– Почему пыталась?
– Все в Интернете восхищаются ее алгоритмами, и я решила узнать о них подробнее. Но, к сожалению, еще со школы мой уровень понимания в этой области – «в двоичной системе счисления один плюс один равно десять». Я пыталась изучать программирование, когда поняла, что ты этим занимаешься, но безуспешно.
– Это все же не объясняет, п-почему вчера ты хотела остановить ее словом «диспетчер задач».
Эля скорчила рожицу и откинулась на спинку стула.
– Ты меня напугал! И мне далеко до Хеди Ламарр[6], хотя волосы у нас похожи. Как ты вообще понял, что писать, когда решил создать Альду?
Саша задумался. В прошлом его часто спрашивали об этом, и ответ был давно отрепетирован. Он увидел новую возможность применения существующего синтаксиса одного из языков программирования и решил поэкспериментировать. Сперва это был агрегатор данных из учебников и книг из школьной программы, умеющий говорить, но число его навыков росло, и впоследствии он обрел способность к обучению. А однажды на конференции, организованной его университетом, Саша встретил Никиту Колесникова, и тот предложил ему сотрудничество и практически неограниченные ресурсы. Но Эля явно спрашивала о другом. И эту историю он еще никому не рассказывал.
– Маленьким я любил играть в к-компьютер, но однажды он сломался, и родители долго не вызывали мастера, – начал Саша. – Когда тот все же пришел, я засыпал его вопросами, и он рассказал кое-что об особенностях программирования. Оказалось, в основе всего, что умеет компьютер, лежит особый язык. Я решил изучить его и создать что-то свое. Дома я всегда был один, поэтому начал с друга. Его звали Альфред.
– Как у Бэтмена? – улыбнулась Эля, но Саша заметил, как, когда она услышала о его одиночестве, на ее лицо набежала тень. Конечно, об этом Софья ей не рассказывала, как и не упоминала Альфреда. – Странно, что не Джарвис.
– Тогда я не любил «Железного человека». А «Темный рыцарь» вышел сразу после него. Альфред общался со мной цитатами из книг, которые я читал, п-потом я научил его искать информацию на большем количестве сайтов и анализировать ее. Поначалу я все проверял за ним, а потом понял, как настроить его на с-самообучение.
– Каким образом? Я не понимаю, какую команду надо дать, чтобы этого добиться.
– Дело не только в команде, – пояснил он, подбирая слова, чтобы не запутать ее еще больше. – Есть классы, наследование между ними, разные функции. П-проще говоря, это похоже на создание различных связей в мозге: он учится делать одно, а потом другое по уже знакомым алгоритмам, но с изменениями, и развивается дальше.
– Это как с формулами в Excel, где меняются номера ячеек? – спросила Эля.
– Если бы он сам создавал нужные формулы в зависимости от твоих данных, то да.
Она покачала головой и посмотрела на колонку.
– Даже представить все это сложно. Ты и правда гений.
– Не совсем. В других странах над этим уже активно работали.
– Но ты тогда был еще подростком.
– Мне просто стало скучно дома.
– Так гении обычно и говорят.
– Определять к-кванты и трапеции не легче, – прогоняя невесть откуда взявшееся смущение, ответил Саша.
– Квинты и терции, – терпеливо поправила она.
– Точно. Кстати, о Ламарр: ее источником вдохновения был американский «Механический балет» Антейла, который исполнялся синх… синхронизированными инструментами, в том числе пианино. Я читал об этом в школе, а через пару дней, – добавил он, удивленный появившимся из глубины памяти воспоминанием, – узнал, что ты тоже играешь.
– Эту часть истории я не знала, но она мне нравится, – сообщила Эля. – А почему ты отказался от имени «Альфред»?
«…только если вы будете честным». Слова психолога вспыхнули в голове, заставив его помедлить. Ответить в полной мере честно на этот вопрос он не мог, не готовый сделать столь важное признание.
– Мне захотелось чего-то нового, – объяснил он. – Меня вдохновили рассказы учительницы информатики про Ламарр, Аду Лавлейс и Тамару Алексан-ндриди. Она была против стереотипов о том, что программистами могут быть только мужчины. И еще мне всегда нравилась Эсмеральда Гюго. Я читал про нее, когда внезапно понял, как решить одну важную проблему. – Эля заинтересованно кивала, принимая эту полуправду, и он едва не вздохнул с облегчением. – В итоге Альфред сократился до Альды, что потом устроило и «Иниго», а для себя я оставил еще один в-вариант имени.
– Никогда не читала об этом в новостях.
– Это секрет, который никто не знает. Я был не в себе и случайно выдал его.
– Я никому о нем не рассказывала. Так и думала, что здесь есть какая-то личная история. Скажи, а ты как-то пытался использовать Альфреда или Эсмеральду для нашего поиска?
В ее голосе было только любопытство, но Саша все равно ощутил укол вины.
– Данных о видениях слишком много, и их сложно г-группировать. Внедрить ее в сайты поиска я не мог, но сейчас над этим работают.
– Это было бы грандиозное открытие – искусственный интеллект помогает найти родственную душу. Что такое? – спросила Эля, и Саша осознал, что при упоминании работы его лицо сразу посерьезнело. Несмотря на обещанную реабилитацию и текущие занятия с логопедом, учившим его правильно дышать, чтобы меньше заикаться, мысль о возвращении в офис заставляла нервничать.
