В XVIII в. абсолютное большинство народов Тропической и Южной Африки не имели письменности. Основными местными источниками по их истории служат данные так называемой устной исторической традиции, материалы археологических раскопок и лингвистических исследований. Письменные источники по этому периоду принадлежат в основном перу европейцев. В изучении истории этой части мира в последние годы преобладает цивилизационный подход и теория раннего государства, ведется поиск новых источников.
Основное содержание истории Тропической и Южной Африки XVIII в. по-прежнему составляли процессы, завершившиеся уже к тому времени в большей части мира — миграции, этно- и политогенез.
Миграция и этногенез
В XVIII в. в Тропической и Южной Африке продолжались миграции народов, говоривших на языках банту. В этот период банту продолжали перемещение из района современной Танзании дальше к югу тремя путями: на территорию современной Замбии; на территорию современного Зимбабве через Малави и на территорию современной южноафриканской провинции Квазулу-Натал через Мозамбик.
Именно с банту связано распространение на большой части континента земледелия и орудий железного века. Банту были высокоорганизованными народами с развитой социальной иерархией и вождями, и именно они дали начало первым государственным образованиям на юге Африканского континента. Их отношения с жившими там издавна саанами (бушменами) и койкой (готтентотами) были сложными: они сосуществовали, обменивались различными товарами и продуктами, смешивались и перенимали языки друг друга, но они и воевали. Отступление родственных саанам народов из Восточной Африки, а затем на запад на территории Южной Африки было связано с продвижением на юг лучше вооруженных и организованных банту.
В части Тропической Африки, простирающейся широким поясом с запада на восток континента от Атлантического океана до Эфиопии и называемой Суданом, не было единых потоков крупных миграций. Отдельные группы двигались хаотично, селясь в местах, которые можно было защитить и где имелась вода. Местами разнообразие языков здесь так велико, что жители деревень, расположенных в нескольких сотнях метров друг от друга, не понимают языка соседей. Особо следует упомянуть миграции народа фульбе или пель, пришедшего в Западную Африку из района Африканского Рога. Фульбе расселились на территории более десятка современных африканских государств, наибольшее количество — на территории нынешних Нигерии, Камеруна, Мали, Нигера и Сенегала. В XVIII в. они создали мусульманское государство на плато Фута-Джаллон горной системы в Гвинее, водоразделе рек Сенегал и Гамбия.
«Африка». Карта P. Бонна. 1780 г.
С миграциями в Африке были тесно связаны процессы этногенеза. В XVIII в. большое воздействие на эти процессы оказали такие факторы, как работорговля, формирование раннегосударственных образований и появление европейцев.
Одним из результатов трансатлантической работорговли явилась дестабилизация и дробление этнических групп в районах, служивших источниками поставки рабов. В Западной Африке это районы верхнего течения реки Вольта и слияния рек Нигер и Бенуэ, т. е. территории от современной Нигерии до Буркина-Фасо, а в Центральной — район среднего и нижнего течения реки Касаи — притока Конго, на территории современной Демократической Республики Конго. Арабская работорговля в Северо-Восточной Африке оказала такое же воздействие на южные районы современного государства Судан, а в Восточной — на восточную часть современной Демократической Республики Конго, между озером Танганьика и рекой Луалабой — другим притоком Конго. В то же время необходимость сплочения для защиты от работорговли или стремление участвовать в ней в качестве посредников способствовала консолидации некоторых прежде разрозненных кланов в сплоченные и хорошо организованные группировки, как это произошло с народом ньямвези на территории современной Танзании и яо на территории современного Мозамбика.
Поселение в Африке португальцев привело к появлению первых групп смешанного населения. В первую очередь это относится к району долины Замбези, где к XVIII в. португальские поселенцы и потомки их браков с местными женщинами жили в своих поместьях — празу, полностью оторвавшись от метрополии и от колониальных властей, создавали свои вооруженные отряды (чикунда) и занимались торговлей и работорговлей. Чикунда, набранные из самых разных этнических групп постепенно стали самостоятельным этносом, а празейруш (владельцы празу) дали начало смешанному населению Мозамбика.
