Столицу Ислуин и Лейтис покидали глухой полночью, тайно, всего с десятком охраны. Для остальных в сопровождении большого отряда они уехали прятаться в одно из поместий Рэгана ещё на закате. Когда зарево ночных огней столицы окончательно скрылось за горизонтом, магистр вдруг остановился, обернулся назад и подумал: он обязательно вернётся. Надо же взглянуть, в какую бурю вырастут посеянные им ветры. Но не скоро, через пару десятилетий. А пока — его и Лейтис ждут новые дороги! И уж Сарнэ-туром позаботится, чтобы эти дороги не оказались пустыми и скучными!
Пламя седьмоеЧистые братья
Харелт скрипел сапогами по свежевыпавшему снегу и радовался: на время встречи с информатором изображать именно выходца из северных королевств оказалось на редкость удачной идеей. Если начало зимы выдалось негадано тёплым и малоснежным, то январь решил отыграться и за себя, и за декабрь. Завалил город вьюгами так, что дворники не успевали убирать снег. В начале февраля добавились трескуче морозы. А среди складов на окраине Турнейга ветра гуляли даже летними днями. Сегодня же холод разыгрался вовсю, так и норовя забраться под шубу и меховую шапку. Левый сапог вдруг поскользнулся на льду, Харелт взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие… Но в выходной склады не работали, и дворники чистить улицы поленились. А с утра валило белой стеной, поэтому и вторая нога соскользнула с узенькой протоптанной тропинки. Харелт с размаху рухнул лицом в сугроб и отвёл душу смачной руганью: снег не только залепил глаза и рот, но и попал внутрь шубы.
— Чтоб тебя, — пришлось быстро расстёгивать ворот и вытряхивать ледяную крошку, пока не растаяла и не затекла под камзол. — Ну, каких ночных демонов меня понесло сюда! Сидел бы дома, пил горячий травяной отвар…
Вот только Харелт не мог не прийти: Марион нужна была помощь. Две недели назад подруга обратилась к нему с необычной просьбой — помочь расследовать обвинения против её мужа. Якобы, заняв должность торгового инспектора, он берёт взятки за то, что ставит на некоторые грузы личный оттиск без досмотра. Обвинения формально логичные — ведь пока не сломана печать, проверенные столичной таможней товары стража никогда не досматривает. Обвинения совершенно глупые: когда дед дана Килраука получил потомственное дворянство, их семья уже носила золотой купеческий пояс. И с тех пор ничуть не обеднела. Да Кристен Килраук на воскресный бал-приём, который раз в месяц обязательно устраивал вместе с женой, тратил больше, чем могли составить взятки лет за пять! А службу в таможне рассматривал как первую ступень государственной карьеры. Но кто-то не поленился состряпать такие весомые улики, что если бы Харелт не был уверен в невиновности приятеля, то мелких нестыковок в «доказательствах» не заметил.
Дело пахло с каждым днём всё более скверно. Зацепок же почти не было, а на днях Фиона Раттрей предупредила, что заместитель министра торговли вскоре подпишет указ о «комиссии для выяснения обстоятельств». Поэтому, как только нашёлся информатор, готовый за солидное вознаграждение сообщить «интересные сведения», и Харелт проверил, что мужичок, кажется, не врёт — то согласился на все условия встречи. Условия странные: во второй половине дня, в выходной, в глубине складов. И узнают Харелта по тому, что он оденется как подданный страны за пределами Империи.
Закончив, наконец, вытряхивать снег, Харелт посмотрел на большую надпись на стене: «69–35». Значит, до нужного склада недалеко. Сейчас до перекрёстка, потом ещё три заледенелых «кирпича», и на месте. Принявшись насвистывать какую-то весёлую мелодию и внимательно теперь смотря под ноги, Харелт неторопливо двинулся дальше. До назначенного срока уйма времени, так что вполне успеется не только дойти до нужного склада, но и внимательно проверить само здание и окрестности. Чтобы, если информатор окажется недостаточно разговорчивым, не нарушать слова «не принуждать в месте встречи»… а аккуратно проследить. Дать отойти подальше в город, схватить и приставить к горлу кинжал.
Харелт успел добраться до конца шестьдесят девятого склада, когда со стороны перекрёстка вдруг раздались смазанные эхом и расстоянием крики, и звон стали. К пересечению улиц Харелт мчался бегом, но, добравшись до перекрёстка, выскакивать не стал, а сначала аккуратно выглянул из-за сугроба. Происходящее было понятно сразу. Три десятка в свободных лиловых плащах с двумя большими нашитыми белыми вложенными друг в друга кольцами — Чистые братья. Возникшее несколько лет назад движение «за возврат к истиной чистоте нравов Единого». В последние полгода оно неожиданно набрало в столице популярность и силу. Чистые уже не просто проповедовали на площадях, а устраивали шествия, молитвенные ходы. Или как сейчас — собравшись толпой, отправлялись «устранять скверну». Например, бить «подданных Империи, потакающих разврату и нечистым чужеземным обычаям».
