Интуиция. Макс выхватил «ЛК-1». Не для выстрела. Он ткнул иглой-электродом в точку соединения центральной жилы кабеля антенны с излучателем. И нажал спуск.
ПЫЩ!
Не плазменный разряд внутрь врага. Микро-дуга чистого, сфокусированного тепла ударила в точку пайки. Металл мгновенно побелел, оплавился. Связь антенны с излучателем – прервалась. Мощный сигнал «Гранита» уперся в... ничто. Антенна превратилась в бесполезную груду металла.
Снизу раздался яростный рев Виктора:
— Что?! Нет сигнала! Бардин! Я тебя сожгу!
Шаги ускорились.
— Назад! В шахту! — Макс схватил Лизу и Андрея. Они нырнули в зияющий люк как раз в тот момент, когда на чердак ворвались двое охранников. Пули просвистели над головами.
Бег по шахте обратно был кошмаром. Лиза рыдала, спотыкаясь о труп Дока в темноте. Андрей, стиснув зубы, стрелял из «Пукача» короткими, коптящими струями в преследователей, отсекая их огнем. Макс тащил Лизу, его сердце колотилось о ребра. Гул снизу изменился – Щит больше не визжал, он ровно гудел, сдерживая ослабевший после потери антенны «Гранита» натиск Плазмоида.
Они ввалились в подвал, захлопнув и забаррикадировав дверь тяжелым верстаком. Картина была одновременно жуткой и обнадеживающей. Пульсар мерцал ровным голубым светом. Трещина на кристалле все еще была видна, но не светилась красным. Щит («Часовой») горел ровным светом индикаторов. Игорь, бледный, но стоявший на ногах (!), регулировал что-то на пульте. Наташа перевязывала окровавленную руку одного из людей Дока. Света прижимала к себе куклу Лизы.
— Док... — выдохнула Лиза, увидев лица оставшихся бойцов.
— Он купил нам время, — хрипло сказал механик Дока, сжимая кулак. — Ценой жизни.
Макс подошел к Пульсару, положил руку на теплый корпус. «ЛК-1» висел на ремне – он спас их, но не так, как ожидалось. Оружие гения было еще и ключом.
— Сигнал «Гранита» заглушен, — доложил Игорь. — Щит держится. Но Плазмоид... он не отступил. Он ждет.
Внезапно на мертвом экране осциллографа, где раньше был отблеск Пульсара, вспыхнул новый набор символов. Не линия, не цифры. Текст.
**СТАНЦИЯ «ЗАРЯ»: ПРИЕМ. РЕЗОНАТОР-1 (ЗАВОД) ОПОЗНАН. СЕТЬ АКТИВНА. ПЕРЕДАЧА КООРДИНАТ СИСТЕМЫ:
РЕЗОНАТОР-3: 51.9581° с.ш., 85.9605° в.д. (СЕКТОР «АЛТАЙ»)
РЕЗОНАТОР-4: 68.0583° с.ш., 33.0821° в.д. (СЕКТОР «КОЛЬСКИЙ»)
РЕЗОНАТОР-5: … ПЕРЕДАЧА ПРЕРВАНА. АНОМАЛЬНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ПЛАЗМОИД ОБНИНСКА ПЕРЕХВАТЫВАЕТ КАНАЛ. РАДИОМОЛЧАНИЕ ДО ДАЛЬНЕЙШИХ…**
Текст погас. Экран снова стал пыльным стеклом.
Тишина. Только ровный гул Щита и Пульсара.
— Они... они дали нам карту, — прошептала Наташа.
— И Плазмоид ее услышал, — добавил Игорь мрачно. — Он знает, где искать другие Резонаторы.
Макс смотрел на координаты. Алтай. Кольский. Глушь. Убежища? Или ловушки? «Заря» попала под удар, оборвав передачу. Но они подали знак. Человечество не сдалось.
— «Кольский»... — один из людей Дока потер лоб. — Там штольни, как под Обнинском. Старые военные объекты.