Сходная картина складывалась и в Южной Африке, где к XVIII в. браки голландцев с женщинами койкой (поначалу официальные) и рабынями, привезенными из Индонезии, с Цейлона и с Мадагаскара, привели к появлению многочисленного цветного населения. Большая его часть проживает в южноафриканских провинциях Западный и Северный Кейп, но часть мигрировала в другие районы. К концу XVIII в. несколько групп кои и потомков рабов покинули Капскую колонию и поселились в районе слияния рек Оранжевой и Вааль. Это были кора (корана), бастеры (которые позже переименовали себя в гриква) и бергенаар, ставшие самостоятельными этническими группами. Бастеры откочевали сначала в южные районы Намибии и часть из них поселилась там среди нама, одной из групп кои. Смешавшись с местным населением, они дали начало группе орлам. Бастеры носили голландские имена, и именно они впервые назвали себя «африканерами» — африканцами.
Наконец, важным этническим элементом юга Африки стали голландцы — буры. Расселение буров с территории Капской колонии шло на протяжении всего XVIII в., когда отдельные фермеры или фермерские семьи уходили со своим скотом и рабами все дальше в глубь страны.
Характер политогенеза. Складывание вождеств и ранних государств
В XVIII в. социальная организация народов Африки по-прежнему отличалась пестротой. Наряду с крупными по местным масштабам государствами существовала так называемая первобытная периферия — народы, не создавшие иных социальных структур кроме общинно-родовых. При этом большую роль играл географический фактор — плодородие почв, близость к внешним очагам цивилизаций и пр. В африканских государствах этого времени, как правило, статусные группы еще четко не оформились, но институт наследственного верховного правителя, административное деление, несколько уровней управления, армия в том или ином виде наличествовали. Специалисты определяют такой тип государственности как раннее государство.
Раннему государству типологически предшествовали и одновременно сосуществовали с ним в XVIII в. другие формы социальной организации. Основной ячейкой африканского общества была и остается община, а все более крупные структуры являются разными формами объединения общин.
Наряду с общиной в XVIII в. существовали так называемые локальные группы, состоявшие из парных семей и насчитывавшие 25–50 человек. Это была непрочная структура, срок ее жизни был короток. Все члены локальной группы имели внутри нее равные права и обязанности, хотя ролевые функции молодежи и стариков, мужчин и женщин были различны.
Важной социальной ячейкой в XVIII в. была семейно-клановая группа, объединявшая потомков общего предка. Наиболее часто встречавшаяся в Африке форма такой группы — большая патриархальная семья. Во главе ее стоял наследственный старейшина, обладавший в силу возраста наибольшими знаниями и опытом. Старейшина, или отец, перераспределял весь продукт, который создавался внутри семьи. Он вел постоянную борьбу за положение своей семьи и свое собственное место в общине.
Община представляла собой, как правило, объединение нескольких таких групп. Зачастую община представляла собой клан, или, у скотоводческих народов, крааль. В XVIII в. у большинства народов Африки переход общины от родовой к соседской не был полностью завершен. Семейные группы, большие патриархальные семьи, входящие в состав кланов, и сами кланы вели свое происхождение от общих предков разного уровня удаленности.
Во главе общины стоял общинный лидер, обычно избираемый. При этом определяющим в выборе общинников было не имущественное положение кандидата, а его личные достоинства. Правда, избирался старейшина общины из привилегированных групп старших по возрасту, главной привилегией которых были знания и опыт. Ему принадлежало право принимать важнейшие для общины решения и осуществлять перераспределение имеющихся в распоряжении общины благ.
Совокупность таких практически самодостаточных общин, говорящих на одном языке и восходящих к общему предку, часто называют племенами. На самом деле более корректно в данном случае говорить об этнической группе. При этом следует учитывать, что этнические группы зачастую проживали и проживают не компактно, а представляют собой достаточно удаленные друг от друга сегменты.
Надобщинные структуры XVIII в. возникали первоначально временно, в случае опасности, и возглавлял их харизматический лидер, т. е., человек, обладавший в глазах большинства авторитетом, основанным на исключительных качествах его личности.
Возникновению более прочных надобщинных структур способствовал ряд причин. Экологические факторы — рациональное использование пастбищ, долин рек и прочего, а также необходимость объединения для ведения войн с соседями являлись важнейшими из них. Лидером такого надобщинного объединения становился чаще всего лидер одной из общин. Структуру, в которой есть доминирующая община, называют коническим кланом, поскольку в ней существует неравенство между «основной» и «боковыми» ветвями. В коническом клане власть лидера передается по наследству именно в рамках доминирующей общины.
