Сейчас Саша только покачал головой.
– Хорошо, что тебя это порадует. Но мое предложение в силе. О цене не думай.
– Ты думаешь, я потащу тебя в ЦУМ или какой-нибудь дорогой шоурум? – фыркнула Эля, промывая голубику под струей воды. – Мне нравится смотреть на вещи в подобных магазинах, и только. Их так же легко испортить или потерять, как любые другие. Я не скромничаю, просто привыкла к другому и считаю, что деньги можно потратить с большей пользой.
– Например?
– На путешествие, еду, которую давно хотелось попробовать, или по-настоящему нужную вещь. Почему вдруг ты вообще так хочешь купить что-то дорогое? – со смешком спросила она, оборачиваясь взглянуть на Сашу. – Разве я уже не радуюсь?
К ее удивлению, он смущенно отвел взгляд.
– Саша? – Выключив воду и торопливо вытерев руки, Эля подошла к нему и взяла за плечи. – Что тебя беспокоит?
– Я хочу тебя порадовать, – последовал неохотный ответ.
– Это я уже поняла.
– Ты не любишь сюрпризы, которые кажутся слишком дорогими.
Она покачала головой.
– Нет.
– Как и живые цветы.
– Очень жалко потом их выбрасывать.
– И ты моя девушка.
– Верно, – растерянно ответила Эля. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, к чему он клонит. Возможно, будь у нее больше опыта в отношениях, ему не пришлось бы ничего объяснять, но сейчас она почувствовала себя очень глупо. – Постой, ты за мной ухаживаешь?
Саша, по-прежнему не поднимая на нее глаз, подошел к подставке, на которой стоял аквариум. Элтон, Фредди, Дэвид и даже Андромеда, успевшие привыкнуть к нему, выплыли навстречу в ожидании кормежки. Он открыл ярко-желтую баночку и высыпал ровно столько разноцветных хлопьев, сколько всегда давала им Эля.
– Видимо, не очень хорошо, – пробормотал он, отступая назад, чтобы избежать радостных брызг из аквариума.
Сердце Эли защемило от переполняющей его нежности, и она перехватила Сашу на полпути к телефону на кухонном острове.
– Саша, нет! – Она коснулась его лица, заставляя взглянуть на себя. – Прости, это я сразу не поняла, в чем дело. Ты ведь уже так много для меня сделал. И делаешь каждый день. А мне еще нужно привыкнуть к статусу твоей девушки.
Эля притянула его к себе и крепко поцеловала, чувствуя, как он постепенно расслабляется и обнимает ее в ответ.
– Мне достаточно того, что ты в порядке и мы вместе, – заверила она позже. – Честное слово. Ты ведь чувствуешь, что я говорю правду, солнышко?
По его лицу она видела, что права, но Саша до сих пор не мог смириться с ее ответом.
– Но я хочу показать, как много ты для меня значишь, – настойчиво возразил он. – И сделать тебе подарок просто так, а не потому, что есть необходимость или особый повод. Учитывая, какая ты аккуратная, сомневаюсь, что что-то может с ним случиться. Ты можешь попросить меня о чем угодно и при этом не чувствовать себя должной, потому что мы родственные души, мы вместе и заботимся друг о друге. Мне ничего для тебя не жалко. А ты достойна всего, чего захочешь. Это ясно?
Эля покорно кивнула. Саша был прав, такому не было места в связи родственных душ. Есть огромная разница между заботой и жалостью, и, презирая последнее, она до сих пор училась принимать первое от тех, кто не был Зоей или Сеней.
– Ешь свою голубику, котенок, – со вздохом закончил Саша и чмокнул ее в нос. – Мы еще вернемся к этому разговору.
Позже, ответив на срочное письмо, он вернулся в гостиную и устроился на диване, положив голову Эле на колени. Время от времени он жаловался на головную боль, и, чтобы он меньше напрягал глаза, она предложила заменить фильмы на аудиокниги и выбирать их по очереди. Прочитать «Гарри Поттера» было решено зимой, в то же время, когда это всегда делала Эля. Саша предоставил ей право первого выбора, и она предложила другую книгу, которую любила не меньше, «Север и Юг». Он ожидал получить историю о гражданской войне в США и был удивлен, поняв, что речь пойдет об промышленнике из Англии девятнадцатого века.
– Он, как тот богач, будет купаться в пруду в одной рубашке? – спросил Саша, когда они только начали слушать первые главы.
– С чего ты… Откуда ты вообще знаешь об этой сцене? – прыснула Эля, заглушая голос Эсмеральды. – Это же из сериала по «Гордости и предубеждению».
– Домработница, которая приходила к нам убирать и готовить, обожала смотреть по телевизору исторические сериалы. Как-то я зашел на кухню, а она сидит и хихикает над парнем, который вылез из воды и столкнулся с девушкой в какой-то странной шляпе.
– Здесь такого не будет. Но мистер Торнтон умудрится оскорбить Маргарет, едва они познакомятся.
– О, охотно верю, – фыркнул тогда Саша. – Знаешь, мне кажется, много какие романтические книги можно было бы назвать «Гордость и предубеждение».
