роткое сообщение Леше. Эле не терпелось вернуться к теме, которую они обсуждали ранее, и, едва закончив убирать со стола, она спросила:
– Может быть, выберем наши украшения сегодня?
– Давай, – согласился Саша. – У тебя уже было что-то на примете?
Ее первой мыслью был «Марион», но он вряд ли согласился бы. Тогда Эля сказала:
– У моих родителей были кольца из кварца. Мы могли бы найти аналогичные кулоны. Или взять янтарные.
– Кварц звучит хорошо.
Он смахнул по экрану вверх.
– Эсме…
– Скажи, – продолжала Эля, – а что все-таки заставило тебя передумать?
Саша отвел взгляд.
– Если я просто отвечу «ты», этого будет достаточно?
– Что ты имеешь в виду? В тот раз ты был уверен, что украшения – это лишнее.
Он вздохнул, откладывая телефон, и медленно ответил:
– Я имею в виду, что узнал тебя, и мне захотелось изменить свое мнение.
– Так и знала, что дело в музыке, – довольно сказала Эля.
– Не только.
– Неужели это потому, что вчера я приготовила такую вкусную пасту? Или открыла для тебя новые кафе? Напомнила о существовании трамваев? – полушутя-полусерьезно спрашивала она. Они жили вместе уже несколько недель и говорили друг с другом на самые разные темы. И оказывается, Саша даже был не против получить поцелуй в щеку. Она не понимала, почему он снова начал нервничать. – Расскажи мне, пожалуйста.
Сперва ей показалось, что Саша так и не поддастся, но затем он резко выдохнул и встал с места. Обойдя кухонный остров, он оказался прямо перед ней. Его взгляд стал таким же пронзительным, как вчера, пока все пели песню The Rolling Stones, но на этот раз они были дома одни. С лица Эли сползла улыбка, и она невольно затаила дыхание.
– Мне никогда не нравилось говорить о том, что я чувствую. Удивительно, как тебе все равно удается внушить мне эту потребность, – сказал он, наклонившись над ней. – Я ответил «ты», поскольку это и есть самый точный ответ. Ты воплощаешь в себе множество[13] всего хорошего, что я прежде считал для себя недоступным. Поэтому я хочу, чтобы символом нашей связи был не только смешанный цвет глаз.
Эля смущенно опустила взгляд. Расспрашивая его, она была готова услышать, что была ему хорошим другом или что ему захотелось последовать примеру друзей. Саша никогда не говорил ей таких слов. И тем более таким тоном, который прежде ей доводилось слышать только от Зои, когда та говорила о любви к Андрею.
– Ясно, – тихо ответила она, ожидая, что он вернется на место, но не желая этого. Пальцы Саши дрогнули, и вдруг он погладил ее по волосам. Эля на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь неожиданным и ласковым прикосновением. Держаться с ним за руки и обнимать было замечательно, но это… Это было совсем другое.
– Я так не думаю, – мягко сказал он, не отнимая руки. – Посмотри на меня, я еще не закончил. Сама ведь настаивала. Я рос не в пещере и много знаю о родственных душах. И все же каждый раз, когда думаю, что узнал тебя, ты меня удивляешь. Мне это нравится, хотя обычно я терпеть не могу загадки. Чем ближе мы становимся, тем сильнее я в тебе нуждаюсь. И сперва это меня пугало. Я уже рассказывал почему.
– А сейчас?
– Тоже пугает. Но уже не останавливает. Потерять тебя куда страшнее.
– Разве это не инстинкт родственных душ? – неуверенно выдохнула Эля, чувствуя, что должна сказать хоть что-нибудь, чтобы окончательно не утонуть в глазах Саши. Он смотрел на нее так, словно в мире больше ничего не имело значения. Затем покачал головой и усмехнулся.
– Не думаю, что, окажись на твоем месте кто-то другой, мои чувства были бы такими же.
То, как он прикасался к ней, каким тоном говорил, – все это выводило разговор за пределы обсуждения связи. За пределы дружбы. Разум Эли обратился к мыслям, прежде надежно запертым на замок. Детские и подростковые годы научили ее не углубляться в мечты и не загадывать, что может случиться в будущем: слишком много сил потом отнимала необходимость прийти в себя и двигаться дальше, боясь и одновременно надеясь. Но сейчас она неожиданно поняла, что готова пойти на риск. И намеревалась наконец-то получить то, что действительно хотела.
– Вот и все причины, – тем временем сказал Саша и отступил в сторону.
Хотя в комнате было тепло, без его близости Эле вдруг стало зябко. Не доверяя своим ногам, она успела поймать его за запястье и притянула обратно. Стул был достаточно высоким, чтобы у нее получилось положить руку ему на шею. Саша шагнул еще ближе, почти задевая ее колени. Его зрачки были расширены и почти поглотили голубой цвет.
– Когда-то мы с Зоей не могли решить, что первичнее – связь между родственными душами или черты характера двух людей, которые могут ими стать. – Эля говорила тихо, но, казалось, ее голос наполнил комнату целиком. – Раньше мне казалось, что верный вариант первый. А потом я поняла то же самое, что и ты. Будь на твоем месте кто-то другой, абсолютно все было бы иначе.
Он широко улыбнулся, и в уголках его глаз собрались морщинки. Она и прежде называла его красивым у себя в голове, но сейчас в полной мере ощутила силу, с которой это осознание влияло на нее. Ее сердце билось так быстро, что перехватило дыхание, требуя сделать что-нибудь прежде, чем оно выскочит из груди. На какой-то миг Эле всерьез показалось, что это может случиться.
