Через Дверь пришлось идти, взяв друг друга за руку — чтобы попасть в один момент времени. Причём, если Лейтис несла во второй руке оба мешка с вещами, то Ислуин держал обнажённый клинок, на конце которого висела заготовка многоступенчатого магического щита. Пользоваться артефактами тоже побоялись, поэтому повязки Истинного зрения остались в сумках. И ударивший по глазам яркий свет полудня, вдвойне болезненный после царившего только что полумрака вечера, стал неприятным сюрпризом. Мешки полетели в сторону, Лейтис выхватила свой меч, магистр развернул полог заклятия и тут же встал спиной к спине ученицы, если придётся отражать нападение…
В ответ закуковала кукушка. Мирный голос птицы оказался таким неожиданным, что оба вздрогнули, нервно рассмеялись, опустили мечи и принялись осматриваться, куда их занесло. Дверь вывела на продолжение той же самой прогалину — только шумели вокруг каштаны и грабы, а в самом конце пытались отвоевать себе место несколько дубов. На взгляд Ислуина, всё как и положено в Западном уделе. Даже трели птичьих голосов — и те ничем не отличались от мест, знакомых по родному миру. Магистр опустился на колени, сорвал пару цветов и внимательно рассмотрел. Лесной тюльпан, причём только-только начал отцветать. Здесь примерно май — начало июня. А во внешнем мире — февраль.
— Проверь, — Ислуин поднялся и отдал сорванный тюльпан ученице.
— Цветок как цветок, — пожала плечами девушка. — Без нужных инструментов я могу лишь сказать, что ничего особенного я в нём не вижу. А что?
— Это хорошо, — довольно кивнул магистр. — Время внутри Барьера течёт быстрее, — Ислуин показал на примятую и начавшую жухнуть растительность. — Судя по траве — «изнутри» Дверь открыта не меньше недели-двух, а у нас прошло полдня. Насколько я помню основы замкнутых систем, некомпенсированная энергия либо уходит в откат — как с Безумным Лесом, либо на ускорение внутреннего времени. Причём ещё до того, как это «избыточное» время начнёт рвать границу изнутри, в замкнутой области пойдут мутации. И начнётся всё с ближних к Барьеру областей. Но если ты ничего не видишь, то химер пока можно не опасаться. И на этом спасибо.
Вдруг птичьи переговоры смолкли, неподалёку послышался хруст ветки под ногой.
— О! Хозяева пожаловали, — Ислуин повернулся к дальней стороне прогалины, вслед за ним — Лейтис. Там, продираясь через кусты, на свободном пространстве как раз показались пятеро эльфов. — Думаю что-то вроде стражи. Хорошо, не придётся искать кого-нибудь для расспросов.
Если не считать Оракула, это были первые «обычные» эльфы, которых видела Лейтис. Поэтому рассматривала девушка стражников внимательно, ничуть не стесняясь. Будь перед ней люди, четверым парням она бы дала лет восемнадцать, начальнику — около сорока. Все напоминали Эйлаху. Впрочем, призналась себе Лейтис, скорее всего это потому, что с непривычки чужой народ всегда на одно лицо. Разве что хозяин Острова драконов причёску, как принято в Империи и на Бадахосе, носил не очень длинную — а у этих волосы спускались роскошным хвостом ниже лопаток. Одеты тоже непривычно: нечто вроде длинных рубах чуть выше колена, голые ноги обуты в сандалии, и завершает наряд пояс высотой до подмышек с закреплённым на нём фартуком. Причём, судя по материалу плотной кожи и металлическим бляхам-нашивкам, пояс и фартук играют роль лёгкого доспеха. Против коротких, похожих на лавровый лист мечей, составлявших вооружение эльфов — самое то. Ислуин отреагировал на стражников совсем по-другому. Он ошеломленно таращился на их «рубахи» и «вооружение». И если бы встретил не эльфов, а разодетых в кружевные платья и с хлебом-солью орков — явно удивился бы меньше.
Тем временем хозяева остановились метрах в десяти, и старший прокричал:
— Кто вы? Назовите цену своей чести. Равна ли она благородному Aire desa, владеющему землёйbo-aire — или вы не можете заплатить даже aire?
Ислуин в ответ издал нервный смешок и, давясь смехом, переспросил:
— Вы… Вы серьёзно?
Стражник набрал воздуха прокричать вопрос ещё раз, вдруг его взгляд зацепился за что-то в облике магистра:
— Это deorad! Убейте их!
Четверо парней тут же выхватили оружие и кинулись в драку. Выпад. Противный скрежет твёрдого железа, столкнувшегося с железом. И — длинная пауза. Ислуин и Лейтис успели встать спиной к спине, поэтому первый натиск мгновенно захлебнулся. Впрочем, почти сразу стало понятно: выучка у нападавших настолько плоха, что даже Лейтис справилась бы со всей четвёркой в одиночку. Парни делали зверское лицо, грозно ухали… Но выбрасывали клинок слишком медленно, размашисто, без настоящей силы. Нападали вразнобой. Ислуину всё время приходилось успокаивать себя, чуть придерживать порывы Лейтис — но слишком уж от горячки боя разгоралось сердце. Так и хотелось раскроить ту или эту глупую голову, если она всё равно просится под удар.
