– А мы сделали татуировки с датой нашей встречи, – гордо сообщила Зоя, закатав рукав и показав всем написанные каллиграфическим почерком цифры на внутренней стороне предплечья. Они с Андреем пошли в тату-салон, едва вернулись из Греции.
– Я слышал, – продолжал Леша, – что есть книга, в которой человек после встречи с родственной душой начинал видеть цвета, а до этого мир для него был черно-белым. Но мне кажется, с видениями в нашем мире людям все-таки проще. Тем более учитывая, что теперь можно легко найти человека хоть на краю света по фотографиям из соцсетей.
– Не скажи, – возразил Сеня. – Я не видел лица своей Яны и узнал ее, лишь когда мы случайно потянулись к одной бутылке воды.
Маша опустила взгляд на кулон у него на шее.
– Вы выбрали парные украшения? Как мило.
– Теперь он самый заботливый крестный отец в мире, – вставила Эля, поймав взгляд Зои и желая на всякий случай прояснить ситуацию.
– Да, у Яны с мужем прекрасный сын, Боря, – оживленно сообщил Сеня. – Сейчас покажу.
Он встал со стула, чтобы принести телефон из прихожей. Эля заметила, что Леша смерил сестру пристальным взглядом, явно чувствуя ее изменившиеся эмоции.
– У тебя очень красивые кольца, – тем временем обратилась она к Зое. – Ты всегда знала, что хочешь выйти замуж за родственную душу?
– Я знала, что хочу, чтобы мы были вместе. Но не верила в брак, – пояснила Зоя. Ее отец ушел, когда она была совсем маленькой, предпочтя семье и поискам родственной души работу в море. – Пока не встретила Андрея.
И Зоя, и вернувшийся за стол Сеня были рады подробно рассказать о своих поисках и видениях, которые их посещали. Эля и Саша в разговоре участия не принимали, и друзья отнеслись к этому с пониманием. В списке самых необыкновенных историй пробуждения связи их история занимала одно из первых мест и без перечисления деталей.
После еды все перешли из кухни в гостиную, и Эля, ощутив внезапный прилив вдохновения, села за пианино. Она предложила сыграть в игру и угадать известные мелодии, среди которых будут и ее импровизации. Зоя и Сеня были уверены в своей победе, а Саша решил выйти из соревнования, пояснив, что тогда обязательно выиграет.
– Донателло, – насмешливо бросил Леша.
– Эля часто играет по вечерам, так что я уже знаю, что услышу.
– Ты уверен? – хитро улыбнулась она, извлекая несколько нот.
– «Сумерки»! – воскликнула Маша, заработав утвердительный кивок.
– Это был удар ниже пояса, – заявил Саша, садясь обратно к друзьям.
И он, и Эля выпили совсем мало, в отличие от их друзей, и скоро те начали подпевать под музыку, будто в караоке. Show Must Go On, Starman, Shallow – Эля подозревала, что еще никто не исполнял эти песни с таким же энтузиазмом и энергией, как собравшийся перед ней квартет, при этом ужасно перевирая слова. С лица Саши не сходило потрясенное выражение, и, когда Зоя и Маша взяли особенно высокую ноту песни Леди Гаги, он бросил на Элю беспомощный взгляд. Она не выдержала и расхохоталась, запрокинув голову. Музыка всегда ощущалась как особая энергия, которая, проникая через подушечки пальцев в ее тело, заставляла кровь течь быстрее, ускоряя пульс и наполняя ее изнутри совершенно особенным счастьем. Ее пальцы безошибочно двигались по клавишам сами собой, и одна песня постепенно перетекла в ее любимую She’s a Rainbow.
– Это мы! – завопил Сеня, спеша встать рядом с ней. – Это мы с Зоей всегда поем на день рождения Эли! Сегодня не ее день рождения, но давайте петь вместе!
Подруга, вытирая слезы от смеха, присоединилась к нему.
– Я не знаю слов, – пожаловалась Маша.
– Сейчас найду, подожди, – сказал Леша и полез в карман за телефоном.
Обычно Эля чувствовала себя неуверенно в присутствии нетрезвых людей, но этот день был исключением. С ней были ее друзья, и друзья Саши, и он сам, родственная душа, самый близкий человек на свете, заботливый и прекрасный мужчина, с которым они теперь жили вместе. Слова в голове путались, будто от алкоголя, но на самом деле это была смесь музыки, смеха, веселья и радости при мысли, что благодаря ему этот вечер стал возможен. Глядя на Сашу, она вложила в свой взгляд всю благодарность и любовь, которую чувствовала к нему. Его глаза расширились и потемнели, превратив восхищение в нечто более глубокое и пронзительное. Но затем Сеня отвлек ее, встав на одно колено и протянув к ней руки.
…Have you seen her all in gold?
Like a queen in days of old,
She shoots colors all around,
Like a sunset going down,
Have you seen a lady fa-a-a-a-airer?
– звучал нестройный хор четырех голосов.
Даже спустя столько лет произношение Зои и Сени было ужасным, но все компенсировало искреннее старание. Когда песня закончилась, все зааплодировали. Эля обрадовалась, что решила сегодня сделать высокую прическу: ее лицо горело, футболка и джинсы липли к коже, и, несмотря на работающий кондиционер, после такой долгой и энергичной игры – и еще публичного признания друзей в любви – ей было жарко.