— «Алтай»... — Лиза подошла к карте, висевшей на стене. — Дедушка говорил... там «Бездна». Место, где земля болеет.
Снаружи, со стороны КПП «Гранита», донесся рев двигателей. Не БТР. Грузовиков. Потом – один гулкий взрыв.
Андрей выглянул в смотровую щель шахты.
— Они... уходят? Весь лагерь! Грузят вещи!
Виктор «Гранит», потеряв антенну и поняв, что Пульсар под защитой, не стал терять время. Он знал координаты теперь. Он двинулся к Резонаторам. Первым – на Алтай? В Кольский? Чтобы захватить их до Плазмоида? Или... найти способ с ним договориться?
Наташа подошла к Максу, положив руку на «ЛК-1».
— Что теперь, Кузнец?
Макс посмотрел на спящий Пульсар. На трещину – шрам их первой большой битвы. На Лизу, вытирающую слезы, но сжимающую «Жучок». На Андрея, который уже не мальчик, а солдат. На людей Дока, готовых мстить. На Игоря, стоящего на своих ногах вопреки всему.
— Теперь, — сказал Макс, и его голос был низким и твердым, как удар молота по наковальне, — мы куем путь.
Он подошел к верстаку, где лежали чертежи Щита и «ЛК-1». Рядом – карта с двумя новыми кроваво-красными отметками.
— Мы знаем врага. Мы знаем цель. У нас есть оружие Старого Мира и воля Нового. — Он взял паяльник. Он был холодным. Но скоро станет раскаленным. — Готовьтесь. Мы идем на север. В «Кольский». Вытащим «Зарю» из тишины. А потом... — его взгляд скользнул в сторону юга, где лежал Алтай, — ...спустимся в «Бездну».
«Кузница» перестала быть убежищем. Она стала ковчегом, несущим огонь надежды и мести через пепел мира. Их путь лежал сквозь тьму, отмеченную маяками древних машин и кровавым следом Плазмоида. И первая искра этого пути уже зажглась – в ярости потерянного друга, в тихом мерцании треснувшего кристалла, в решимости тех, кому некуда отступать. Пламя в лабиринте только разгоралось.
Глава 14
Глава 14: Стальные Крылья Ковчега
Прощание с заводом было коротким и горьким. Подвал-лаборатория, ставшая крепостью и колыбелью надежды, теперь пустовала. Пульсар, усыпленный на безопасной частоте, был тщательно замаскирован под грудой хлама и подключен к автономному аккумулятору – его мерцание, как сердцебиение, должно было тихо стучать в такт Земле, пока они не вернутся. На могилу Дока (скромный холмик у задних ворот) Лиза положила его нож и пучок сухих трав. Света молча отдала кукле Лизы свою ленточку.
— Он купил нам не только время, — сказал Макс, глядя на холм. — Он купил нам выбор. Теперь мы его отработаем.
Выбор был страшным: Алтай («Бездна») или Кольский. «Заря» умолкла после обрыва передачи, но ее последние координаты – Резонатор-3 на Алтае и Резонатор-4 в Кольском – горели на карте кровавыми точками. Виктор «Гранит» ушел на восток – к Алтаю. Его колонна грузовиков оставила глубокие колеи в грязи. Плазмоид Обнинска, почуяв новые цели, усилил давление на север – в сторону Кольского.
— Кольский, — объявил Макс. Голос не терпел возражений. — «Гранит» займет Алтай. Если Плазмоид поглотит Кольский Резонатор – баланс рухнет. Мы должны опередить его. И найти «Зарю».
Но как? До Кольского – больше тысячи километров мертвых дорог, зараженных лесов и непредсказуемых аномалий. Пешком – самоубийство.
Ответ нашли в главном цеху. Заваленный под обрушившейся кровлей, под слоем птичьего помета и ржавчины, стоял КрАЗ-255 «Лунь» – легендарный армейский грузовик-вездеход. Брошенный при эвакуации завода, он казался памятником самому себе. Кабину пробило упавшей балкой, колеса спущены, двигатель заклинен.
