Бустит опустил взгляд, чтобы обрушить на Алленби кульминацию, но Великого Государственника Момуса уже не было.
— Он… — Рассказчик обернулся и обнаружил, что Гэддис тоже исчез. Пробежав между камнями, он разглядел две темные фигурки, бегущие в сторону Тарзака.
— Странно, — рассказчик потер подбородок, — если Алленби знал, что сделали солдаты, зачем он спрашивал?
В поисках приключений
Есть на планете Момус, к югу от города Тарзак, деревушка Сина. Приютилась она между дельтой реки Проходимки и сверкающими просторами моря Барабу, названного в честь корабля, на котором и свалился двести лет назад на Момус цирк. Только что выглянувшее из-за края моря солнце подрумянило плоские крыши, клочки облаков лениво грелись над водой, глядя сверху на две фигуры в пурпурных мантиях, стоящие на полуразрушенном причале. Высокий человек не сводил взгляда с моря Барабу. Он почесался, дернул себя за длинную белую бороду, потом повернулся к насупившемуся спутнику.
— Дерки, пожалуйста. Постарайся понять.
Тучный Дерки поднял густую черную бровь и нахмурился еще сильнее.
— Ты просто убьешь себя, старый дурак! — Его высокий, гнусавый голос резал слух. — Умрешь от старости, даже если тебя пощадят бури, изгнанники и чудовища. Повторяю еще раз, Палсит, ты — старый дурак! — Дерки сложил руки на груди.
Палсит вскинул брови:
— Послушай, Дерки, с учителем так не разговаривают. Ты отвратительный ученик.
Дерки фыркнул:
— Я тоже мог бы сказать кое-что о том, каков из тебя учитель, Палсит. Мне за сорок, а я все еще ученик!
Палсит поморщился.
— Ах, Дерки, этот визг невыносим. Пожалуйста, потише. — Он покачал головой. — Как могу я натравить тебя, с таким-то голосом, на слушателей? Вот почему другие учителя-рассказчики не брали тебя. Но я принял тебя, Дерки. И ты у меня в долгу.
Уголки рта Дерки опустились, он выгнул брови и кивнул:
— Верно. — Он полез за пазуху, вытащил медную бусинку и вложил ее в руку Палсита. — Надеюсь, это улаживает наши счеты?
— Один мовилл? Это, по твоим подсчетам, ты должен мне за восемь лет ученичества?
Дерки пожал плечами:
— Возможно, я слишком щедр, но сдачу можешь оставить себе. Это поможет мне приглушить укоры совести за то, что я позволил тебе уехать и убить себя.
Палсит снова отвернулся к морю.
— Ба! Тебе-то что за дело, непочтительный паршивец?
— Я намерен стать рассказчиком, Палсит, а не соучастником твоего самоубийства. Ты никогда не покидал Центральный континент; сомневаюсь, что ты добирался хотя бы до Куумика…
— Добирался!
— А теперь ты хочешь совершить кругосветное путешествие! Проехать весь Момус! Ты не представляешь, какие опасности тебя ожидают! Совершенно не представляешь!
— Приглуши этот визг! — Палсит оглядел причал и перевел взгляд на дома вдоль берега. — Вся Сина будет требовать у нас медяки за то, что их вытащили из постели в такую рань. Где этот рыбак?
Дерки посмотрел на причал, потом снова оглядел океан:
— Вероятно, Растр передумал. Возможно, он чувствовал бы себя в ответе за твое самоубийство.
Нахмурившийся Палсит повернулся к ученику:
— Прекрати твердить это! Я не собираюсь убивать себя. Я рассказчик, Дерки, и должен приобретать опыт, чтобы воображению было откуда черпать. Жрецам надо только вести летописи; рассказчики рассказывают о произошедших событиях; рассказчик же, — Палсит постучал себя по виску, — должен иметь воображение.
Дерки покачал головой:
— Ты был рассказчиком многие годы, и тебе не требовалось покидать континент в поисках новой пищи для воображения.
— Мои огни…
— Начать с того, что они никогда не отличались жаром.
— Мои огни… холодны. Только великое приключение, вроде того, что я задумал, может снова разжечь их. — Палсит снова посмотрел на причал. — А, наконец. Вот и Растр.
Дерки обернулся. Между домами появился чудовищных размеров детина, облаченный в желто-зеленую полосатую мантию уродца, и нетвердой походкой двинулся к причалу. Под мышкой левой руки он нес два больших кувшина; третий висел на пальце. Четвертый кувшин гигант сжимал массивной правой рукой, каждые несколько шагов прикладываясь к содержимому, а между глотками вытирал черную бороду рукавом не слишком чистой мантии. Дерки покачал головой и посмотрел на Палсита.
— Кому мне послать твои пожитки?
Уродец остановился рядом с рассказчиками и посмотрел на них сверху вниз, изрыгнув клуб испарений заболонного вина. Дерки замахал руками и попятился. Растр улыбнулся, показав зубы, которым больше бы подошло слово "плиты".
— Извиняюсь, Палсит, коли заставил тебя ждать. — Из кувшина выплеснулось вино. — Мне потребовалось немало времени, чтобы убедить купца Фунгарта выбраться из постели и продать мне это лекарство. — Растр выгнул бровь и наклонился к Дерки. — Чтобы не подпускать морскую болезнь.
Палсит поднял руку:
— Не надо извинений, Растр. Который корабль твой? — Палсит указал на множество прекрасных парусников, принадлежащих рыбакам Сины.
