К ее облегчению, Саша, как оказалось, был не против иногда побыть в тишине. Они могли сидеть на одном диване в гостиной, и, пока одна читала книгу, другой писал в ежедневнике, сверяясь с экраном ноутбука. Или вместе смотрели телевизор, изредка обмениваясь замечаниями, а иногда, забыв про него, разговаривали обо всем на свете. Саша давно признался ей, что вечера после работы предпочитал проводить дома, что полностью устраивало Элю. Теперь, когда ее поиски были окончены, после рабочего дня она могла отдохнуть, а не отправляться на прогулки по случайным маршрутам.
Рано или поздно Эсмеральда напоминала Саше, что пора ложиться спать. Обычно он закатывал глаза, но Эля настаивала, что ему не следует нарушать режим, – даже если хотела узнать больше о его прошлых путешествиях или учебе в университете или просто наблюдала за его лицом и движениями. Она могла подождать до завтра, когда они снова встретятся в той же комнате. Перед тем как уйти к себе, Саша всегда обнимал ее, и она благодарила Вселенную за то, что позволила им встретиться. С каждым днем прошлые месяцы, которые они провели порознь, все больше напоминали дурной сон, о котором не хотелось вспоминать.
Спустя несколько недель после переезда Эля, надев наушники, играла на цифровом пианино. Саша уже второй час сидел у себя в комнате на каком-то позднем видеозвонке, который, судя по всему, не собирался заканчиваться. Ранее, набравшись смелости, она заглянула к нему и попыталась предложить еду, но он молча указал на разложенные на столе протеиновые батончики. Видимо, такое случалось уже не в первый раз.
Когда в ноты вмешался какой-то стук, она обернулась и увидела Сашу, прислонившегося плечом к дверному косяку. Отросшие волосы растрепались, как бывало всегда, когда он запускал в них пальцы. И он так и не снял очки, придававшие ему в глазах Эли серьезный – и привлекательный – вид.
– Прости, я тебя не слышала, – сказала она, повесив наушники на шею.
– Ты уже ужинала? – спросил он, заходя в комнату.
– Да, очень хотелось есть. Не удалось толком пообедать на работе.
– А что играешь?
– Чайковского.
Первое время, когда Эля только начинала заново играть на пианино после долгого перерыва, она не могла заставить себя исполнять ничего из обычного репертуара. Отцовские и учительские наставления заглушались воспоминаниями о чужих грубых руках, сминающих ее одежду, и ужасном летнем концерте в музыкальной школе, после которого у нее случилась паническая атака. По совету матери Зои она начала с повторения мотивов музыки из рекламы и фильмов, а затем перешла к известным саундтрекам и песням. Долгое время она могла слушать классическую музыку, но не исполнять ее сама, пока наконец, при активной поддержке друзей, сидевших рядом, не решила сыграть простейшую вещь – «К Элизе». Пальцы сразу нашли нужный ритм, и ей едва удалось сдержать слезы – до того это было похоже на возвращение домой.
– Можно мне послушать? – спросил Саша. – Ты как-то говорила, что сыграешь для меня вживую.
Сердце Эли сразу же ускорилось. Она давно не играла для зрителей.
– Конечно, садись.
Отодвинув в сторону ее многочисленные подушки, он сел на край дивана в ожидании, пока она отключит наушники и отложит их в сторону. Размяв пальцы, чтобы скрыть волнение, Эля опустила их на клавиши и продолжила играть. Саша сидел абсолютно неподвижно, но всякий раз, поднимая на него глаза, она видела, что он пристально смотрит на ее руки. Это не смущало, скорее усиливало нетерпение узнать, о чем он думает. Однако, когда мелодия подошла к концу, Саша несколько секунд молчал, прежде чем встретить взгляд Эли.
– Ну как? – спросила она.
– Слушать тебя по-настоящему – еще лучше, чем в записи, – признался он. – Ты как будто говоришь на языке, которого я не понимаю, но при этом мне хочется слушать все больше и больше.
Она улыбнулась.
– Хочешь, научу тебя?
– У меня напрочь отсутствует слух. Я буду только мешать и расстрою даже такое пианино, – отмахнулся Саша. – Тем более правая рука у меня теперь слабее.
– Могу играть для тебя каждый день, как в старых английских романах, – хихикнула она. – Будешь читать отчеты, слушая классическую музыку.
– Лучше буду слушать ее просто так. Меня это успокаивает, – признался он.
– Тяжелая была встреча?
– Мы должны сделать слишком много за короткий срок. Конкуренты начинают догонять нас, но нужно и дать Альде немного времени, чтобы новая версия заработала в полную силу. Никита Егорович это понимает, но все равно беспокоится.
Эля вспомнила термин, услышанный на его лекции.
– Ты боишься переобучения, да?
Саша устало усмехнулся и снял очки. В последнее время он увеличил количество своих рабочих часов, и морщины у него на лбу стали заметнее.
– Его тоже. И у себя, и у Альды.
– Сыграть тебе вот это? – И она извлекла из пианино несколько нот. Он склонил голову набок.
– Мотив знакомый.
– Ты его знаешь. У тебя есть запись.