Сейчас он взял с ее ладони ягоды голубики и закинул в рот, а затем попросил Эсмеральду сделать паузу и сказал:
– Слишком много размышлений про чувства, но мне нравится, что скоро можно будет узнать о бунте на хлопковой фабрике. У этой книги есть продолжение?
Из его уст это была высшая похвала.
– Официального нет, – ответила Эля, гладя его по волосам. Она успела заметить, что Саша это любит. – Кто из персонажей тебе больше нравится?
– Никогда не мог ответить на этот вопрос. В хорошей книге каждый хорош по-своему. У Торнтона есть амбиции, которые я прекрасно понимаю, но мне нравится и то, как Маргарет спорит с ним и указывает на ошибки. А он делает то же самое.
– Тебе нравится, что она на него влияет?
– А что?
Эля пожала плечами.
– Не каждый мужчина готов признаться женщине, что не прав. Я убедилась в этом, едва начала работать.
– Я никогда не считал женщин глупее мужчин. В моей сфере это было бы большой ошибкой. И мне нравится, – помолчав, добавил Саша, – какие слова использует автор, чтобы описать, какими герои видят друг друга. Тот парень совершенно не романтичен, но смог заметить ее «полные достоинства и мягкости движения» и «большие мягкие глаза» с «темной глубиной». И еще их сияние, которое «излучает покой». Это емко и в то же время красиво. Так думают только о тех, в кого влюблены.
– Так и знала, что ты романтик.
Эля протянула ему еще несколько ягод голубики. Саша не в первый раз удивлял ее цитатами из классических произведений, которые запоминал без труда.
– Только с тобой, – повторил он, прожевав и многозначительно подняв брови. – Никому не говори. Для всего остального мира я с огромным удовольствием переслушиваю отрывки из «Дракулы», в которых кто-то умирает.
Первое прикосновение руки к ее обнаженной спине вызвало у Эли удивленный вздох. Саша сразу отстранился от ее губ и коснулся подбородка, заставляя поднять на него глаза.
– Все нормально?
Его хриплый голос был мягким. Пальцы замерли чуть выше ее поясницы, едва касаясь кожи под футболкой. Он поцеловал ее после того, как пожелал спокойной ночи, но ни один из них не пожелал отстраняться первым. Эля лежала у него на груди, запутавшись ногами в одеяле на своей половине кровати. Под ее ладонью оказался кулон с черной жемчужиной.
– Да. Я просто не ожидала, что это будет так.
– Как?
Эля бросила взгляд на свои руки, на которых выступили мурашки. Мысли путались, не давая подобрать ответ, пока все внимание Саши было сосредоточено на ней.
– Удивительно.
Едва произнеся это слово вслух, она поняла, до чего слабым оно казалось. Прикосновения Саши всегда ощущались по-особенному, но теперь, когда они стали друг для друга бо́льшим, чем родственными душами, все ее чувства как будто обострились. То же ощущение тепла, которое поразило ее во время пробуждения связи, отныне поселилось в груди, вспыхивая всякий раз, когда он был так близко. Это не было образным сравнением, но физическим ощущением. Оно щекотало ее кожу, как свет летнего солнца, и порой она верила, что видела его искры в устремленных на нее глазах Саши. Когда их лица были так же близко друг к другу, как сейчас, например. В такие моменты легенда о пыли с одной звезды, из которой были созданы родственные души, казалась почти реальной.
– Я читала много романтических книг о родственных душах, – объяснила она, – и думала, что буду знать, что почувствую с тобой. Но все знания сразу вылетели из головы.
– Сочту за комплимент. – Саша довольно ухмыльнулся. – После «солнца» это мой любимый.
Могло показаться, что он не разделяет ее удивление, но его взгляд говорил Эле об обратном. И при мысли о том, каково будет оказаться с ним кожа к коже, на ее щеках вспыхнул жар.
Саша провел кончиками пальцев по ее спине вверх и вниз, и его ухмылка превратилась в задумчивую улыбку.
– Раньше я не придавал им особого значения – прикосновениям. И не понимал тех, кто говорит, что не может жить без объятий или хочет все время держаться за руки. Или делать что-то еще. Зачем? Если только вы не родственные души, которые только что встретились. И не находитесь в девятнадцатом веке, где даже находиться наедине было нельзя. В других случаях в это уже верится с трудом.
– А теперь? – спросила Эля.
– Я начал думать… – В ответ на ее хихиканье Саша насупился, но в его глазах блестело веселье. – Да, такое случается время от времени. Я начал думать, что больше те слова не кажутся странными.
Свободной рукой он убрал непослушный локон ей за ухо и дотронулся до щеки. Эля склонила голову, прижимаясь к его ладони. Его голос был таким же ласковым, как и прикосновение.
– Так я всегда знаю, что ты реальна, а не плод моего воображения после операции. Вдруг я еще в коме и все, что сейчас происходит, мне только кажется. Прежде я не мог представить, что в одном человеке может быть столько нежности и тепла. Я все пытаюсь понять, в чем твой секрет, но даже наша связь не дает мне ответа.
Его пристальный взгляд неторопливо скользнул по ее лицу и вернулся к глазам, словно он и сейчас продолжал свои поиски. Порой своей откровенностью Саша заставал ее врасплох, но если бы Эля уже не любила его больше всего на свете, то точно влюбилась бы сейчас.