Надобщинной структурой, универсальной, как считают специалисты, для всего человечества на пути к созданию государства, является вождество. Вождество — структура этнически гомогенная, знакомая с социальным и имущественным неравенством, разделением труда и обменом деятельностью и возглавляемая лидером, зачастую сакрализованным. Как правило, главой вождества становился глава наиболее сильного из входящих в него конических кланов. Именно главу вождества и только его в доколониальной Африке и следует называть вождем.
Вождество — относительно сложная структура, имевшая несколько уровней управления — центральный, региональный и местный. Соответственно в населении вождества выделяется профессиональный управленческий слой. В то же время социальное неравенство в вождестве выражено не сильно — жизнь вождя не очень отличается по качеству от жизни его подданных.
Грань между вождеством и ранним государством в Тропической и Южной Африке в XVIII в. недостаточно четкая, однако все же существуют некоторые отличия.
— Раннее государство — более крупное объединение — не несколько тысяч, как в вождестве, а десятки и даже сотни тысяч человек.
— Раннее государство, как правило, этнически гетерогенно, а не гомогенно, как вождество.
— В раннем государстве более четко, нежели в вождестве, выделяются три уровня управления — общегосударственный, региональный и местный.
— В раннем государстве происходит специализация власти — из общего управленческого слоя выделяются «военачальники», «жрецы» и «канцеляристы»;
— В раннем государстве ведется урбанистическое строительство, т. е. возникают поселения городского типа.
Для африканских ранних государств характерны следующие черты:
— Государства эти возникали при отсутствии частной собственности на землю, так как в Африке считалось, что земля не может быть чьей-то; свободной земли было всегда достаточно практически везде; землю обрабатывали мотыгами, выжигая при необходимости новый участок тропического леса.
— Африканские ранние государства имели четкое административно-территориальное деление, выделялся общегосударственный, «областной» и «районный» уровень управления.
— Во главе государства стоял наследственный верховный правитель, часто обожествлявшийся своими подданными или являвшийся верховным жрецом.
— Население африканских ранних государств, как правило, принадлежало к разным народам — «основному» и покроенным, т. е. африканские ранние государства были, выражаясь современным языком, империями в широком смысле слова.
— В африканские ранние государства гармонично вросли институты родового общества, большую роль играла родовая аристократия и родственные связи.
— В Тропической и Южной Африке образование государств опережало образование статусных групп, поэтому в ранних государствах границы между господами и подчиненными, как правило, были нечеткими, и простолюдин мог в любую минуту стать важным сановником, а вельможа — простолюдином. Это зависело исключительно от воли верховного правителя.
— В африканских ранних государствах помимо господ и простолюдинов были и рабы, но заняты они были в основном в непроизводственной сфере и занимали зачастую высокое положение в обществе.
— В ранних государствах Тропической и Южной Африки ремесло отделилось от сельского хозяйства, выделились и другие социальные группы — чиновники, военачальники, жрецы.
— Велось активное городское строительство, в поселениях городского типа возводились дворцовые и храмовые постройки.
Очаги цивилизации в Тропической и Южной Африке в XVIII веке
В Западной Африке к началу XVIII в. на плато Фута-Джалон (территория современной Гвинеи) обосновалось значительное количество скотоводов — фульбе, постепенно обращавшихся в ислам. В 1727–1728 гг. фульбе начали джихад под предводительством Ибрахима Самбегу Барии. К середине XVIII в. на плато Фута-Джалон сложилось сильное исламское государство. Местные жители были ассимилированы фульбе. Государство фульбе испытывало сильную нужду в рабах и, охотясь за ними, совершало постоянные набеги на соседей. Для него был характерен относительно высокий уровень развития культуры. Здесь широко распространилась письменность, причем не только арабская, но и на языке фульбе. Правил страной верховный глава альмами, который избирался Советом, в свою очередь выбиравшимся фульбской знатью.
Один из важных очагов цивилизации Западной Африки в XVIII в. — города-государства йоруба. Генезис государственности начался у йоруба на рубеже Х-ХІІ вв., колыбелью их государственности и культуры считается г. Иле-Ифе на юго-западе современной Нигерии. В XVIII в. одним из заметных центров йоруба стал город Ойо.
