— Но выдавать нас не стали. Вы хороший человек, отец Райберт. А эти люди не стоят вашей заботы.
— Вы…
— Забыли, я маг? Я почти сразу догадался, что вы хотите сделать. И понимаю что выбора у вас не было, иначе наши борцы с нечистью запросто разделались бы с вашей семьёй. Но всё же… Десять лет вашей жизни, чтобы с помощью чаши отвести глаза остальным — слишком большая цена.
— Всё равно. Они хорошие люди, хоть и поддались навету. Отец Маркас писал, как на стенах вы в одиночку дрались сразу с двумя порождениями ночных демонов. Потому здесь погибли бы все… Пусть лучше я один. И ещё. В лесу у дороги к тракту вас ждёт мой младший сын с лошадьми.
— Вы хороший человек, — повторил Ислуин. — Подозреваю, лошадей за такой короткий срок вы могли взять только в церковной конюшне. И платить за них собираетесь из своего кармана. Потому держите, — магистр сунул в руки священнику увесистый кошель.
— Тут слишком много…
— Остаток, — усмехнулся Ислуин, — потратите на ремонт. И ещё. Вы ведь понимаете, что Сберегающие так просто всё не оставят?
— Понимаю. И готов.
— Ну откуда у вас такая тяга к самоубийству, — буркнул себе под нос магистр. После чего, уже обращаясь к священнику, сказал. — Инквизиция обязательно приедет расследовать. И вас, как поддержавшего ложный навет, ничего хорошего не ждёт. Даже с учётом нашего спасения — наверняка ссылка. Потому, когда приедут Сберегающие, пусть старший из них передаст некоему отцу Энгюсу из Турнейга привет от того, с кем они вместе учили одного подающего надежды молодого человека, и следующие слова: «Светоч не может победить ночь, но способен отогнать тьму вокруг себя. А ещё может указать дорогу в город Торфинс, где рядом с городом есть усадьба с башенками и старым садом». Это убережёт вас от неприятностей.
— Спасибо.
— Рано ещё благодарить. Лучше пока помогите поджечь дом. Нехорошо получится, все сейчас видят, как он горит, очнутся — а дом целый.
Облитые маслом стены занялись быстро, после чего Ислуин и Лейтис растворились в подступившей ночи, а погромщики очнулись и тут же продолжили ломать забор, кидать обломки в огонь и радостно орать: заклятие магистра истошно визжало из пламени криками якобы горящих заживо. Не участвовал в бесноватом действе лишь священник — он отошёл в сторону, в темноту. Чтобы никто не видел до боли стиснутых рук и губ, которые на каждый вопль толпы беззвучно шептали: «Они люди. Они всё же люди…»
Пламя второеОгонь во тьме
Отец Энгюс нашёл Харелта в одной из небольших комнат, спрятавшихся на самом верхнем этаже старого крыла городского особняка семьи Хаттан. И, судя по стоявшей на столе бутылке креплёного вина и бокалу, парень решал для себя тяжёлый вопрос: пить или не пить? С одной стороны, вроде в его ситуации положено заливать горе спиртным. С другой не очень то и хочется. Священник шумно пододвинул свободный стул так, чтобы сесть лицом к Харелту и при этом опираться локтями на спинку, упёр подбородок в ладони и спросил:
— Давно ты так? Ладно, можешь не отвечать. Я успел спросить. С утра. Значит, открыл ты бутылку часа два назад, но она всё ещё полнёхонька. По-моему, ответ вполне очевиден.
— Отче, ну поймите же…
— Пойму. Почему не понять? Разругался с девушкой, которую считал невестой и без пяти минут женой. Бывает.
— Отец Энгюс. Дело не в этом!.. — Харелт стукнул по столику так, что бутылка и бокал жалобно подпрыгнули.
— Ну почему же? Когда выясняется, что любимая девушка, ради которой ты поссорился со своими друзьями, тебя использует, и нужны ей только твои связи и положение… Кстати, — священник широко улыбнулся, — по всему дому вовсю заключают пари — напьёшься ты или нет. Заодно расплачиваются по старому закладу: на то, в какой день ты прозреешь.
— Вы! Вы! — Харелт снова ударил по столику. Бутылка не выдержала и полетела на пол… Но не упала, подхваченная плавным кошачьим движением отца Энгюса.
— М-м-м, да это виноградники твоего дяди, и выдержка не меньше пяти лет… — принюхался священник, прежде чем поставить вино в дальний угол комнаты. — Харелт, ты варвар. Если так уж приспичит надраться в хлам, будь добр, в следующий раз делай это, пожалуйста, дешёвым портвейном. Можешь самогоном. И эффект достигается быстрее, и голова наутро болит сильнее, что способствует раскаянию за содеянное. А переводить на пьянку такое великолепное вино — это настоящее преступление перед истинными ценителями.
— Вы все знали… — парень без сил затих в своём кресле. И почти шёпотом закончил. — И ничего мне не сказали.
— А что тебе должны были сказать? — с лица отца Энгюса исчезла дурашливость, в воспитанника полетел насмешливый взгляд. — Ты взрослый человек. И сам строишь свою жизнь.
— Но вы! Вы! Вы могли меня предупредить. Объяснить, остановить.
