— Командир? — Наавон поднял голову. В дверях стоял адъютант.
— Что?
— Мы приземлились. Приборы что-то засекли у подножия маленького плато в нескольких минутах отсюда.
Госс засмеялся:
— Клянусь любящими богами, Наавон, теперь мы их поймали! Торопись отдавать приказы. Это так же забавно, как стрелять ребятишек на школьном дворе…
— Довольно, Госс! — Наавон повернулся к адъютанту. — Я буду через минуту. — Ординарец кивнул и вышел. Под взглядом Наавона Госс снова растянулся на койке, высосал остатки из кувшина, опустил его на пол, закрыл глаза и захрапел.
— Госс, ты дурак, — прошептал Наавон. — На войне наемник не бывает на правой или неправой стороне. Наемник просто на стороне платежных ведомостей. — Наавон опустил голову и посмотрел на палубу.
Я твержу этому профессиональному солдату стандартную дребедень, которую скармливают новобранцам, и даже сам в это не верю.
Момусиане сражались храбро, если не искусно. То немногое современное оружие, которым они обладали, было снято с тел убитых наемников. Остальные сражались, чем могли: зажигательными бомбами, ножами… Наавон улыбнулся, вспоминая ночь в городе… как бишь его… Рис. На арванианские позиции полетели стрелы. Стрелы! Первым порывом было засмеяться, и все засмеялись кроме пятерых, пронзенных деревянными стрелами.
Наавон покачал головой. Приказ Садисса был четок: вырезать защитников всех до единого. Не щадить. На планете не должно остаться противников его "Освободительной Армии". Возможно, для этого хватило бы одного залпа тяжелого орудия — самое большее двух, — будь местность равнинной. Но на Западе, с его труднопроходимыми горами и густыми джунглями, момусиан придется разыскивать по одному, а такие поиски требуют много времени. От батальона потребуется гораздо большее, а солдаты уже давно не воспринимали данную работу как войну, в которой есть хоть клочок достоинства.
Наавон посмотрел на Госса. Люди видели, что творят Садисс и Мисор со своей бандой преступников, и видели отчаяние, храбрость… честь защитников Момуса. Наавон покачал головой и вышел из каюты в грузовой отсек, остановившись рядом с оператором связи.
— Найди мне Садисса.
Связист закодировал сигнал и повернулся к Наавону:
— Адмирал Садисс, старший офицер. Хотите с картинкой?
Наавон покачал головой.
— Адмирал? — обратился он к черному экрану.
— Офицер Дор? Вы нашли их?
— Да, адмирал. Я планирую вскоре высадить отряд и попытаться установить контакт с момусианами…
— Я снова напоминаю: это не момусиане; это — мятежники и предатели. Я также напоминаю, что командую этой миссией я и что вам приказано вырезать всех…
— Из арваниан получаются плохие мясники, Садисс. Если я смогу склонить их к капитуляции, я приму…
— Наавон Дор, вы ничего не примете! Надо ли мне напоминать вам также, что у меня есть и собственные войска?
— Вы угрожаете мне бандой душегубов?
— И моим линейным крейсером. Я отдал вам приказы, и если вы не подчинитесь им, я прикажу затравить вас, как зверя.
— Не советую, Садисс. Такой бой мог бы вызвать у моих солдат некоторое воодушевление. — Наавон кивнул оператору. — Рви связь, потом прикажи экипажам катеров высаживаться. — Он нахмурился, затем кивнул. — Лучше привести "Меч" в полную боевую готовность.
— Да, командир.
— Ты чего ухмыляешься?
— Ничего, командир. Просто так.
Джеда из наездников Мийры, руководитель Тарзакского цирка на время гастролей, подошел за жонглером по имени Пуга к сырой пещере у подножия плато. Вход прятался за густым занавесом кустарника и нависающих деревьев. Он не видел охраны, но знал, что она есть.
Жонглер поднял руку:
— Подожди здесь, Джеда.
Пуга исчез за поворотом, оставив Джеду наедине со своими мыслями. Он высматривал устье пещеры на фоне зелени джунглей. За шесть дней, прошедших с высадки арваниан на Западе, защитники Момуса начали удерживать свои позиции. Захватчики стреляли, но их мишени растворялись в джунглях раньше, чем арваниане успевали выстрелить. Ценой множества жизней в руки момусиан попало еще больше арванианского оружия, и опытные, закаленные бойцы теперь разменивали жизнь за жизнь. А мы отсиживаемся в джунглях и ничего не делаем! Джеда услышал шаги и обернулся.
Из-за скалы высунулась голова Пуги:
— Пошли, Джеда. Алленби примет тебя.
Джеда следовал за жонглером по лабиринту проходов, пока они не вошли в низкую, освещенную факелами комнату. Алленби сидел, скрестив ноги, перед низким столом, заваленным нарисованными от руки картами. Алленби поднял голову:
— Джеда? Что привело тебя? Все ли в порядке с цирком?
Джеда скрестил руки на груди:
— Конечно, в порядке. Чего ж другого ждать?
— То есть?
— То есть мы хотели бы участвовать в боях, Алленби. Вся труппа согласна; вот почему меня послали.
Алленби кивнул:
— Ясно. — Он покачал головой. — Нет.
— Нет? У тебя столько бойцов, что ты можешь позволить себе пренебречь еще почти двумя сотнями?
— Не будь дураком, Джеда.
— Дураком?