Ойо был основан примерно в XIV в., а с XVII в. начался период его возвышения и экспансии, продолжавшийся два века. В результате Ойо превратился в одно из крупнейших военно-политических образований региона. Не в последнюю очередь это обеспечила йорубская конница, которой не было у соседей. Основой хозяйства Ойо было мотыжное земледелие. Там возделывались ямс, просо, кукуруза, хлопчатник, бананы и овощи. Развитию скотоводства мешала муха цеце, поэтому мясо в Ойо всегда стоило дорого. Зато широкое развитие получили ремесла — ткачество, гончарство, резьба по дереву.
Основа социальной организации Ойо — кровнородственная община идиле, состоявшая из домохозяйств агболе. Земельные угодья находились в общем пользовании идиле, состоявшей из свободных общинников. Имелись также титульные земли, принадлежавшие правителю государства. В Ойо он носил титул алафин (вообще у йоруба правитель назывался оба). При правителе существовал верховный совет семи, т. е. совет высшей знати, состоявший из семи человек. Во главе его стоял башорун — высший сановник государства. Основное содержание политической истории Ойо составляла борьба между алафином и башоруном за реальную власть. Высший слой общества в Ойо включал также многочисленных придворных и наместников алафина.
Доходы знати складывались из дани, собиравшейся раз в год, из дополнительных поборов с податного населения, а также военной добычи, плодов труда несвободных и общественных работ свободных общинников. В категорию несвободных входили кабальники и рабы. Но рабы в Ойо, как и повсеместно в Тропической Африке, использовались в основном не в сфере производства — среди них были сборщики налогов, телохранители и евнухи при дворе алафина.
С 1724 г. Ойо вело войну с соседней Дагомеей, которую и покорило в 1730 г. В результате Ойо значительно расширилось территориально и получило выход к Атлантическому океану. Однако в начале XIX в. Дагомея вновь отпала от Ойо, ослабленного междоусобными войнами и внутренней борьбой.
Государство Дагомея образовалось около 1625 г. Его этническую основу составил народ аджо группы фон. Возвышение Дагомеи произошло к началу XVIII в. Дальнейшему усилению государства способствовал захват работорговых портов Ардра (Аллада) и Вида на побережье Атлантического океана в 1724–1725 гг. Этот же факт, однако, способствовал и подчинению Дагомеи мощным соседом Ойо, нуждавшимся в выходе к океанскому побережью. С 1730 г. Дагомея становится данником Ойо, а сын ее правителя отправляется туда в качестве заложника. В 1748 г. договор между Дагомеей и Ойо закрепил установившиеся отношения зависимости. Тем не менее в период правления в Дагомее Тегбесу (1740–1774), проведшего много лет в Ойо в качестве принца-заложника, произошло укрепление царской власти. В 1797 г. правитель Анголо попытался освободиться от зависимости от Ойо с помощью португальцев и даже объявил в Дагомее государственной религией католичество. Взамен португальцы потребовали помощи в организации работорговли. Но Анголо не нашел поддержки у подданных, и его убили. После смерти Анголо началось новое возвышение Дагомеи, и в конце XVIII — начале XIX в. она отпала от Ойо.
С развитием трансатлантической работорговли в дельте реки Нигер возникло несколько политических образований, которые принято называть государствами-посредниками. Важнейшими из них были Ардра (Аллада) и Вида, этническую основу которых составлял народ аджа. Ардра и Вида соперничали между собой, пока Дагомея не захватила первую. Еще одним из таких образований было Бонни, этническую основу которого составлял народ иджо. В конце XVIII в. Бонни был одним из крупнейших поставщиков рабов в регионе, а в XIX в. постепенно превратился в крупнейшего поставщика пальмового масла.
Еще одним очагом цивилизации в регионе были города-государства хауса на севере современной Нигерии. Государственность зародилась у хауса еще около XIII в., а в XIV–XV вв. среди них распространился ислам. С распространением ислама росло военно-политическое сословие и духовенство. Хаусанские эмираты в средние века находились в сфере влияния Мали, а затем — Сонгайской державы. Именно оттуда, из Тимбукту, пришла арабская письменность, на основе которой хауса создали собственный алфавит — аджами.
