Ответный взгляд генерального директора похолодел, но больше он его ни о чем не спрашивал. В глазах Перова, напротив, полыхало пламя ненависти из-за пережитого унижения. К сожалению, Саша слишком хорошо его знал, чтобы поверить, что сегодняшняя ссора не дошла до ушей Колесникова. И действительно, по окончании совещания его единственного попросили задержаться и закрыть дверь.
– Скажу откровенно, – начал Колесников, откинувшись в кресле, – ваше соперничество с Федей действует мне на нервы. Возможно, следует позволить вам потратить полдня на бизнес-психолога ради того, чтобы все стало нормально?
– Я не думаю, что бизнес-психолог поможет, – откликнулся Саша. – За последние месяцы я передал в отдел кадров несколько жалоб на поведение менеджера проекта от своих подчиненных и сам не раз лично убеждался в том, что его поведение неуместно. К сожалению, принятые после этого меры не сработали.
В его голосе явно прозвучал упрек, и, не будь Саша так взвинчен, удивился бы, насколько ему все равно.
– Как насчет того, чтобы думать не об обидах, а о том, как лучше делать свою работу? – поинтересовался Колесников.
– Можно делать ее, не оскорбляя других.
– Хорошо, что ты об этом помнишь.
Прежде чем Саша мог ответить, Колесников сказал:
– Я перенес сегодняшний звонок. Меня позвали на ужин к одному из людей, который может нам очень помочь в будущем. Тем более его жена давно хотела узнать больше об Альде – и попробовать себя в озвучке, если я не ошибаюсь. Подробности расскажу позже, но ты идешь со мной.
– Я не смогу.
Мужчина изогнул бровь.
– С каких пор ты отказываешься от новых знакомств? Или у тебя снова планы?
Саша моргнул, пораженный его невозмутимостью, которая граничила с откровенной наглостью. Если бы до сих пор у него были сомнения, намеренно ли Колесников искал встречи с Элей в тот вечер, то теперь ответ был бы очевиден. Он хотел их поссорить. От ненависти у него на голове зашевелились волосы. Ах ты старый гребаный…
– Я не смогу пойти на ужин, о котором узнал только сейчас, – терпеливо повторил он. Раньше ему нравилось рассказывать о своей работе перед благодарной (и богатой) аудиторией, но сейчас он проигнорировал бы даже самого Гвидо ван Россума[16].
Бесстрастная маска его начальника дала трещину.
– Это было не предложение.
– К сожалению, я вынужден отказаться. Рабочий день официально закончится через полтора часа, Никита Егорович, а так как я приехал сюда к семи утра, мог уйти еще до нашего совещания.
– Теперь ты еще и считаешь, сколько времени проводишь на работе? – Колесников разочарованно покачал головой. – Ты и правда стал забывать, что говорил мне до аварии.
– Я все помню, – не выдержав очередной шутки, повысил голос Саша. – Прежде я работал над Альдой день и ночь, в отпуске, на больничном и на выходных. Потом вы сказали мне делать то, что говорят врачи, и дать себе отдых. Я начал работать из дома, потом вернулся в офис, как только получил разрешение. Я на связи в будни и выходные, в любое время. Вы не можете упрекнуть меня в пренебрежении своими обязанностями.
– Не упрекал бы, но ты тратишь слишком много времени на споры с коллегами.
– Я бы не тратил на них времени вообще, если бы у меня был другой менеджер проектов. Этот не желает работать в команде, когда это особенно важно, и другие сотрудники скажут вам то же самое.
– Федя останется на своей должности. Меня полностью устраивает то, как он работает, а до остального мне дела нет. Тебе следует быть благодарным за то, что он делал в первой половине года. Вылези наконец-то из-под юбки своей секретарши и займись делом.
– Зачем вы приплетаете сюда ее? – воскликнул он, больше не скрывая своего гнева.
– Затем, – прошипел Колесников, тоже выходя из себя, – что, если бы не она, мой сотрудник не стал бы ныть, как мальчишка, а по-прежнему серьезно относился к работе. Если тебе говорят, что нужно что-то сделать, ты идешь и делаешь, не жалуясь на объемы и сроки. И не позволяешь связи с родственной душой отвлекать тебя. Ты сам говорил, что, если вы все-таки встретитесь, это не будет проблемой.
– Проблема здесь не в моей родственной душе!
– Значит, она так сильно любит тебя, что простила ложь насчет нейроблокаторов? Похвально. Некоторые из-за этого готовы едва ли не уехать на край света. Ладно, это неважно, – отмахнулся он, и, не будь между ними широкого письменного стола, Саша бросился бы на него.
С его глаз словно спала пелена, и он видел перед собой не прежнего острого на язык наставника, а злобного и бесчувственного старика, который пылал ненавистью к родственным душам. Он как-то рассказывал, что его отец бросил свою процветающую компанию ради жены и уехал за ней в деревню, потому что она серьезно заболела и не хотела оставаться в городе. Они были родственными душами, и этот поступок выглядел логично – но только не для их сына, после этого оборвавшего все связи с родителями.
– Тогда почему ты вдруг начал считать, что работаешь слишком много или кто-то тебе мешает? Или выучил в больнице модное слово «выгорание»?