Растр, прищурив затуманенные глаза, посмотрел в указанном направлении, потом покачал головой. Он шагнул к краю причала, наклонился и указал, не выпуская из руки кувшина:
— Вон.
Палсит и Дерки посмотрели вниз и заметили судно, на которое указывал Растр. Одномачтовое деревянное суденышко покачивалось рядом со сваями среди мусора, выброшенного с других кораблей. Если оно когда-то и было раскрашено, то краска давно облезла. Обрывки веревок свисали с мачты и фальшборта, бухты и спутанные клубки веревок разбросаны по палубе — там, где не были навалены пустые кувшины. На корме выцветшей желтой краской написано название корабля: "Королева Сины".
Дерки оглядел судно и кивнул:
— Ты был прав, Палсит. Это не самоубийство; это убийство!
Растр соскочил с причала на палубу "Королевы", и кораблик закачался; рассказчики затаили дыхание. Уродец удержался на ногах и понес свое лекарство к крохотной каюте. Палсит положил руку на плечо Дерки.
— Итак, ты не отправишься со мной на поиски приключений?
— Я всего лишь ученик рассказчика, Палсит. Нужен сам великий фокусник Фикс, чтобы уцелеть в плавании на этом прохудившемся корыте.
Палсит опустил руку:
— Ладно. До свиданья, Дерки. Надеюсь, рано или поздно ты сможешь найти другого учителя. — Мастер-рассказчик подошел к трапу и начал спускаться на корабль.
Дерки свесился над краем причала.
— Другого учителя? Палсит, где мне — с моим голосом — искать учителя? Вернись, старый дурак! Тебя ж съедят рыбы, ты это понимаешь?
Палсит спустился к "Королеве Сины" и, прыгая через борт, споткнулся и упал на палубу. Встал, оправил мантию. Из каюты выбрался Растр и потянул за гафель. Когда-то белый, а теперь раскрашенный черной и серо-зеленой плесенью парус, нерешительно запинаясь, пополз к верхушке мачты. Палсит помахал рукой, потом повернулся и ушел в каюту. Не выпуская веревку, Растр посмотрел на Дерки и бросил на причал несколько медяков.
— Отдай концы, ладно?
— Хочешь сделать меня соучастником убийства?
Дерки фыркнул, наклонился и подобрал медяки. Запихнув их в кошелек, он подошел к сваям возле носа и кормы, поднял потрепанные концы швартовых и бросил в воду. Добравшись до вершины мачты, треугольный парус наполнился ласковым бризом и потянул корабль прочь от причала. Дерки поднял глаза к чистому небу, пробормотал то ли проклятие, то ли молитву, потом скатился по трапу и плюхнулся на палубу "Королевы Сины".
Растр закрепил мачтовый линь и посмотрел на Дерки, не сводившего тоскливого взгляда с удаляющихся домов Сины.
— Если ты плывешь с нами, Дерки, это будет стоить тебе пятьдесят медяков, как и твоему учителю.
Дерки повернулся и сердито посмотрел на уродца:
— Ты получишь медяки, Растр, когда я живым доберусь до места назначения.
Растр пожал плечами:
— По рукам. — И уродец занялся румпелем.
Дерки снова посмотрел на Сину, до тошноты уверенный, что его пятьдесят медяков в такой же безопасности, как если бы были отданы взаймы тарзакскому кассиру.
Земля давно уже исчезла из виду. Летний шторм нес "Королеву Сины" сквозь тьму. Дерки, лицо которого приобрело нежный желто-зеленый оттенок, отвернулся от крохотного застекленного окошка и смотрел, как Растр в очередной раз прикладывается к кувшину. Трое искателей приключений сидели за грубым дощатым столом, занимающим большую часть каюты. Под потолком раскачивалась и шипела вонючая лампа на рыбьем жире. Растр рыгнул, и лицо ученика рассказчика стало желто-зеленым. Дерки трясущимся пальцем указал на корму:
— Растр… кто правит этой несчастной посудиной?
— Правит? — Уродец поскреб в затылке, потом пожал плечами. — Не знаю, Дерки. Раз, два, три. — Он по очереди ткнул пальцем в Палсита, Дерки и себя. — Мы все здесь — значит, править вроде бы некому.
Ученик с грохотом опустил локти на стол и закрыл лицо руками.
— Поведай же мне, о великий мореход, что хранит нас от гнева бури и коварных скал?
Растр покачал головой и улыбнулся:
— Хороший вопрос, приятель. Но, понимаешь, интел… ик! интеллектуальные беседы — это не мое…
— Клянусь косыми глазами Джамбо! — Дерки опустил руки. — Растр, почему ты не на руле?!
Растр ухмыльнулся и так хлопнул рукой по столу, что все — и локти Дерки — подскочило в воздух.
— Ха! Клянусь моими медяками, на это я могу ответить! Там мокро.
— Мокро? Мокро!
Палсит ласково положил руку на плечо Дерки:
— Успокойся. По-видимому, Растр закрепил румпель. Этот превосходный корабль может сам править собой. Понимаешь?
— Что?!
Палсит кивнул:
— По словам капитана, до земли и скал еще много дней.
— Дней? — Дерки зажал рот обеими руками и, перемахнув через приделанную к полу скамью, выскочил на палубу.
Привстав, Растр протянул длинную руку и захлопнул дверь каюты. Потом уселся, взвесил в руке кувшин и сделал большой глоток.
Палсит потянулся, сцепил руки за головой и откинулся на стенку каюты.