— Ты ещё добавь «как духовный наставник», — ехидным тоном продолжил отец Энгюс. — А ты спрашиваешь? К тому же совет — это только совет, возможно, ошибочный. Я лишь человек, а не пророк и не отражение Единого. А нужна ли тебе помощь и будешь ли ты слушать чужие советы, решаешь только сам. Как сам и решаешь, каких людей ты хочешь видеть рядом с собой, и нужны ли тебе друзья, которые говорят правду — хочется её слышать или нет.
— Всем от меня чего-то надо. И Вам тоже, — Харелт забрался с ногами в кресло и мрачно посмотрел на священника. — Иначе бы Вы сюда не пришли.
Отец Энгюс повернул свой стул в правильное положение, вытянул ноги и ответил:
— Всю жизнь другим от тебя что-то будет надо. Издержки общественного положения как родственника императора. И ты должен научиться понимать, когда за просьбой, возможно даже не высказанной, стоит необходимость — а когда чья-то жадность или нечто похуже. Но мне и правда, кое-что от тебя нужно. Вот только, может мне лучше отложить разговор на завтра? Чтобы ты не подумал, что и я хожу к тебе только ради выгоды?
— Ладно уж, — вздохнул Харелт, — рассказывайте сейчас. Зная вас, отче, не думаю, что Вы бы пришли из-за пустяков. С вашими-то возможностями, — парень не удержался, чтобы хоть немного не поддеть священника за проповедь.
Отец Энгюс сделал вид, что намёка на свой высокий чин в ордене Сберегающих не заметил, и начал рассказ.
— Есть на северо-западе Большого соляного тракта небольшой такой городок Тейн. Даже не пытайся вспомнить название. Если тебе что-то скажет, неподалёку лежит Торфинс.
Харелт кивнул:
— Слышал. Там, кажется, с трактом пересекается дорога из Арнистона.
— Верно. Если Торфинс место оживлённое, то Тейн — сонное провинциальное захолустье. Произошло в этом городке событие неприятное, но, к сожалению, не смотря на все усилия Церкви, до сих пор случающееся. Одну местную девушку обвинили в колдовстве и сожгли дом, не дожидаясь приезда Сберегающих. Дальше всё должно было произойти как обычно. Зачинщиков на плаху, остальных участников погрома на каторгу. Даже то, что жертва осталась жива — местный священник сумел вывести её из города — виновных не спасло. И всё после этого успокоилось бы… Вот только перед бегством отец несправедливо обвинённой попросил передать некоему Энгюсу из Турнейга привет от того, с кем они преподавали вместе.
— Не может быть! — Харелт вскочил, не обращая внимания ни на то, что при этом больно ударился об стол коленом, ни на разбившийся вдребезги бокал. — Это были…
— Совершенно верно, — кивнул отец Энгюс. — Звали мужчину Ивар, а его дочь звали Лейтис. Сядь! — резко прозвучала команда. — Сядь и успокойся. Я понимаю, что тебе хочется начать искать их немедленно. Но не время. Имена в Империи распространённые, потому они и рискнули прятаться под собственными. Но если ты сейчас бросишься следом, за тобой могут последовать наёмники лорда Шолто — он, хоть и потерял своё влияние, обиды не забыл и на обычных убийц денег у него хватит.
— Они опять скроются, — буркнул Харелт. — Так, что мы их снова потеряем.
— Не совсем, — улыбнулся священник. — Можно задействовать возможности нашего ордена. Если ты окажешь ему услугу. Вот с этим я и пришёл.
— Чтобы Сберегающие чего-то и не могли сами? И вам понадобилась моя помощь, да так, что вы готовы торговаться как на базаре? — деланно удивился парень. — К тому же, отче, Вы говорили мне про долг. Вы могли передать просьбу через императора, а тот бы приказал — и всё.
— Если бы всё так просто, — вздохнул отец Энгюс. Вдруг лицо его стало жёстким, на скулах заиграли желваки. — Харелт. То, что я тебе сейчас скажу, не должно выйти из этой комнаты. Не знаю, откуда дан Ивар узнал — умение этого человека проникать во всякие тайны и очень вовремя вытаскивать их на свет Божий, меня удивляло с первого дня знакомства. В Торфинсе обосновалась секта демонопоклонников, во главе которой стоит один из Тёмных учителей. Отца Райберта, который передал нам слова дана Ивара, мы вместе с семьёй спрятали, сам дан Ивар сумел скрыться, о том, что мы вышли на след, никто не знает. Но в столице у Верящих-в-ночь обнаружился влиятельный покровитель. И стоит ему хоть слегка заметить наш интерес к Торфинсу, в сетях останется лишь мелкая рыбёшка.
— При чём тут я? — удивился Харелт.
— Ты станешь наживкой. Не под своим именем, естественно. Сыграешь одного из своих вассалов — пресыщенный жизнью молодой светский бездельник. Обязанности перед сюзереном скучны, жизнь пресна, к наркотикам испытываешь презрение. Но острых ощущений, можно даже слегка за гранью запретного, хочется. Идеальный материал для сектантов. Агент должен не просто выучить роль, он должен быть хорошо знаком со светской жизнью. Но просить кого-то другого из столичного общества рискованно. Людей, обладающих нужными знаниями и при этом способных пройти по лезвию ножа, в Турнейге не так уж и много, и все наперечёт. Твой же отъезд в свете недавних событий никого не удивит.
— Отче, — усмехнулся парень, — грубая лесть человека не украшает, вы мне не раз говорили. Да и брать «на слабо» у меня уже возраст не тот.