– Та группа пела про нашу Элю, – гордо заявила Зоя, обнимая ее за плечи. – Однажды она пришла на мой день рождения в шикарном золотистом платье, а в кафе как раз играла эта песня. И она не носит черно-белое даже в офисе, обязательно добавит цвета.
Это была правда. Черный цвет всегда ассоциировался у Эли с траурными полотнами, которыми тетя Ника закрывала зеркала у них дома после смерти родителей. Ее гардероб четко делился на две части: офисную, в пастельных и темных оттенках, и неформальную, где были только яркие цвета.
Вытерев лоб тыльной стороной ладони, она обернулась к Саше. Тот отошел к аквариуму и, не обращая внимания на круживших у стекла рыбок, хмуро смотрел в свой телефон.
– Все в порядке? – с беспокойством окликнула она. Последовавший ответ был краток.
– Мне нужно ответить на сообщение Никиты Егоровича. Скоро вернусь.
– Он отправляет сообщения по субботам? – уточнил Леша, когда Саша исчез в своей комнате. – О существовании выходных забыл?
– Колесников-то? – фыркнула его сестра.
– Вы его знаете? – спросила Эля.
– Родители рассказывали. Он работает без выходных и годами принимал нейроблокаторы, чтобы ему не мешали видения. Много платит, но и требует за это соответственно, – пробормотал Леша.
Эля была поражена. Саша много рассказывал ей о том, как учился у начальника ведению бизнеса и как с его помощью смог значительно расширить возможности Альды. Со временем их рабочие отношения стали почти дружескими, и Колесников начал брать его с собой на ужины и в поездки за границу, где разговоры о работе совмещались с отдыхом. Она знала и то, что поиск Колесникова остался незавершенным, о чем он ни разу не пожалел, но о приеме нейроблокаторов слышала впервые.
– Говорят, оттого он и стал таким раздражительным. В то время хороших лекарств от побочных эффектов еще не было, так что он то и дело прекращал прием, а потом начинал заново. Вот и результат. Только не говори Саше, что я тебе это сказал. Он не любит, когда кто-то ругает его начальника.
– Когда Саша начал заниматься Эсмеральдой, – сказала Эле Маша, – про «Иниго» мало кто слышал. Именно покупка проекта Саши сделала ее знаменитой и привлекла внимание инвесторов. Я думала, его вот-вот возьмут в совет директоров.
– Он говорил, что не любит бумажную работу, потому и отказался, – объяснила Эля.
– Тогда понятно. – Девушка улыбнулась ей. – Я рада, что теперь ты рядом с ним. Мы много лет не виделись, но родители рассказывали, что он был замкнут и не замечал ничего, кроме работы. А сейчас собрал у себя дома большую компанию людей и готовил еду. Сам. Я уже начала бояться, что даже после пробуждения связи он может решить, что быть одному лучше. Колесников вообще отказался от поиска – мама слышала, как он обсуждал это с кем-то на вечеринке. Хорошо, что Саша не всегда следует его примеру.
– Да, – протянула Эля, отгоняя проснувшееся внутри неприятное чувство. Она надеялась, что в те месяцы, когда они почти не общались, Сашу не пытались заставить забыть ее. Они с ним даже не были коллегами, чтобы возник конфликт интересов.
– И кстати, о вечеринках, – продолжила Маша. – Если захочешь присоединиться к одной кавер-группе, дай мне знать. Им нужен толковый клавишник вместо нынешнего идиота, который вечно путает ноты. Едва не испортил нам вечеринку в честь выхода новой коллекции, но, к счастью, я шью очень хорошо, так что этого никто не заметил.
– Спасибо, – сказала Эля с удивившей ее саму радостью. Обычно при мысли о сцене внутри у нее все сжималось. Первое время после окончания школы она боялась ее по причинам, уже известным ее друзьям и Саше, позже работа и учеба не оставляли ни времени, ни сил, чтобы думать о возобновлении какого-то подобия музыкальной карьеры. Мечта о ней осталась в прошлом, и она смирилась с этим.
Но вдруг случится так, что однажды она действительно сможет выйти на сцену? Уже не торжественного концертного зала или консерватории, но небольшого кафе, где может сыграть свои любимые композиции? Эля отложила эту мысль на потом, чтобы обдумать позже.
Когда Саша наконец вышел из своей комнаты, она сразу заметила перемену в его настроении. Он улыбался и внимательно слушал, как Маша и Зоя обсуждают новости из мира моды, но в его глазах осталось мрачное выражение. Ей удалось застать его одного, когда он отошел налить себе воды, но он лишь покачал головой со словами «Сейчас у нас много работы».
Когда на улице уже стемнело, их гости засобирались домой. Каждый уносил с собой контейнер с остатками карбонары, а Сеня и Маша договорились вместе пойти на ближайший фестиваль косплееров, чтобы она могла посмотреть на костюмы. Эля надеялась, что, если они и правда понравились друг другу, на этот раз у ее друга все получится.
Когда они снова остались одни, Саша извинился и закрылся в своей комнате, чтобы поработать. Пустые коробки из-под пиццы и роллов отправились в пакет, бокалы и тарелки Эля положила в посудомоечную машину. Так как вернуть пианино в ее комнату еще не успели, она села за него прямо в гостиной и, пробежав по клавишам, остановилась на ноктюрне Шопена. После недавнего шума слушать спокойную классическую музыку было немного странно, но Эля поняла, что нуждается в ней, чтобы восстановить силы.