– Скажи мне что-нибудь, о чем еще никогда не рассказывал.
Эля попросила его об этом вчерашним утром, слишком расслабленная, чтобы задуматься, что услышит в ответ. В отличие от субботы, в воскресенье она проснулась рядом с ним, и они долго не выходили из спальни.
– Знаешь, что мне всегда особенно нравилось в «Дракуле»?
– Вот это начало, – хихикнула она, – особенно учитывая, что мы только что делали.
Саша улыбнулся и отпустил ее локон, который до этого лениво крутил в пальцах.
– Могу продолжить говорить с того места, где остановился. Только ты сама знаешь, к чему это приведет, а мы ведь решили немного отдохнуть.
Эля сузила глаза, но раздражение в них было притворным. Это была правда – искренность, с которой они говорили друг другу о своих чувствах, словно отражалась в их связи, придавая словам дополнительную силу, которой невозможно было сопротивляться. Но даже в случае родственных душ у удовольствия, с которым могло справиться человеческое тело, были свои пределы. Она откинула упавшую на щеку прядь и перекатилась набок, подперев рукой голову и повторив его позу.
– Так почему ты вдруг об этом подумал?
– Зацепился взглядом за коробку в шкафу и понял, что мы никогда об этом не говорили, – просто ответил он. – Видишь ли, в свое время тот фильм открыл для меня не только классных актеров, но и идею реинкарнации родственных душ. Мне нравилось думать, что когда-то в прошлом я уже встречал тебя, но при других обстоятельствах.
– Например?
– Ты могла быть прекрасной леди, а я – рыцарем, который боролся за твое расположение на турнире и в итоге стал бы твоим королем. Или мы были искателями приключений, которые встретились случайно посреди пустыни или леса и спасли мир от опасного проклятия. А может быть, все было куда проще: мы бы жили в городе или деревне, и я влюбился в тебя с первого взгляда, еще не зная, что ты моя родственная душа. Возможно, даже залез бы в озеро в одежде, как тот парень, мистер Дарси, чтобы произвести впечатление. Или подарил бы платье со своей хлопковой фабрики. Или аквариумных рыбок, о которых ты мечтала.
Она рассмеялась, изумленно качая головой.
– Ну у тебя и фантазия.
– В общем, вне зависимости от времени и обстоятельств нам было бы суждено всегда быть связанными друг с другом, – пояснил Саша. Затем он вдруг посерьезнел и наморщил лоб. – Но сейчас я понимаю, что тогда это значило бы, что, найдя друг друга раз, мы были бы обречены снова расставаться и заново возобновлять поиски с самого начала. На экране это кажется чем-то необыкновенным и захватывающим, хотя на самом деле ты разрываешься между тревогой и надеждой и пытаешься вернуть то, что когда-то у тебя отобрали. И где гарантия, что в этот раз поиски завершатся успешно? Может быть, за все время существования души шанс на это всего один.
– Ого, – помолчав, ответила Эля. Она долго не вспоминала обо всех сложностях своего поиска, и сейчас это вызвало странные чувства. – Кстати, среди тех, кто верит в реинкарнацию, есть такая теория: если мы долго искали друг друга в этот раз, значит, в прошлой жизни все было куда быстрее. Может быть, мы вообще ходили в один детский сад и даже не успели получить видения. Это своего рода баланс, понимаешь?
– Кажется, зря я об этом заговорил, – сказал Саша. – Давай не будем.
– Нет, погоди…
Но он упрямо покачал головой и положил руку ей на шею. Эля не шевелилась, чувствуя, как он провел большим пальцем по горлу, пока не коснулся цепочки с подаренным им кулоном.
– Нет. Не хочу даже думать о том, что будет с нами дальше. Остановимся на факте, как классно было бы путешествовать с тобой по разным эпохам. Все, – проворчал он и потянул ее к себе. Эля уперлась ладонью ему в грудь, останавливая; ей не хотелось прекращать разговор на такой ноте.
– Давай посмотрим на это с другой стороны, – мягко предложила она, заглядывая ему в глаза. – В случае, если твое предположение верно, мы получили бы шанс прожить вместе сотни разных необычных жизней, прямо как ты описал. Некоторые ходят к тарологам, чтобы узнать наверняка, но я верю, что рано или поздно мы находили друг друга. Я нашла тебя в этот раз, и я бы вернулась к тебе снова, неважно, где и когда. Всегда, – уверенно добавила она, потому что в тот момент, находясь в его объятиях и все еще чувствуя вкус его губ, даже не сомневалась в обратном. – Как тебе такая версия?
Саша приоткрыл рот, но не издал ни звука. В его широко раскрытых глазах появился подозрительный блеск. Он плачет?.. Прежде чем Эля успела сказать еще хоть что-то, он поцеловал ее, а руки обвились вокруг тела, гладя и лаская обнаженную кожу. Подчиняясь его настойчивости, она не заметила, как от ее растерянности не осталось и следа. Иногда прикосновения бывали куда красноречивее слов, особенно у родственных душ, и в тот момент Эля прекрасно поняла ответ на свой вопрос.