После падения Сонгайской державы в 1591 г. центры транссахарской торговли и мусульманского богословия переместились в хаусанские эмираты. В XVII–XVIII вв. возвышаются Кацина и Кано, в XVIII в. — Замфара и Гобир на западе Страны хауса. Но в 1764 г. Гобир разгромил Замфару и стал наряду с Кациной главным из хаусанских городов-государств.
В центральной части современной Ганы живут ашанти. Это в основном земледельцы, так как развитию скотоводства в регионе препятствовала муха цеце. Традиционно ашанти разводили ямс, маниоку, бататы и другие культуры. Они славились также искусными кузнечными изделиями и резьбой по дереву.
Основой этносоциальной организации ашанти был оман — объединение семейно-родовых общин. Во главе Омана стоял оманхене. Оманхене управлял своим Оманом с помощью совета старейшин, в который входили он сам и его военачальники. Оманхене обладал и сакральной властью, считаясь посредником между живыми и умершими. У него была соправительница — оманхема и ряд придворных, выполнявших определенные функции при его особе. Например, один из них назывался «уста оманхене» и выполнял функции переводчика.
Оманы были самодостаточными структурами, однако к началу XVIII в. ашанти создали так называемую конфедерацию — объединение оманов. Произошло это в силу внешних обстоятельств — для борьбы с соседним государственным образованием Денчьирой, которая и была успешно разгромлена. Первый асантехене — Осей Туту — объединил под своей властью всех ашанти в 1701 г. и правил 30 лет. Последующие правители контролировали все большую территорию, и в конце XVIII в. власть асантехене распространялась почти на всю территорию современной Ганы.
В западной части Восточного Судана, на одноименном плато на территории современного государства Судан в XVI–XIX вв. существовал султанат Дарфур. Его этническую основу составлял народ фор (конджара). Основным языком Дарфура был язык конджара. К концу XVIII в. население султаната составляло около 3–4 млн человек, а армия насчитывала до 200 тыс. чел., что очень много для этого времени и места. Власть султана была практически абсолютной. Он опирался на главный совет из высшей знати, малый тайный совет и на несколько особо важных сановников — таких, как главный арбитр по земельным делам, министр по делам рабов и крупного рогатого скота, министр иностранных дел, верховный главнокомандующий — «правая рука султана».
Султанат делился на провинции во главе с наместниками, в распоряжении которых имелись полицейские силы — отряды вооруженных рабов. Делопроизводство в государственном аппарате вершили представители мусульманского духовенства (факих); один-два таких чиновника были и в самом низшем звене административной системы — в деревне. Деревенские жители должны были платить в пользу султана натуральный налог (почти десятую часть своего дохода) — зерном, кожами, мясом и пр. Это же касалось и кочевников-арабов, живших на территории султаната.
Земли султаната делились на султанский домен, земли наследственной и служилой аристократии. На этих землях трудились как свободные крестьяне (система отработок), так и рабы. В султанате преобладало натуральное хозяйство, но существовал обмен и рынки. Роль денег выполняли оловянные и медные кольца, бруски соли, рабы. Султанат вел и внешнюю торговлю, вывозя рабов, верблюдов, слоновую кость, страусовые перья, гуммиарабик. Ввозились в султанат прежде всего огнестрельное оружие, металлы, ткани, бумага и др. Города стояли на караванных путях, столицей султаната был город Эль-Фашер.
В восточной части Восточного Судана в XVI–XIX вв. существовал султанат Сеннар. Его этническую основу составлял народ фунг. Фунги — одна из загадок региона. Некоторые специалисты полагают, что это потомки жителей древнего государства Мероэ (VII в. до н. э. — IV в. н. э.), испытавшие на себе влияние как негроидных нилотских народов, так и арабов.
Сеннар представлял собой объединение под властью фунгов целой цепи территорий вдоль Нила от третьего порога на севере до собственно Сеннара (Голубой Нил) на юге. Султанат жил орошаемым земледелием, его жители умело строили каналы, плотины и водяные мельницы. Они выращивали пшеницу, просо, кукурузу, бахчевые, перец и хлопчатник. Разводили скот — мясной, молочный и тягловый и были искусны в изготовлении особой хлопчатобумажной ткани.
