Эля кивнула, признавая его правоту. Как бы ей ни хотелось проводить больше времени с Сашей, когда тот бодрствовал, после сегодняшнего ей нечего было возразить.
– Саша знает об этом правиле?
– Еще нет, и будет зол и на себя, и на меня. Я поговорю с ним, – заверил он, заметив на ее лице смятение. – Он гордый, как и все в этой семье. И всегда требовал от себя многого. Не исключено, что эта часть его характера не изменилась.
– Пожалуйста, повторите ему то, что сейчас сказали мне. Про обстоятельства и внутренний конфликт. – Она покосилась на дверь палаты, за которой разговаривали Софья и Саша. Желание успокоить и обнять его снова напомнило о себе, и Эле пришлось сжать в пальцах манжеты халата. – Мне очень не хочется, чтобы он злился.
Засыпая той ночью дома, мыслями она снова была в его палате. Чуть ранее в качестве извинений за поздний звонок она пообещала дежурной медсестре купить кофе и шоколадки в сестринскую, взамен узнав, что давление Саши пришло в норму и он чувствовал себя хорошо. О решении сократить время ее посещений персоналу уже было известно. Помня, как Саша не хотел, чтобы посторонние знали о нем слишком много, Эля надеялась, что истинная причина останется между ними четырьмя.
Узнав главное, она сосредоточилась на воспоминаниях о том, что еще происходило в этот вечер. Привычку продолжать игру на пианино даже вдали от клавиш ей привил отец, ее первый и лучший учитель музыки. Перед сном он часто «играл» на ее руке, напевая себе под нос, и это были одни из немногих прекрасных воспоминаний из ее детства. Ей всегда хотелось однажды разделить их с родственной душой. Вслух она не призналась, решив, что сделает это позже, и очень радовалась, что Саша не стал возражать. И то, как он смотрел на нее после этого, как взял за руку перед прощанием, – все это она собиралась сохранить в памяти на долгие годы. Подобные моменты были сокровищами, которые многие ошибочно принимают как должное. Многие, но не Эля.
Благодаря им спустя годы ожидания она продолжала узнавать свою родственную душу.
– Папа сказал, что сможет приехать в следующем месяце, – продолжила Софья, когда они остались одни, старательно избегая смотреть на грязную салфетку на прикроватной тумбочке. – Сейчас он занят новым проектом.
– Как всегда, – ответил Саша, поправляя компресс на переносице двумя пальцами. После ухода Эли из его глаз и голоса исчезли последние теплые нотки. – Удив-вительно, что в Т-турции еще есть где строить.
– Перестань! – одернула его мать.
Она вспомнила собственные слова, сказанные Эле пару дней назад, и приказала себе сохранять спокойствие – хотя в последние годы они с Сашей часто говорили на повышенных тонах. В его словах была доля правды, но в то же время он не желал видеть очевидных и куда более важных вещей.
– Саша, он тоже переживает за тебя. Ты переполошил всю семью! Думаешь, мы заботимся о тебе, потому что нам все равно, что с тобой будет?
Саша упрямо сжал губы, но, вопреки ее опасениям, возражений не последовало. Про себя Софья вздохнула с облегчением. Даже такой крохотный жест давал ей надежду, что, возможно, теперь их отношения наладятся.
– Я боялась, что больше тебя не увижу, – настойчиво добавила она. – В последнее время часто вспоминаю истории из твоего детства. Сегодня мы с дядей Мишей как раз говорили, какие у тебя были пеленки. Может, хоть сейчас объяснишь, почему кораблики тебе нравились, а полоски – нет? Хотел быстрее попасть на море, но не мог сказать об этом вслух?
Она тихо рассмеялась. Саша упорно не поднимал взгляд, но его черты смягчились. Обрадованная, Софья потрепала его по руке, выбирая, какую историю рассказать следующей, когда ее сумка громко завибрировала.
– Я же просила не беспокоить меня!
Торопливо расстегнув сумку, она нащупала телефон под чехлом для очков и бросила взгляд на экран. Худшего момента для звонка вице-президента было не придумать, но она догадывалась, о чем он хотел поговорить.
– Тебе п-пора.
Саша говорил, отвернувшись к окну. На его лице появилось хорошо знакомое ей бесстрастное выражение. Стоило ее работе напомнить о себе, он всегда закрывался, и по опыту прошлых лет Софья знала, что все доводы будут для него пустым звуком. И острый язык, и упрямство ее сын унаследовал от отца, и пережитая авария явно не смягчила его характер. Во всяком случае, в отношении нее. Софья годами делала все, чтобы он ни в чем не нуждался, но Саша так и не смог оценить ее усилия.
Тем не менее она нажала на боковую кнопку, чтобы вибрация прекратилась.
– Ничего, подождут.
Он вздохнул и добавил более настойчиво:
– Мне все р-равно нужно отдохнуть.
При одной мысли о скомканных салфетках, лежавших совсем рядом, и о том, что его приступ может повториться, Софья почувствовала, как ее начинает мутить. Первые дни после аварии она даже не могла заставить себя зайти к нему в палату и сидела в коридоре, беседуя с врачом.
– Конечно, я понимаю. Еще увидимся.