– «Один плюс один»? Какой-то он грустный, тебе не кажется?
– А вот это?
– Подозрительно похоже на Элтона Джона.
– Верно.
– О, нет, я и так травмирован на всю жизнь. Достаточно того, что его тезка теперь живет на кухне.
Эля рассмеялась и исполнила несколько быстрых нот другой мелодии.
– Что скажешь?
– Мне нравится. Кто это?
– Саша, это же Rolling Stones. She’s a Rainbow. Обожаю их соло на фортепиано, – довольно призналась она, доиграв бодрое вступление. – Когда-то у меня даже были рыбки Кит и Мик.
– Почему ты играешь в наушниках? – неожиданно спросил Саша. – Так удобнее?
– Просто привыкла. В моей старой квартире были тонкие стены.
– Тебе необязательно надевать их теперь. Ты мне не помешаешь.
Его голос звучал спокойно, но Эля успела уловить неуверенные нотки. Она провела с Сашей достаточно времени, чтобы заметить, что, давая ей так много, взамен он крайне редко просил о чем-то для себя. И сейчас осторожно пытался показать, что хотел бы слушать ее игру чаще. Это было в равной степени трогательно и удивительно, и она надеялась, что однажды он поймет, что может прямо попросить ее о чем угодно.
Это положило начало новой традиции. Эля больше не надевала наушники, когда играла на пианино, и оставляла дверь в комнату открытой настежь. Обычно вскоре после этого к ней заглядывал Саша и, встретив ободряющую улыбку, тихо садился на диван. Несколько минут они ничего не говорили, изредка обмениваясь взглядами, пока Эля не заканчивала играть. Иногда ей приходило в голову импровизировать, чтобы Саша задержался подольше, и он с искренним интересом просил ее назвать имя нового, незнакомого композитора. Узнав правду, он обвинял ее в насмешке над своим невежеством, смеялся и в следующий раз приходил снова. Вечера стали для нее любимым временем суток – временем музыки, тихих разговоров, смеха и объятий.
Эля не позволяла себе думать о любви, пока Саша находился в больнице. Затем она готовила себя к тому, что связь между ними вот-вот может оборваться. Но теперь, когда они проводили вместе каждый день, она больше не могла игнорировать очевидный факт. Она влюбилась в Сашу, в свою родственную душу, всем сердцем, разумом и душой, цитируя романтических писателей. По уши, если говорить проще, хотя сама всегда настаивала, что они друзья. И не могла признаться, потому что это поставило бы под угрозу не только их отношения, но и совместную жизнь. Саша сам сказал, что отношения его не интересуют, и ей совсем не хотелось уточнять, распространялось ли это на нее. Может быть, дело вообще было в его здоровье после операции. Но Эля скорее бы выбросила свое пианино, чем осмелилась спросить его об этом.
Как говорила ее старая учительница музыки, не ругавшаяся, как все остальные люди, «это ре диез минор».
Глава 12
Звезды в моей душе – это отражение твоего света.
Из письма неизвестного автора родственной душе
– Я думал, у нас будут роллы и пицца?
– Так и есть. Я хочу немного расширить меню. Ты не против?
Посмотрев список продуктов на ее телефоне, Саша покачал головой. Эля заказывала кофейные капсулы и сыр, когда ее внезапно посетило вдохновение. Зоя всегда уверяла, что готова съесть целую сковородку ее карбонары, не думая о фигуре, а обычный овощной салат никогда не будет лишним. Тем более Саша решил позвать в гости еще и своих друзей, Машу и Лешу, так что чем больше будет еды, тем лучше.
Забрав пакеты у курьера спустя двадцать минут, она поспешила на кухню. В прошлом к ней домой он бы добирался в несколько раз дольше, так что проще было самой дойти до магазина.
– Тебе помочь? – раздался позади голос Саши, и Эля обернулась, нетерпеливо сдунув в сторону упавшую на глаза прядку.
– Если ты не занят, можешь подготовить овощи для салата, пока я занимаюсь пастой?
Саша заморгал, не сводя с нее глаз, и ничего не ответил.
– Что? У меня что-то на лице?
Когда Эля готовила Саше в первый раз, то умудрилась испачкаться томатным соусом и узнала об этом, только когда он взял салфетку и осторожно вытер ее щеку. Справедливости ради, соус у нее получился очень удачный. И, возможно, она попросила Эсмеральду включить музыку и потанцевала на кухне под The Rolling Stones, пока Саша был в бассейне.
– Нет. Я просто не видел у тебя раньше такого платка.
Он взял пакеты с овощами и направился к раковине. Эля незаметно поправила красную косынку в тон футболке, с помощью которой подняла волосы наверх, чтобы не мешали. Вдетые в уши большие серебряные кольца, которые она носила только вне работы, тихо звякнули.
– Зоя подарила сто лет назад. Мне захотелось его надеть.
– М-м, – протянул Саша и вдруг спросил: – Кстати, есть ли какие-то темы, которых мне следует избегать в разговорах?
– Я бы не сказала. Ну, если только «Гарри Поттера», которого мы с еще не посмотрели.
– Потому что мы будем делать это зимой, а пока можно пересмотреть «Мстителей» и сольные фильмы…