— Безнадега, — пробормотал один из людей Дока, пиная массивное колесо.
— «Кузница» не знает этого слова, — Игорь уже полз под капот, его перебинтованные руки ловко ощупывали блок цилиндров. — Двигатель... цел! Заклинило от времени и влаги. Макс, твой «ЛК-1»! Точечный нагрев!
Работа закипела с безумной энергией. Они горели. Горели яростью за Дока, страхом за «Зарю», надеждой на спасение.
* Игорь и механики Дока: Расклинивали двигатель, используя «ЛК-1» Макса для точечного прогрева закоксованных поршневых колец. Металл шипел, но поддавался.
* Макс и Андрей: С помощью домкратов и тросов сняли деформированную балку с кабины. Залатали крышу листами брони от разбитого станка. Установили «Пукач» на турель в кузове.
* Наташа и Лиза: Рыскали по складам, собирая все горючее, масла, запчасти. Лиза, знавшая тайники, нашла ящик с армейскими сухпайками и канистры с незамерзайкой.
* Люди Дока: Сняли с других ржавых машин колеса, аккумуляторы, собрали инструменты. Укрепили кузов листами стали, приваренными автогеном Макса.
Через три дня адского труда «Лунь» ожил. Рев его дизеля разорвал тишину завода, выгнал стаи воронья с крыш, заставил вздрогнуть даже мрачные стены. Он был страшен и прекрасен: кабина – заплатанный броненосец, кузов – крепость на колесах, с бойницами и турелью. На дверях Макс вывел углем: «Кузница-1».
— Ковчег готов, — Игорь вытер масляные руки, улыбнувшись впервые за долгие дни. — Погнали, а?
Дорога на север стала проверкой на прочность для людей и машины. «Кузница-1» пожирала километры, взрывая грязь колесами размером с человека, снося завалы, форсируя полуразрушенные мосты. Но мир за окном был враждебен:
1. Радиационные Бури: Невидимые волны, искажавшие компас, выжигавшие электронику. Останавливались, глушили двигатель, пережидали в герметизированной кабине, слушая вой ветра и треск счетчика Гейгера, который Лиза нашла в лаборатории.
2. «Шепчущие Леса»: Участки мертвого леса, где деревья были покрыты блестящим, похожим на иней налетом. Воздух звенел тихим, сводящим с ула гулом. Проезжали на максимальной скорости, не останавливаясь – Андрей видел, как в ветвях мелькали тени, слишком быстрые для человека.
3. Осколки Войны: Брошенная техника, заросшие окопы, поля, усеянные белыми фосфорными метками. Однажды чуть не подорвались на растяжке у разрушенного блокпоста.
Игорь, несмотря на слабость, стал «сердцем» Ковчега. Он чувствовал машину, предугадывал поломки. Когда на пятый день пути порвало рессору, он заставил Андрея и Макса вырезать амортизатор из старого КамАЗа на свалке, а сам, скрепя зубами от боли, установил его под раму с помощью домкрата и тросов.
На седьмой день въехали в зону вечной мерзлоты. Ландшафт сменился на угрюмую тундру, усеянную валунами и чахлыми лиственницами. Воздух стал колючим, холод пробирал до костей. Здесь их настигли «Ледяные Призраки».
Они вышли из белой мглы внезапно. Не студенистые, как Искаженные юга, а хрустально-острые. Их тела, похоже, состояли из сколотого льда и мерцающей энергии, пульсирующей голубым светом изнутри. Они двигались бесшумно, оставляя за собой иней на камнях. Холод от них был абсолютным – стекла кабины покрылись узором мороза за секунды.
— Скорость! Не останавливаться! — закричал Макс, вжимая педаль газа в пол.
«Лунь» рванул вперед. Но Призраки были быстрее. Они скользили по земле, как тени, обгоняя грузовик. Один метнулся к кабине, его «рука» – острая сосулька – ударила по лобовому стеклу. Треск! Стекло покрылось паутиной, но выдержало.