вот я — девственник.
— Правда? — Анжелика посмотрела на него с любопытством. — Но в наши дни люди начинают спать вместе еще до свадьбы. По крайней мере, у меня такое впечатление.
— Это против моих убеждений, — сказал Перс. — Но если вы, в конце концов, согласитесь выйти за меня замуж, то я, может быть, пойду на некоторые уступки.