— Да, дураком. Эти сражающиеся мужчины и женщины… ты не знаешь, чем стал для них цирк? Это причина держаться, их символ, их знамя. Понимаешь?
— Я понимаю, что мы сидим в безопасности, пока другие сражаются вместо нас. Момус жил без цирка и раньше — много лет.
Алленби потер глаза, потом сложил руки на столе:
— Джеда, сейчас цирк на Момусе есть. До войны было по-другому… все было по-другому. Но теперь каждый уродец, клоун и униформист, спрятавшийся в джунглях, нужен, чтобы все знали: цирк невредим, в безопасности. Если бы я позволил цирку развалиться и присоединиться к сражениям, я послужил бы целям Десятого Квадранта, а не нашим. Наш дух был бы сломлен.
Джеда уставился в пол:
— Великий Алленби… это трудно. Ты просишь нас о трудном деле.
Алленби кивнул:
— Знаю. Иди, объясни это труппе и заставь их понять. Я полагаюсь на тебя.
В комнату вошел Пейнтер и остановился рядом с Джедой.
— Лорд Алленби, арваниане снова выпускают катера.
— Сеть готова?
Пейнтер кивнул:
— И ракеты.
— А ракеты сработают? Пейнтер пожал плечами:
— Мы не могли провести настоящие испытания, не выдав наших позиций. Трубки из бумаги и коры кажутся достаточно прочными, чтобы выдержать огненные шарики, но…
Алленби кивнул и встал:
— Тогда нам нужно идти.
Пейнтер нахмурился:
— Не думаю, что тебе следовало бы быть там, лорд Алленби. Если все сорвется, а это весьма вероятно, тебе лучше не быть поблизости.
Алленби сжал губы, потом посмотрел на Джеду.
— Ты прав, Пейнтер. Держи меня в курсе.
Пейнтер кивнул, повернулся и вышел. Джеда пожал плечами.
— Мне лучше вернуться к труппе.
Алленби поднялся из-за стола и проводил Джеду к выходу из тоннеля. В устье пещеры он положил руку на плечо наездника:
— Удачи тебе, Джеда.
— И тебе.
Алленби смотрел, как Пуга ведет наездника в джунгли, пока оба не исчезли из виду. Он подождал еще, потом повернул направо и нырнул в кусты догонять Пейнтера.
В рубке катера Наавон слегка налег на штурвал и заложил правый вираж.
— Видишь что-нибудь?
Госс поднял глаза от приборной доски:
— Ничего. — В хвосте четверо вооруженных наемников смотрели сквозь прозрачный колпак на расстилающиеся внизу джунгли. Госс покачал головой. Было ошибкой разделяться и дробить силы, Наавон.
Наавон кивнул и повел катер по пологой дуге налево.
— Возможно, но так мы охватим такую же территорию в десять раз быстрее. Если бы Садисс позволил нам использовать челноки со своего корабля, это не было бы необходимо.
Госс засмеялся.
— Наавон, если бы этот кусок дерьма держал свою банду на Центральном континенте под контролем, мы бы обошлись своими челноками.
Наавон поморщился. На Центральном континенте был наведен порядок, но громилы Мисора заварили кашу. Из-за диверсии в рабочем состоянии остались только два челнока с "Меча".
— Госс, ты слышал что-нибудь новое о втором отряде?
Госс покачал головой и снова уставился на экран радара.
— Я почти не сомневаюсь, что сопротивление на Центральном континенте не организовано и не управляется отсюда. По-моему, это просто народный ответ на политическую хватку Мисора… погоди! — Госс подрегулировал радар, потом поднял голову и поглядел через колпак кабины. — Восемнадцать градусов направо, в долине. Я поймал какие-то передвижения, но сейчас все исчезло. Наавон заложил вираж.
— Давай-ка, поглядим. Сначала пройдем на высоте. — Наавон пролетел над долиной, повернул и завис над противоположным концом. — Есть что-то?
Госс покачал головой:
— Никакого движения, никаких электромагнитных полей. Попробуй пониже и помедленнее, а я поищу тепловое излучение.
Наавон толкнул штурвал вперед, в долину, и выровнял катер в нескольких метрах над верхушками деревьев.
— Ну, как?
Госс внимательно смотрел на экран:
— Пока нет. — Красные вспышки и крапины, появившиеся на экране, показывали богатую животную жизнь внизу, но все эти следы были слишком малы для человека. — Погоди… нет, судя по тому, как оно уходит, это животное… — По бокам экрана появились двойные красные полосы. — Наавон…
— Вижу!
Госс поднял голову. Две ракеты поднимались в небо, таща за собой огромную сеть. Катер накренился, когда Наавон попытался увернуться, но поднятая ракетами сеть была закреплена на земле и просто накрыла катер. Наавон изо всех сил старался посадить катер прямо, но их завалило на бок и ударило о дерево, потом об увитую виноградом скальную стену. Когда Наавон открыл глаза, катер лежал на боку, колпак разбит, а на него смотрело дуло лучемета. На другом конце винтовки находился кто-то, знакомый по разведывательным совещаниям. Освальд Пейнтер.
Молодой человек ухмыльнулся:
— Ну-ну, Наавон Дор. Хорош же ты!
При свете единственного факела Наавон расхаживал по маленькой пещере-тюрьме, осматривая стены, а Госс наигрывал на флейте мечтательную мелодию. Старший офицер прекратил поиски пути к отступлению и посмотрел на своего заместителя, сидящего со скрещенными ногами на полу пещеры.