Сражаться в первых танках было очень неудобно и опасно. Так, экипаж располагался в одной рубке вместе с двигателем и топливным баком — его вынесли наружу лишь на танке Mark IV, который на этом снимке 1917 г. преодолевает старый окоп. Танки легко повреждались пулеметным и артиллерийским огнем, были не слишком маневренны, не всегда отличались высокой скоростью, часто выходили из строя и (по крайней мере, сначала) грохотали так, что сигналы можно было подавать только ручным семафором, а то и вообще голубиной почтой. Впрочем, именно они дали британскому командующему фельдмаршалу Дугласу Хейгу психологическое преимущество на поле боя и посеяли страх в противнике, так что немцы стали называть их «чертовыми телегами».
Лоуренс Аравийский
В 1909 г. студент-историк Оксфордского университета Томас Эдуард Лоуренс — теперь все его знают как Т. Э. Лоуренса или Лоуренса Аравийского — отправился в трехмесячный тысячемильный пеший поход в Сирию по средневековым замкам крестоносцев. Получив диплом, он вернулся на Восток, выучил арабский язык и занялся археологией. Лоуренс, обладая острым умом, исключительной выносливостью, отличным знанием Ближнего Востока, управляемого турками, охотно стал сотрудничать с британской разведкой и получил задание составить карту пустыни Негев.
В 1916 г. Лоуренс находился в Аравии. Там он познакомился и подружился с Фейзалом, сыном шерифа Мекки Хусейна ибн Али аль-Хашими (в октябре шериф провозгласил себя королем Хиджаза) и сделался одним из главных действующих лиц арабского (Хиджазского) восстания против османского господства. За время странствий по пустыне Лоуренс привык к традиционному арабскому платью, в котором и сфотографирован здесь. Он уже давно был не просто связным британцев, а сделался фактическим вождем повстанцев, и два года подряд его отряды громили турецкую железную дорогу, разрушали мосты и даже участвовали в захвате Дамаска. Лоуренс закончил войну в звании полковника, с тяжелыми ранами, в том числе и физическими, потому что в октябре 1917 г. попал в плен, где, по его словам, он подвергался истязаниям.
После войны Лоуренс стал своеобразной звездой, выступал с лекциями, писал книги о своих рискованных военных приключениях. В 1920-е гг. он поступил в британские ВВС, но в 1935 г. насмерть разбился на мотоцикле.
Февральская революция
На Западном фронте зима 1916/17 г. завершалась кровавыми сражениями на Сомме и у Вердена. А вот на востоке вспыхнула революция и навсегда изменила судьбу России.
Россия не сумела развить успех после Брусиловского прорыва, и постепенно ее граждан охватило уныние и недовольство. Начались перебои с продовольствием, углем и дровами, нарастала инфляция, армия несла ужасные потери. В армии и промышленности страны шло глухое брожение. Гнев был направлен на человека, в 1915 г. принявшего командование всей армией, — царя Николая II.
На этом снимке, сделанном в Петрограде, изображена уличная демонстрация, одна из тех, что последовали за стачкой, организованной 22 февраля (7 марта по н.ст.) 1917 г. рабочими Путиловского завода. Царское правительство быстро перестало контролировать обстановку и ввело в столицу войска для подавления беспорядков. Рабочие и солдаты начали создавать собственные органы власти (Советы), а российский парламент, Дума, отказался подчиниться приказу царя о роспуске.
2 марта (15 марта) Николай II подписал манифест об отречении от престола. Когда это же сделал и его брат, великий князь Михаил, наступил конец и династии Романовых, и многовековому правлению царей. Для спасения империи и продолжения войны было образовано Временное правительство. Правда, революция в России только начиналась.
Война в воздухе
Прусский аристократ Манфред фон Рихтгофен, «красный барон» (на снимке в центре), был одним из самых знаменитых участников Первой мировой войны. Красавец, любитель риска, он словно магнитом притягивал к себе еще и тем, что выбрал оружие, созданное самой войной, — самолет-истребитель.
В самом начале войны авиация применялась в основном для разведки. Съемка с воздуха и достижения военной топографии означали, что пилоты могут дать точную информацию, чтобы генералы планировали перемещения частей и расположение артиллерийских орудий. Эффективность воздушной разведки доказала, что необходимо создавать самолет, способный вести огонь в воздухе. В 1915 г. немецкие инженеры создали пулеметы, стрелявшие синхронно с вращением пропеллера, расположенного спереди: тогда-то и началась полноценная война в воздухе. С тех пор такие, как фон Рихтгофен, снятый здесь со своими друзьями-летчиками на фоне биплана «Фоккер», стали любимцами публики, в том числе и потому, что занимались опасным делом: средняя продолжительность жизни фронтового летчика тогда равнялась примерно трем неделям.
«Красный барон» громил британский Королевский воздушный корпус в 1917 г., когда британцы наступали на французский город Аррас. В том «кровавом апреле» они потеряли более 200 самолетов, уступив превосходившей стратегии и технологии немцев. Фон Рихтгофен тогда остался жив; его сбили через год у деревни Во-сюр-Сомм, и, как говорят, перед смертью он шептал слово Kaputt.