– Я подумал о работе. – И, когда она сочувственно улыбнулась ему, добавил, старательно подбирая слова: – Я не знаю, что меня ждет после выписки. Сейчас мне кажется, б-будто я не успеваю за собственной жизнью.
– Это из-за травмы? – Ее взгляд коснулся шрама на боку его головы.
– И из-за нее тоже. У меня был четкий план работы, но все пошло нап-перекосяк. А потом… Представь, я теряю сознание, когда случилась авария, а просыпаюсь утром, уже держа за руку родственную душу. Словно прошла всего минута, а не ц-целые дни. Я даже не уверен, что осознал сам момент пробуждения связи, – воспоминания очень смутные. И сейчас… – Отрепетированная часть речи закончилась, и он неловко добавил: – …я еще привыкаю к этому чувству. Иногда все кажется очень странным.
В широко раскрытых глазах Эли появилось беспокойство.
– Я читала, что, по мнению врачей, это может помочь, – тихо сказала она. – И что регулярные встречи должны не только укреплять нашу связь, но и помогать тебе восстановиться. Привыкнуть, как ты сказал.
– Ты помогла мне, – сказал Саша, не в силах отрицать очевидное. Пробуждение связи мобилизовало его организм, и он быстро шел на поправку. – И помогаешь сейчас. Но, кажется, мне нужно время, чтобы осознать, к-какой теперь будет моя жизнь. Я человек закрытый, я уже говорил. И, – он опустил глаза на свою бледную руку, где на сгибе локтя были заметны следы от уколов, – не думаю, что и ты ожидала такого.
Эля молчала, разглядывая свои колени, и не пошевелилась, когда в палату зашла медсестра.
– Десять минут, Александр.
– Пожалуйста, сделайте сегодня исключение. Я в п-порядке.
Она замялась, переводя взгляд с него на Элю.
– Врача с-сегодня нет, – настойчиво напомнил Саша. Он не хотел, чтобы их разговор так быстро закончился. – Никто не узнает.
– Еще десять минут, – сдалась она, напоследок бросив в сторону их пары пристальный взгляд.
– Когда я думала, как мы встретимся, – начала Эля, когда дверь закрылась, – то никак не могла определиться с местом. Но одного хотела точно: чтобы мы оба обрадовались, что это наконец случилось. Я была рада, и мне все равно, что наши встречи проходят здесь и длятся всего несколько минут. Я хотела найти тебя с тех пор, как получила первое видение.
– Я тоже не знал, где это может случиться. Начал думать, что упустил свой шанс и уже никогда тебя не встречу, – признался Саша. Он снова не договаривал, но после ее слов не мог признаться, как мало времени уделял поиску в последние годы и как сомневался насчет их отношений. – Но я жалею, что не могу изменить слож-жившиеся обстоятельства.
– Речь об аварии? Или о чем-то еще? – ее голос стал натянутым от тревоги.
– Об аварии, о том, где я сейчас нахожусь. О моей работе. – «О том, какой я человек и на кого ты работаешь». – Думаю, я смогу во всем разобраться, только когда вернусь домой.
Из четырнадцати дней у них оставалось еще шесть. Обычно к этому времени родственные души решали, какой будет их дальнейшая жизнь: останутся ли они друзьями, захотят ли быть любовниками, или им лучше вообще прекратить общение, как только связь перестанет быть хрупкой и риск физического недомогания исчезнет. Разум некстати подкинул воспоминание об отце: тот по истечении двух недель заявил, что они с Эсин, его родственной душой, останутся друзьями, а спустя несколько месяцев все-таки уехал в Стамбул и поселился там насовсем. Впрочем, в случае Саши исход мог быть только противоположным.
– Скажи, как я могу помочь тебе.
Сердце Саши вдруг забилось быстрее: то ли из-за ее тона, серьезного и решительного, то ли заботливого взгляда, к которому он не привык, то ли потому, что, желая ободрить их обоих, она взяла его руку в свои и гладила тыльную сторону ладони большими пальцами.
Он покачал головой. Он сделал, как сказал психолог: начал с малого и доверился свой родственной душе, но понятия не имел, что сейчас ответить. Ни один из вариантов, приходивших на ум, не казался правильным. В конце концов Саша сказал, постаравшись придать голосу мягкости:
– Дай мне время. Я только начинаю осознавать, как изменилась моя жизнь.
Глава 7
У тебя нет души. Ты – душа. У тебя есть тело.
Клайв Стейплз Льюис
От боли, пронзившей ногу после падения, из глаз Эли едва не брызнули слезы. Врачи, которые сразу поспешили ей на помощь, сообщили, что ей еще повезло: по крайней мере, удар пришелся не на голову, как их вчерашнему пациенту. На коленной чашечке появился большой синяк, но спустя пару часов ходить было уже не так больно. Бросив джинсы в стирку, она вернулась к себе в комнату и села у пианино. Пальцы сами легли на клавиши и извлекли несколько простых нот вступления «К Элизе». В детстве она часто говорила, что хотела бы сменить имя, чтобы такая красивая мелодия оказалась посвящена ей. В итоге в качестве компромисса родители стали звать ее Элей, что было «почти как Элиза», и никаких официальных изменений не последовало.