Она успела заметить, как расширились глаза Саши, прежде чем наклонила его голову к себе. Их губы встретились, и сразу же послышался стук.
– Ой!
Это были их зубы. Не отстраняясь, Саша тихо рассмеялся, и, хотя ощущение его дыхания на ее коже было необыкновенным, Эля залилась краской. Зоя всегда говорила ей, что первый поцелуй родственных душ должен быть идеален.
– Это я виноват. До последнего не мог поверить.
Он поцеловал ее еще раз, мягче, и Эля позволила его близости захватить себя, не оставив места для сомнений и смущения. Какое они могли иметь значение во время первого поцелуя родственных душ? Его часто описывали в книгах, сравнивая со вспыхнувшим пламенем, ощущением полета или первым глотком воздуха. Особенно популярны были сравнения со вспышкой сверхновой звезды, чей ослепительный свет вопреки ожиданиям был теплым – как первое прикосновение к руке человека, с которым тебя связала вселенная.
Если бы она могла отвлечься на эти воспоминания, то решила бы, что книги врут. Точнее, преуменьшают. С другой стороны, как описать словами то необыкновенное чувство, которое для нее было сродни прекрасной музыки без нот? Музыка, наполнявшая ее изнутри, сосредоточилась в груди, где была душа, половина которой принадлежала Саше. Она подчинила себе ее тело и разум, и Эля могла лишь следовать за ней, отвечая на его поцелуй.
Запустив одну руку ей в волосы, другой он обхватил ее за талию. Обе ладони Эли лежали на его шее, и она чувствовала движение под пальцами, когда он наклонял голову, целуя ее с возрастающей настойчивостью. Она отвечала тем же с такой легкостью, словно прежде они делали это уже сотню раз, и нужно было лишь вспомнить знакомый ритм. Это было поразительно – как мечта, которая блекла по сравнению с реальностью. Эля уже была готова поверить, что они могут делать это так долго, как захотят, невзирая на пылающие легкие, пока Саша не отстранился, тяжело дыша и прижимаясь лбом к ее лбу. Его рука соскользнула ей на спину, и Эля не сдержала дрожь. Сегодня он подарил ей столько новых прикосновений, что она не сразу смогла прийти в себя. Наконец мерцание перед глазами исчезло, и она запоздало вспомнила о сравнениях звезд и поцелуев.
– Я был готов к тому, что мы будем друзьями, – хрипло признался Саша. – Ты ведь тоже всегда об этом говорила. Думал, что смогу все объяснить и на этом остановиться. Но видеть тебя здесь каждый день… И еще то, как ты смотрела на меня вчера… И твои расспросы… Я вспомнил о том, как однажды, давно, когда у меня была совсем другая жизнь, подумал, каково это – поцеловать тебя. А ведь до нашей встречи было еще очень далеко, и я почти ничего о тебе не знал. Раньше это казалось безумием, но теперь я понимаю, что оно стоит риска.
– У тебя было какое-то видение?
– Этого я пока не скажу.
– Это нечестно! – запротестовала она.
– Пока, – повторил Саша. – Сколько же в тебе нетерпения.
– Я искала тебя слишком долго.
Саша посмотрел ей в глаза. Нежность в его взгляде боролась с чем-то мрачным, похожим на сожаление. Эля погладила его по щекам, желая прогнать последнее чувство.
– Теперь я здесь и постараюсь, чтобы все было хорошо. Ты мне веришь? – настойчиво спросил он. Его взгляд метался по ее лицу. – Мне важно это услышать.
– Конечно верю.
Она поцеловала его еще раз, с трудом сдерживая улыбку и наслаждаясь мыслью, что теперь сможет делать это каждый день.
Когда они уже убрали со стола, Саша потянул ее за собой на диван и обвил рукой за талию, держа в другой телефон.
– Предлагаю выбрать украшения. Ты знала, что есть абрикосовый кварц? Я – нет.
В памяти Эли неожиданно всплыл разговор с друзьями о том, как они учились целоваться на абрикосах. Осознав, что сегодня этот урок наконец пригодился (та пара секунд не в счет, Саша ведь признал свою ошибку), она не сдержала смех и уткнулась лбом в его грудь, вздрагивая всем телом.
– Что такое? Что не так с этим камнем? – изумленно расспрашивал он, только усугубляя ситуацию. – Ты же сама сказала про кварц.
– Я поклялась на шоколадном Тоторо, что не расскажу, – с трудом выговорила Эля, и абсурдность этого объяснения заставила ее засмеяться еще громче, так что заболел живот.
– Ах да. Самая известная и нерушимая клятва в мире, как я мог забыть, – откликнулся Саша. – Звучит так, будто Зоя и Сеня в этом тоже участвовали.
Она молча закивала, не в силах произнести ни слова. Он покачал головой.
– Тогда у меня больше нет вопросов.
Остаток дня они смотрели старые эпизоды «Теории Большого взрыва» на кабельном канале. Доев карбонару на обед, Саша запретил Эле снова стоять у плиты и решил заказать доставку еды на вечер. Она пробовала протестовать, но быстро сдалась, когда он обнял ее и сообщил, что хочет провести время вместе, не вставая с дивана, а она к тому же справедливо заслужила отдых после вчерашнего. Затем поцеловал ее и спросил, остались ли еще возражения.