Вот только широкоплечий чернобородый мужчина с морской полусаблей в руке вжавшийся спиной в стену склада — не богатенький сопляк-щёголь, надевший костюм бадахосца из моды. И тёмно-синий короткий плащ, и пурпуан под ним — ношеная повседневная одежда, да и оружием сегодняшняя жертва владеет хорошо. На снегу уже алело пятном одно тело, а ещё двое стоящих в задних рядах «братьев» явно зажимали раны. Простым мордобитием теперь дело не закончится.
Несколько мгновений Харелт размышлял, вмешиваться или нет — как Чистые братья решили за него. С криком: «Ещё один вкусивший чужеземной скверны!» — сразу десяток бросился к новой жертве. Харелт едва успел выхватить меч. Удар, обвести вражеский клинок, колющий выпад. И невыразимое словами ощущение, когда весело играющее смертоносное железо распарывает живую плоть.
Наследника рода Хаттан учил сам великий Ренан, да и опыт не тренировочных, а боевых схваток у Харелта был не такой уж и маленький. Первый враг сразу же получил нехороший колющий удар в грудь, второй обзавёлся широким разрезом на горле. А вот дальше ситуация сложилась нехорошая. Чистые братья оценили, что противник им попался серьёзный, и нахрапом его не возьмёшь. Поэтому сразу несколько человек бросились в обход здания. А остальные тем временем связали Харелта боем. Нападали Чистые теперь аккуратно, стараясь особо не рисковать. Спешить им некуда: стоит жертве отойти из узкого места между сугробов, попытаться сбежать — на широкой улице задавят числом. Снег не настолько глубок, чтобы помешать драке. Будет жертва стоять на месте — скоро ей ударят в спину. Магия тоже не поможет. В толпе свой чародей: пусть слабенький, но с каким-то мощным защитным амулетом. Если только…
Когда-то, давным-давно дан Ивар до зубовного скрежета заставлял своего ученика отрабатывать двухступенчатые плетения чар. Харелт эти занятия ненавидел, особенно когда требовалось согласовать половинки из разных стихий. Скажем, чтобы Огонь маскировал Землю. Несмотря на способности, профессиональным чародеем молодой Хаттан никогда становиться не собирался и необходимости осваивать мало кому известную и сложную научно-магическую школу не видел. Вот только эти уроки уже спасли один раз жизнь в стычке с сектантами… Едва с обратной стороны улицы послышался торжествующий крик, Харелт бросил назад и вперёд по огненному шару. Заклятие примитивное, защита Чистых братьев его легко отразила. Дохнувшее пламя лишь заставило врагов на несколько мгновений поморщиться. Харелту этого хватило. Вторую половину заклятия, к тому же направленную не на людей, а на окружающие предметы, ни амулет, ни чародей врага не заметили. Оба здания за спиной тут же дрогнули, сбрасывая с крыш снежные шапки: теперь, даже если кто-то из врагов выберется из-под сошедшей лавины, перебраться через огромные сугробы сможет нескоро.
Обманная атака справа, противник переводит свой клинок левее, чтобы отразить настоящий выпад — но меч летит мимо. Жалящий укол в незащищённую шею второго, сократить дистанцию с третьим и нанести удар в грудь, чтобы довернуть клинок и закончить добивающий удар первому, который споткнулся в яме внезапно просевшего под ногой снега. Дорога свободна! Мужчина в пурпуане оказался опытным рубакой. Едва услышал крик Харелта пробиваться навстречу, тоже ринулся вперёд, умело пользуясь внезапно возникающими под ногами врагов ямами. А вот Чистые братья так и остались разношёрстной толпой и сообразили в чём дело, лишь когда Харелт и чернобородый встали спиной к спине… Но стало уже поздно. Пара сражающихся вместе головорезов — уже не просто два воина, а настоящая боевая машина. Чистые ощутили это быстро. Первые четверо, кто кинулся наперерез, почти сразу закричали и захаркали кровью на снегу: оказалось, что уходя от удара первого воина, тут же попадаешь под клинок второго. А разорвать дистанцию мешала напиравшая сзади толпа. Тем временем Харелт и чернобородый перешли в наступление. Шаг, ещё шаг. Клинки махали словно лопасти стальной мельницы. Ша-а-ших — вжик — шших.
Умирать фанатики не захотели. Оставив на снегу ещё пять или шесть тел, последние уцелевшие бросились в разные стороны. Быстро добив тех, кто ещё подавал признаки жизни, чернобородый сказал:
— Не думаю, что кто-то из них побежит в стражу… Но мне кажется, лишнее внимание вам тоже не к чему?
— Вы правы. Харелт.
— Родерик.
Чернобородый пожал протянутую руку… Харелт мысленно себе кивнул: всё в порядке. Приставка «дан» не прозвучала, фамилии он не называл, а имя не такое уж и редкое. Сына лорда Родерик в нём не признал.
— Я должен перед вами извиниться. И кажется, я обязан вам жизнью. Похоже, искали меня: среди складов должна будет состояться одна встреча, а опознавательным знаком станет иноземная одежда. Приглашаю вас отобедать вместе со мной — за мой счёт, и поговорить.
— Я не скромная девица на выданье, — усмехнулся Родерик, — томно ломаться и отказываться не буду. Тем более что с деньгами у меня и в самом деле не густо. А вы, как понимаю, хотите предложить мне какое-то дело.