– Потому что это правда, – сквозь зубы сказал Саша. – У нас всех много работы перед запуском обновления, и дополнительная нагрузка в виде упреков и насмешек, пусть и сказанных не в лицо, сейчас неуместна.
– Я согласен. Поэтому остынь, извинись перед Федей и иди работать.
– Надеюсь, что и он извинится передо мной и нашими общими коллегами.
Колесников выругался.
– Ни в одном отделе нет столько проблем, сколько у вас. Просто иди и займись работой, за которую получаешь совсем немаленькие деньги. И которую дал я, когда тебе едва исполнилось двадцать. Прояви хоть немного лояльности к нашей компании.
«Неужели, – думал Саша, глядя ему в глаза и все еще приходя в себя после ужасного открытия, – когда-то я полностью ему доверял?»
Разумеется, он не пошел извиняться перед Перовым и не ждал, что это заставят сделать его. Вернувшись к себе в кабинет, Саша принес извинения за громкую ссору в общем неофициальном чате «Masters of Deadlines», где этого менеджера проекта никогда не было, и в ответ, к своему удивлению, получил слова поддержки. Кое-кто даже внес предложение, где еще они могли разместить данные из взломанного телефона, и это вызвало у Саши подобие улыбки.
Он отправил все срочные письма, дал комментарии по присланному отчету и, вернувшись в чат, впервые за много лет написал, что вынужден уйти с работы прямо сейчас по семейным обстоятельствам. В ответ его заверили, что все будет в порядке, и обещали не беспокоить по пустякам.
Эля ♡
Саша:
Я выхожу с работы, скоро буду дома
Ты еще работаешь?
Эля♡:
Я тоже еду домой
Софья отпустила меня пораньше в благодарность за работу на вечеринке
Мама
Саша:
Я написал Эле
Спасибо
Твои деньги не понадобятся.
Мама:
Не за что. Надеюсь, у вас все будет хорошо!
Саша выключил компьютер и, вызвав такси до дома, направился к выходу из кабинета. Неожиданно дверь открылась ему навстречу, и на пороге возникла Света, ассистентка Колесникова. В прошлом Саша редко обращал на нее внимание, но, послушав рассказы Эли про будни секретарей, проникся невольным уважением к ее терпеливости и такту. Сейчас на ее лице было виноватое выражение, и он замер, не ожидая ничего хорошего.
– Саша, меня просили напомнить тебе про сегодняшний ужин.
– Я не иду, – сказал он, убирая телефон в карман. – И уже сообщил об этом.
Света со страдальческим выражением покачала головой.
– Я не могу вернуться с таким ответом, если хочу сохранить остатки нервных клеток.
– Но это правда, так что вали все на меня. Меня не предупредили об этом ужине заранее, и сегодня вечером я занят. Пусть Колесников сам побудет рекламным мальчиком.
Сейчас он не ругался, как на Перова, но в ответ все равно получил тот же взгляд – будто его слова одновременно ужасали и восхищали. Ассистентка оглянулась на офис за своей спиной и вдруг шагнула ближе.
– Знаешь, зачем на самом деле он хочет привести тебя на этот ужин? – зашептала она. – Холдинг «Палладиум» тоже запускает своего голосового помощника, и они готовы предложить тебе должность с зарплатой еще выше, чем ты получаешь сейчас. У них ведь есть и интернет-магазин, и банк, и своя служба доставки. На ужине будет друг их генерального директора, и Никита Егорович хочет показать, что ты никуда не собираешься уходить. Я слышала, как он кричал об этом пару дней назад.
– Вот как… – протянул Саша. – Уходить я пока не собираюсь, но и показывать никому ничего не хочу.
– Понимаю тебя, – сочувственно улыбнулась она. – Знаешь, с тех пор, как ты хотел отказаться от поездки в Лондон, он стал относиться к тебе более настороженно. Ты же всегда был готов ехать куда угодно.
– А теперь вспомнил, что существует баланс между работой и личной жизнью. И в данный момент, – Саша опустил взгляд на экран телефона, – я выбираю второе. Скажи, что сделала все возможное, чтобы убедить меня, как важен этот ужин.
Не дожидаясь ответа, он обошел ее и поспешно направился к лифтам. Либо он помирится с Элей, либо даст ей время все обдумать, а сам пойдет по проторенному пути всех, кто разбил себе сердце по собственной глупости, и напьется.
Едва машина тронулась с места, его захватили мысли о предстоящей встрече. Теперь, когда Саша принял решение и был на пути к Эле, сосредоточившаяся в груди боль стала понемногу отступать. Он должен верить, что справится и убедит ее в своей искренности.
Правда, еще один важный момент не давал ему покоя: так как прежде у него не возникало необходимости заглаживать вину после столь серьезной ссоры, он понятия не имел, нужно ли купить подарок в придачу к извинениям. Саша долго выбирал между комнатными цветами, к которым Эля относилась благосклоннее, чем к букетам, сладостями или фруктами, но в итоге отмел эти мысли. Что, если он сделает только хуже и она воспримет подарки как попытку подкупить ее? Как только они помирятся, он будет готов исполнить любое ее желание, но сейчас самый сложный этап ему нужно будет пройти в одиночку.