Женский резервный корпус первой помощи
Огромная по масштабам бойня Первой мировой войны задала множество работы добровольческим женским организациям, действовавшим как на фронте, так и в тылу. Одной из них, работавшей с 1915 по 1919 г., был Женский резервный корпус первой помощи (ЖРКПП), или Корпус Зеленого креста.
Служившие в нем женщины носили полувоенную форму защитного цвета и фетровые шляпы, имели воинские звания. Были у них и талисманы: на этом снимке, сделанном в июне 1916 г., мы видим бульдога. ЖРКПП работал по большей части в районе лондонского вокзала Виктория, где женщины встречали с поездов не только раненых, но и отпускников, которых размещали на отдых. Как правило, женщины трудились неполный день — ведь у каждой была еще и работа по дому, но выполняли множество различных обязанностей: помогали пострадавшим после артиллерийских налетов, работали сиделками в госпиталях, перевозили боеприпасы.
ЖРКПП входил в состав Женского добровольческого резерва, основанного в 1914 г. Эвелиной Хаверфилд, суфражисткой из аристократической военной семьи. Сначала Хаверфилд хотела создать группу женской самообороны и вооружить их винтовками для отпора возможному вторжению немцев. Во главе ЖРКПП она пробыла недолго: жажда приключений привела ее сначала в Сербию, где она работала подчас в очень тяжелых условиях вместе со своей коллегой, врачом Элси Инглис, основательницей Шотландских женских госпиталей. Затем Хаверфилд перебралась в Румынию, а после войны вернулась в Сербию, где и скончалась в 1920 г.
Капоретто
Осень 1917 г. стала переломной на Итальянском фронте: на реке Изонцо состоялся последний из двенадцати тяжелых боев, которые страна вела больше двух лет подряд с момента вступления в войну. На этом снимке виден мертвый итальянский солдат — один из тех, чьи тела устилали каменистые склоны у городка Чивидале, свидетельствуя о том, какие жестокие бои шли в этих местах.
К концу лета 1917 г. стало очевидно, что и итальянцы, и австрийцы, сражавшиеся на Изонцо, уже порядком истощены, а многие части готовы взбунтоваться. Итальянцам приходилось очень солоно под командованием генерала Луиджи Кадорна, известного не только жестокостью, но и поразительной некомпетентностью в вопросах тактики; кроме того, он стяжал мрачную славу произвольными казнями, рассчитывая запугать ими свои части перед боем. Против деморализованных итальянцев кайзер Вильгельм разрешил выставить германские дивизии с самым разным вооружением, в том числе и отравляющими газами.
24 октября газовая атака и артиллерийская подготовка у городка Капоретто (ныне Кобарид, Словения) возвестили начало последнего сражения битвы при Изонцо. Потом в атаку пошли германские штурмовые соединения с пулеметами и огнеметами. Удары немцев и австро-венгров смяли ряды итальянцев, и они в полном беспорядке отступили к реке Пьяве, в 32 километрах севернее Венеции. Итальянские солдаты срывали с себя военную форму, дезертировали, сотнями тысяч сдавались в плен. Это был кровавый, унизительный разгром, надолго ставший горьким воспоминанием в Италии.
Пашендейль
Пока итальянцы терпели поражение у Капоретто, на Западном фронте разыгрывалась еще одна битва, получившая печальную известность. В районе бельгийского города Ипр все время велись боевые действия, но последний их этап, названный битвой при Пашендейле, оказался самым страшным.
Попытка отобрать Пашендейльский хребет у державшихся за него немцев входила в задачу британцев, поставленную фельдмаршалом Хейгом для развертывания наступления, нарушения железнодорожного сообщения противника и уничтожения баз немецких подлодок на побережье Фландрии. В историю эта битва вошла не только грандиозностью плана, но и масштабами людских страданий.
В середине июля 1917 г., подготавливая атаку пехоты, британская артиллерия выпустила по укреплениям немцев четыре миллиона снарядов. Они буквально перепахали глинистую почву фландрских полей; а когда в августе пошли проливные дожди, земля превратилась в густую, холодную, липкую грязь. Снимок, на котором санитары, утопая в грязи по колено, несут на носилках раненого, был сделан 1 августа у деревни Босинге в нескольких милях от Пашендейля.
Британцы, австралийцы, новозеландцы и канадцы, участники трехмесячного «сражения в грязи», как его назвали потом, вспоминали, в каких ужасных условиях они оказались: люди и лошади тонули в грязи; наступавшие гибли на колючей проволоке под пулеметным огнем; крепкие мужчины сходили с ума от ужаса. Ценой почти 475 тысяч убитых и раненых Хейгу удалось продвинуться километров на восемь вперед. В стихотворении «Мемориальная доска» поэт Зигфрид Сассун писал: «Там сквозь ад / (У Пашендейля) брел я...» [8]
Ипр в руинах