В настоящем она складывала посуду в раковину, чтобы ополоснуть перед загрузкой посудомоечной машины. В чем-то близкие отношения оставались для нее неизведанной территорией, и привычные, такие простые действия, как наведение порядка после совместного ужина, странным образом контрастировали с более интимными воспоминаниями.
Помогая ей убирать со стола, Саша снова заговорил – словно читал ее мысли.
– Хочешь, снова скажу кое-что, чего ты раньше не слышала? Я очень рад, что ты произнесла те слова именно в пятницу.
– Почему?
Эля настроила отложенный запуск машины, который позволял им экономить на электричестве, и повернулась к Саше.
– Потому что, – ответил он, не отрывая от нее глаз, – если бы на следующее утро я бы снова услышал звонок твоего будильника, то позвонил бы матери и сказал позаботиться о себе самостоятельно. И придумал бы какую-нибудь отговорку для своих коллег.
Из уст человека, который всегда стремился быть на связи, подумала Эля, это было сильное заявление.
– Я не хотел, чтобы мы расстались так быстро после того, что происходило той ночью, даже на несколько часов, – продолжил Саша. – И не хотел делить тебя с кем-то еще. Теперь, зная, каково это – быть с тобой, я вообще не уверен, что смогу провести один хотя бы день. Мне нужно видеть тебя рядом, когда я засыпаю и когда просыпаюсь. Нужно иметь возможность прикоснуться к тебе, потому что, сколько бы твоих фотографий у меня ни было, они не могут передать те чувства, которые ты во мне пробуждаешь. Конечно, если тебе нужно будет куда-то уехать, по работе например, я пойму, но…
– Тебе не нужно оправдываться.
Он удивленно моргнул.
– Ты не допускаешь мысли, что я думаю о том же самом? – спросила Эля. Его откровенность тоже заставила ее заговорить прямо. – Знаешь, каких усилий мне стоило пойти сегодня на работу и не вернуться к тебе на полпути? Я вспоминала наши выходные весь день, хотя нужно было делать срочный отчет.
– Я тоже думал о них. И сообщения от коллег ничуть не помогли успокоиться.
Улыбку, появившуюся на его лице, можно было назвать почти коварной. Саша шагнул вперед, заставив Элю отступить, и ее спина коснулась столешницы.
– Ты вспоминала о каком-то конкретном моменте? – его руки легли ей на бедра, играя с подолом футболки.
– Может быть, – ответила Эля – до того самодовольным он выглядел.
– Интересно, – протянул Саша, не сводя глаз с ее лица. – Об этом? – Он чмокнул ее в нос. – Или об этом? – Теперь в лоб, убирая волосы ей за уши. – У меня очень много вариантов, котенок. Уверена, что тебе хватит терпения?
Теперь его голос щекотал шею, но вместо смеха у Эли вырвался вздох. Она обвила его руками и улыбнулась, когда его ладонь скользнула под футболку. Саша легко поднял ее и посадил на столешницу, вставая между ее коленями. Наконец ее губы коснулись его, и она почувствовала момент, когда атмосфера вокруг их изменилась. Он перестал шутить и дразнить ее, полностью поглощенный их близостью после проведенного порознь дня. Желание компенсировать это совпадало с ее собственным, и внутри росло нетерпение. Однако сперва нужно было кое-что выяснить.
– Прошу тебя, – попросила Эля, не без труда отстранившись, – скажи, что сегодня вечером у тебя не будет никакого важного звонка. Или письма или сообщения.
Саша резко повернул голову в сторону колонки.
– Эсмеральда, задачи на сегодняшний вечер?
– Сегодня вечером вы свободны.
– Слава богу.
– Александр, вы хотели что-то запланировать? Александр, вы меня слышите?
Ответом Эсмеральде послужили тихое хихиканье и торопливые шаги по коридору. Воцарилась тишина, и, если бы искусственный интеллект умел вздыхать, сейчас он бы так и сделал.
– Теперь, если вы не отвечаете, я буду знать, что вы с Элей.
«Пора надрать панцирь!»
В переводе на обычный язык сообщение Саши, полученное Элей однажды днем, означало, что работа у него после окончательного возвращения в офис, шла очень активно. Эля могла бы задаться вопросом, как в нем уживалась любовь к комиксам и классической литературе – все-таки свой искусственный интеллект он назвал в честь Эсмеральды Гюго, – но и сама любила исполнять и Шопена, и Тейлор Свифт.
Впрочем, в последнее время играть у нее получалось не так часто, как раньше. После работы Саша предпочитал отдыхать, лежа с ней в обнимку, пока Эсмеральда читала им вслух или по телевизору шел сериал, и редко когда они ограничивались просто объятиями. Он успел хорошо узнать ее и теперь играл на ее теле, как на музыкальном инструменте; его голос, шептавший на ухо, был подобен музыке, напоминавшей Эле об их первом поцелуе. Любовь, которую она чувствовала к нему, вплеталась в соединявшую их связь подобно еще одной сияющей нити, заполняя пустоту, о существовании которой несколько месяцев назад Эля даже не подозревала. И если раньше о бизнесменах, зарабатывающих на связи родственных душ, говорил Саша, то теперь именно она нередко отказывалась менять возможность провести вечер с ним наедине на специальное меню в каком-нибудь дорогом ресторане в окружении незнакомцев. Даже напоми