Она уже встала с места, когда Саша спросил:
– П-почему ты рассказала Эле о школе и плавании?
«Потому что только это точно и знаю», – мелькнула мрачная мысль.
– Она задавала вопросы. Ей очень хотелось узнать тебя, и я поделилась парой историй из твоего детства.
– Парой, – повторил он и коротко кивнул на прощание. – Удачи на р-работе.
Его голос звучал натянуто, и Софья помедлила, разглядывая профиль сына. Ей хотелось выключить телефон и остаться с ним, но тогда риск нового кровотечения мог увеличиться. И от нее все еще ждали ответа по важному делу. И то и другое они оба понимали. Прежде чем звонок мог повториться, она коротко поцеловала Сашу в макушку, едва сдержав дрожь при виде уродливого шрама, и вышла из палаты.
Михаил Леонович ждал ее в одиночестве.
– Только что отправил Ангелину домой. Все-таки Саше повезло с ней.
– Я тоже поеду. – Софья показала ему телефон с уведомлением о пропущенном вызове на экране. – Не хочу, чтобы Саша волновался еще и из-за меня. Он все еще не может поверить, что мы беспокоимся за него. Как будто отдельную палату было так легко организовать… И провести родственную душу в отсутствие заведующего!
– Все нормально, я уже поблагодарил кого следует, – отмахнулся Михаил Леонович. – Дай ему время, Соня. Он совсем недавно вернулся к нам.
– Я надеялась, что после случившегося он смягчится, – призналась она. – Но даже сейчас отказывается говорить со мной.
– Думаю, мы должны быть благодарны за то, что его характер не изменился в худшую сторону. Кома способна сильно влиять на людей, Соня. Одни становятся более агрессивными, другие не помнят важные моменты из своей жизни. Судя по нашим тестам, Сашу это не коснулось.
– Думаешь, Эля правда поможет ему?
– С физиологической точки зрения она уже помогает. Даже несмотря на сегодняшнее происшествие, у него хороший прогресс. Но в этом вопросе лучше не спешить. Дай ему месяц-полтора.
Телефон в руке Софьи настойчиво завибрировал.
– Дал бы мне кто-нибудь месяц на все это, – вздохнула она и, быстро чмокнув его в щеку на прощание, быстрым шагом направилась к лифтам.
Глава 5
Когда вас переполняют эмоции, бывает сложно понять, с чего начать разговор. Наш совет – дневники видений. Поделитесь тем, что успели узнать друг о друге до встречи, задавайте вопросы, делитесь догадками. Вы сами не заметите, как пролетит время.
Из авторской колонки в журнале Teen Soul
Когда в их доме все чаще стали появляться посторонние, Эля обзавелась маленькой записной книжкой, которая легко помещалась во внутренний карман рюкзака и закрывалась на ключ. Ключ она носила на цепочке на шее, пряча под одеждой. Ей казалось, что это надежно защитит ее секреты от любопытных глаз.
В то время многие подростки были убеждены, что с поиском родственной души может помочь ведение дневника. Каждая запись должна была быть адресована ей и обязательно заканчиваться словами о надежде на скорую встречу. Поэтому на двенадцатый день рождения Зоя и Эля подарили друг другу красивые блокноты, которые однажды увидели в книжном магазине. Эля прилежно вела дневник несколько месяцев, описывая свою жизнь с тетей, школьные будни и шутки про учителей, которые придумывали ее одноклассники, всякий раз добавляя, что была рада получить новое видение. Голубоглазый светловолосый парень, увиденный ею год назад, много времени проводил за компьютером и иногда занимался плаванием. У него была красивая улыбка, и Эле нравилось представлять, как в будущем они будут вместе читать отрывки из своих дневников друг другу.
Она не думала о том, что с дневником может что-то случиться, пока однажды не вернулась домой с урока музыки и не обнаружила на вешалке чужое пальто. Тетя Ника была дома и, видимо, принимала гостя. Что заставило Элю забеспокоиться, так это голоса, доносившиеся из ее комнаты.
– О, ты уже пришла, – сказала тетя вместо приветствия, увидев ее на пороге. Стоявший рядом с ней незнакомый мужчина в помятой рубашке и джинсах коротко махнул и огляделся. Мелкие черты лица придавали ему сходство с грызуном.
– Стало интересно, как выглядит комната современного подростка. У тебя тут только фотографии, как у моей бабушки. Попросила бы тетю купить постеры с Чайковским. Ты же занимаешься музыкой.
Тетя Ника громко захихикала. Ответная колкость уже была на кончике языка Эли, но ее внимание привлек дневник, лежавший на столе рядом со школьными тетрадями. Должно быть, она забыла убрать его в комод перед сном. Она застыла на пороге, глядя, как чужие пальцы пробежали по корешкам и небрежно вытянули именно его. Гость бросил взгляд на глянцевую обложку с написанными розовыми блестками словами «Мой личный дневник» и фыркнул, послав тете Нике снисходительную улыбку. На этом его интерес был удовлетворен, и они ушли на кухню, оставив Элю наедине со странным чувством, похожим на смесь злости и беспомощности. Ей не нравилось, когда посторонние трогали ее вещи, и им точно не должно было быть дела до ее комнаты.