Принципы государственного устройства Сеннара были основаны на законах шариата. Верховный правитель — наследственный султан, при нем совет знати из высших сановников, тайный совет четырех, главный судья (кади). Провинции различались собственно сеннарские и покоренных областей. Зависимые провинции платили больше податей, а собственно сеннарские — фитру (подушный налог), зякат (налог на скот и земли) и утр 1/10 урожая. Верховным собственником всех земель считался султан.
В султанате было широко развито строительство, даже в деревнях имелись укрепленные замки, в городах же богатые кварталы состояли из глинобитных домов с плоской крышей. Столица султаната — город Сеннар — насчитывал к концу XVIII в. около 100 тыс. жителей.
В султанате широко применялся рабский труд — только на султанских землях трудились до 8 тыс. рабов. Сильна была и армия, насчитывавшая несколько десятков тысяч солдат. Сеннар являлся страной мусульманской учености. Государственным языком там был арабский. Велик был процент грамотных, обучавшихся в школах при мечетях. Было много ученых-богословов. От основания султаната до 1912 г. велись исторические хроники.
Эфиопия, наследница древнего государства Аксум, принявшего христианство еще в IV в., в XVIII в. оставалась раздробленной. Этому способствовало вторжение с красноморского побережья кочевников-оромо, часть которых приняла ислам. Событие это имело огромное значение в политической и этнической истории Эфиопии. Оромо сумели захватить плодородные области страны, в том числе и в ее центральной части. В результате территория христианской Эфиопии значительно сократилась. Ситуация осложнялась и отсутствием выхода к морю, поскольку с XVII в. все красноморское побережье находилось под властью Османской империи.
В течение почти всего последовавшего столетия внешний мир мало что знал об Эфиопии. Страна находилась в состоянии самоизоляции, и под страхом смерти европейцам было запрещено находиться в ее пределах. Основным содержанием внутриполитической жизни были постоянные междоусобные войны. Центробежные тенденции, усилившиеся к середине XVIII в., привели к эпохе, известной в эфиопской историографии под названием «времена князей». Власть императора была чисто номинальной, а страна превратилась в конгломерат фактически независимых областей-государств, важнейшими из которых были Тыграй, Шоа, Годжам, Гондэр, Амхара и Бэгэмдыр. Вместе с тем при ослаблении центральной власти шел процесс укрепления и развития отдельных частей Эфиопии, прежде всего Шоа. На протяжении нескольких десятилетий армия шоанских правителей завоевала обширные области к югу и юго-западу, значительно расширив пределы Шоа. Захваченные трофеи в виде рабов, слоновой кости и кофе шли на продажу в страны Аравийского полуострова, а выручка от продаж — на закупку огнестрельного оружия.
Восточноафриканское Межозерье — еще одна область политогенеза в Тропической Африке, образовавшаяся в результате взаимодействия земледельческих и скотоводческих народов. Контакты этих двух групп народов и породили Великую Китару, прародительницу крупнейших государств региона — Буньоро, Торо и Буганды.
К XVIII в. главенство в Межозерье захватила Буганда. Уже в то время страну покрывала сеть грунтовых дорог шириной до шести метров, по которым тянулись земледельцы и ремесленники, несшие дань правителю. Верховный наследственный правитель (кабака) считался если не божеством, то во всяком случае связующим звеном с духами своих предков, восходивших к легендарному основателю Буганды Кинту. Кабака в XVIII в. был абсолютным правителем Буганды. В XVIII в. происходило постепенное становление и укрепление служилой аристократии. Именно на нее, а не на родовую знать опирались, начиная с XVIII в., все кабаки, что одновременно укрепляло их собственную власть. Сыновья царствующего кабаки обладали равными правами на престол, кроме самого старшего сына, который носил титул кивева и был одним из главных наставников своих братьев. Неудивительно, что в Буганде часто возникали войны за престолонаследие, которые были большим бедствием для страны. Однако во второй половине XVIII в. им был положен конец: все «лишние» принцы, помимо единственного, названного умирающим кабакой своим преемником, умерщвлялись еще в период междуцарствия. Ввел этот обычай 27-й кабака Семакокиро, вошедший в историю Буганды как радетель за укрепление государства.
«Мозамбикский канал, остров Мадагаскар и Африканский берег от мыса Доброй Надежды до Мелинды [Малинди]». Карта Р. Бонна. 1780 г.