Внезапно один из парней со всей силы неумения ударил в подставленный блок, меч плохой стали не выдержал и переломился. Бой можно было считать законченным: если уж все четверо разом не могли одолеть чужаков, то оставшиеся трое не смогут тем более. Понял это и командир. В сражающихся полетела пышущая жаром, извивающаяся огненная плеть. Там, где верёвка из пламени коснулась земли, трава мгновенно почернела, рассыпалась пеплом. Магистр отбил новую атаку не задумываясь, хотя и подивился ещё одной странности. Если судить по плотности энергии и толщине пучка, то вражеский маг не новичок. Заклятие явно отработано годами практики. Но при этом выполнено всё так, словно чары творил ленивый первокурсник: жар удерживался жёстким внешним каркасом, из которого так и сочилась колдовская энергия. Да и полог, выставленный вслед за плетью, недоделан — элементы плетения соединены неряшливо, магическую составляющую ещё развеет, но чисто физический удар почти не остановит. Для проверки Ислуин бросил «Искру гнева»… Так и есть. Его заклятие собирало водяной пар, разлагало на составляющие, а потом поджигало гремучий газ. Вдали от речки или пруда взрыв вышел слабенький — но чародея бросил назад, ударил о дерево, заставил ненадолго потерять сознание. Пока Ислуин разоружал остальных, Лейтис прижала к горлу вражеского командира нож.
— Ты о своих воинах подумал? — недовольно спросил магистр, что-то высматривая в отобранных мечах. — А если бы задел? Зажарил на месте.
Эльф в ответ высокомерно посмотрел на Ислуина, потом скосил взгляд на нож у горла и презрительно бросил:
— Воин должен быть готов умереть в любой момент. Отдать жизнь ради общей победы — это его долг.
— Ну-ну, — усмехнулась Лейтис. — Вот только лучше, если этот долг исполняют другие, — девушка показала на выступивший от страха пот и расширившиеся зрачки. — Сам-то умереть не рвёшься.
Магистр же холодно добавил:
— Ещё раз услышу подобную глупость — отрежу язык. Причём так отрежу, что потом ни один лекарь не исправит.
— Я принадлежу к aire ard, и готов обсудить выкуп. Я предложу за себя половину цены моей чести.
Ислуин вытащил из ножен командира меч, положил к остальным трофейным клинкам. После чего достал из сумки-хранилища склянку с крепкой кислотой и старательно полил оружие. Следом аккуратно опустилось заклятие, от которого процесс ускорился в несколько раз, на железе стремительно разрослись бурые пятна. Пару минут спустя небольшой вихрь довершил дело: на траве остались лежать одни ржавые обломки. Лица эльфов-стражников растерянно вытянулись, командир же побелел от гнева и страха.
— Вопрос о выкупе и цене чести можно считать исчерпанным, — ехидно ухмыльнулся магистр.
После чего буркнул себе под нос непонятную фразу:
— А вот дальше, если меня не подводит память про эти дурацкие игрища… — и уже в полный голос обратился к остальным. — Отведёте меня в деревню и сообщите управителю области…
— Ribenn, — поправил один из парней.
— Вот даже значит как, — удивлённо покачал головой Ислуин. — Дожили. Ладно, пусть будет ribenn. А сейчас бегом, показывайте дорогу. Пока я не поторопил, — магистр сделал суровое и жестокое лицо, на ладони загорелся и погас язык пламени. Эльфы испуганно вздрогнули, а Лейтис поперхнулась, чтобы не рассмеяться в полный голос.
Идти пришлось больше пяти часов. Всего через несколько сотен метров каштаны сменились дубравами с густым подлеском, к тому же постоянно попадались ложбинки и ямы, заросшие кустарником. А ходоками эльфы оказались плохими. И если по натоптанной за последний месяц тропе шли более-менее сносно, то когда Ислуин почувствовал, что впереди свинопасы со стадом и потребовал обойти их стороной — на «целине» стражники сникли и тащились еле-еле. Лейтис презрительно хмыкнула, мол, тоже мне — Дети леса. Магистр на это невежливо отгородился от эльфов пропускавшим звук лишь в одну сторону пологом и принялся делиться своими соображениями.
— Понимаешь, с момента встречи меня не покидает ощущение странности, театральности, — Ислуин неожиданно тепло улыбнулся. — Когда я ещё только в начальную школу ходил, меня иногда на год-два оставляли у бабушки. Родители часто были в отъезде по делам государственной службы. Бабушка преподавала в университете Южного удела, тамошний историко-социологический факультет мог поспорить даже со столичной Академией. Так вот, бабушкины студенты и просто любители истории устраивали реконструкции. Когда группа, скажем, месяц или два живёт точь-в-точь как предки. Обычаи, одежда, дома. А остальные наблюдают: верно ли мы догадались, так ли всё было сотни лет назад, или практика показала ошибки. А ещё делали иначе. Брали какой-нибудь известный исторический роман, жили один-в-один по нему — а затем разбирались, что в придумке искажено, почему идеализированный мир «не работает», и как ошибки связаны с современными взглядами обывателей.
Магистр остановился и показал на пыхтящих парней, которым в «рубахах» было очень неудобно перелезать через очередной поваленный ствол.
— Похоже эльфы одевались больше трёх тысяч лет назад. Вот только на самом деле устроено всё было чуть иначе, с расчётом обитания именно в лесах. Да и остальное… Оружие, поведение. Титулы произносят на древнем наречии, хотя с корявым произношением. «Deorad» означает не имеющий прав, «aire» — означает всех, кто может говорить на собрании мужчин, «bo-aire» дословно «имеющий не меньше пяти коров». Но здесь не возврат в прошлое, а ожившая художественная книга. Даже стиль фехтования — переделка постановочных приёмов театрального боя. Ещё ходят, словно… Словно горожане, для которых лес — это разновидность парка. Поэтому, решив поиграть в героев древности, об известных когда-то даже ребёнку вещах не задумались. И вообще, в старинных сагах про то, что сквозь кусты удобнее лезть не в сандалиях, а в башмаках или лаптях, ничего не сказано. Зато сандалии красивей, вот и лепят их во все романы…