Межозерье развивалось в относительной изоляции от внешнего мира. Торговцы, в том числе и работорговцы с побережья Индийского океана, попали сюда только во второй половине XVIII в. Они были представителями суахилийской цивилизации и несли с собой ислам.
Центральная Африка — один из самых трудных для жизни человека регионов. Здесь густые тропические леса уступают место саванновым плато, уступами поднимающимся от океана в глубь континента. На самом восточном из этих плато, Шаба, на рубеже I–II тысячелетий в ходе миграций консолидировались банту.
В глубине Экваториальной Африки последовательно достигали своего расцвета государства народов бакуба, балуба и балунда, принадлежащих к семейству банту.
Первое, называвшееся Бушонго, возникло к концу XVI в., а наивысшего расцвета достигло в середине XVIII в. Отличительными его чертами были, в частности, рабская гвардия и специализация судей по различным типам дел. Государство вело активную внешнюю торговлю с соседними районами Африки, но основой его процветания оставалось земледелие.
Расцвет государства Луба приходится на вторую половину XVIII — начало XIX в. В это время его границы с запада на восток простиралось на 600 км. При верховном правителе государства — мулохве — существовал совет знати и номинальная мать-соправительница. Наивысшего расцвета государство Лунда (балунда) достигло в XVIII — первой половине XIX в. Титул верховного правителя государства — муата ямво.
Экспансия муата ямво на восток привела к возникновению около 1750 г. государства Казембе, устроенного по образцу государства Лунда. К концу XVIII в. Казембе стало доминирующей силой в южной части нынешней Демократической Республики Конго и на территории современной Замбии. Государство вело торговлю с восточноафриканским океанским побережьем и в 1798–1799 гг. успешно отразило атаки военной экспедиции португальцев.
Эти государства внутренних районов Экваториальной Африки имели много общего. Они долгое время развивались практически в полной изоляции. В каждом из них существовал верховный наследственный правитель, определяемый по нормам материнского права. При правителе состояли совет знати и многочисленные придворные. Каждое государство имело несколько уровней административного управления. Резиденция правителя находилась в поселении городского типа, но местоположение столицы постоянно менялось. Денежным эквивалентом служили раковины нзимбу, более известные как каури. Самым стабильным по составу было государство бакуба, менее стабильным — балуба и еще менее — балунда.
Особую страницу доколониальной истории Африки представляет Мадагаскар. Этот гигантский остров населен в основном представителями не негроидной, а монголоидной расы, говорящими на языках малайско-полинезийской семьи. Археологические находки свидетельствуют, что народы, населяющие Мадагаскар, формировались в ходе многочисленных переселений и ассимиляции выходцев из Индонезии, Восточной Африки и стран Арабского Востока. К началу XVI в. на острове насчитывалось около 18 этнических групп, отличавшихся друг от друга формой хозяйственной деятельности (везу — рыболовы, мерина — земледельцы-рисоводы, сакалава — скотоводы). В период XVI–XVII вв. на территории современного Мадагаскара возникло несколько раннеполитических образований: Имерина, Ариндрану, Исандра, Лалангина и др. Самое значительное из них — Имерина, его этническую основу составляли мерина. Государство это находилось на центральном высокогорном плато, на его территории был основан город Антананариву, первое упоминание о котором датировано 1726 г. В Имерине ширилось интенсивное ирригационное земледелие, развивались ремесла, особенно производство железа и кузнечное дело. Государство вело активную торговлю с другими районами острова и с побережьем.
До конца XVIII в. Имерина переживала период гражданских войн. Объединителем государства стал в конце XVIII в. Андрианампуйнимерина — правитель, которого иногда сравнивают с Петром I. Он говорил: «Мое рисовое поле будет простираться от моря до моря», и ему действительно удалось объединить под своей властью большую часть плато с помощью военных походов, дипломатии и династических браков. К этому времени в Имерине сложились три основных социальных слоя: андриана — знать, подразделявшаяся на шесть категорий, хува — рядовые общинники, в основном земледельцы-рисоводы, и андеву — патриархальные рабы.
В XVIII в. продолжались попытки европейских держав колонизовать Мадагаскар. На острове Сен-Мари у восточного побережья французские колонисты высадились еще в 1642 г. Заливы восточного побережья острова стали прибежищем пиратов. В 1750 г французы захватили остров Сен-Мари, а в 1774 г. высадились в бухте Антонжиль. Именно угроза иностранного господства ускорила процесс объединения в частности малагасийцев государства Имерина.
Капская колония ведет свое начало с 6 апреля 1652 г., когда на юге Африки появились первые европейские поселенцы. Это были в основном голландцы, а также немцы и представители некоторых других европейских народов. Возглавлял их служащий голландской Ост-Индской компании Ян ван Рибек. Они построили форт у подножья Столовой горы, и форт этот стал началом города Капстада (города у мыса), ныне носящего название Кейптаун.
В задачи колонии голландской Ост-Индской компании на юге Африки входило обеспечение кораблей компании свежими овощами, фруктами и мясом. В 1657 г. первые двенадцать европейских фермеров обосновались у восточных склонов Столовой горы. Число фермеров быстро росло за счет переселенцев из Нидерландов и немецких земель, а после 1685 г., когда в далекой Франции был отменен Нантский эдикт, разрешавший гугенотам свободу вероисповедания, — и за счет десятков гугенотских семейств из Франции. Уже в течение жизни одного поколения выходцы из Франции полностью слились с другими европейскими поселенцами.
Но для занятия фермерством нужны были обширные земельные угодья, и начался массовый сгон местного населения (нама) с земель. Войны сопровождали всю дальнейшую историю белых на юге Африки — это был основной способ территориального расширения Капской колонии. С ростом фермерского хозяйства выходцев из Европы возникла и еще одна проблема: нехватка рабочих рук, и уже в 1654 г. Ост-Индская компания организовала доставку в Капскую колонию рабов с острова Мадагаскар. Ценились не только рабы-мужчины, но и рабыни. В колонии белых женщин не хватало, и поселенцы брали рабынь в наложницы, а поначалу даже в жены. Так на Капе возникла особая группа населения — так называемые цветные, результат смешения белых с небелыми. Как правило, они были христианами и говорили на языке белого населения — так называемом капско-голландском, позже получившим название африкаанс.
Но и сами буры (само слово бур на африкаанс означает «фермер»), как постепенно стали называть себя белые поселенцы на юге Африки, были новой этнической группой, возникшей там в результате смешения выходцев из Нидерландов, немецких земель, Франции. Их язык — капско-голландский — постепенно приобретал все новые отличия от классического голландского, в частности в нем появлялись слова из местных африканских языков. Именно в XVIII в. происходило складывание этого этноса.
Система управления Капской колонией, созданная еще ван Рибеком, оставалась почти неизменной на протяжении XVIII в. Во главе колонии стоял губернатор. Он председательствовал в Политическом совете (политике раад), первоначально состоявшем из восьми богатейших торговцев и игравшем роль высшей инстанции в колонии. Во главе местного самоуправления провинций стояли ланддросты, возглавлявшие соответствующие советы. Постоянной армии не было, но фермеры обязаны были нести воинскую службу в случае военных действий. Они могли нанимать себе солдат — кнехтов. Живя в условиях постоянных войн с коренным населением этих краев, фермеры сами создавали по мере надобности военные отряды (коммандос) для грабительских набегов за скотом.
Официальной религией в Капской колонии был кальвинизм, «вывезенный» из Нидерландов первопоселенцами. В 1665 г. Реформатская церковь Нидерландов послала на Кап своего первого пастора, а год спустя был создан первый южноафриканский приход Реформатской церкви в Капстаде. К концу XVIII столетия в Капской колонии насчитывалось всего пять приходов. Приходские школы были единственными существовавшими там учебными заведениями, а пастор — наиболее образованным человеком в округе. Именно через пастора доходили до большинства буров сведения о том, что происходило в столице — Капстаде, да и во внешнем мире. Так, в работе, битвах и молитвах и проходила жизнь буров.
К концу голландского владычества на Капе, в 1798 г., в Капской колонии насчитывалось 21 746 европейцев, 52 753 черных раба. Две трети населения занимались земледелием (виноделием, выращиванием овощей и фруктов) при достаточно ограниченном сбыте, так как продать выращенное можно было только проходящим кораблям. Фермы достигали 1500–2000 га. Единственным ремеслом было производство фургонов.
В 1795 г. Капстад оккупировала Англия, а с 1806 г. колония окончательно вошла в сферу британского владычества, ее главный город стал называться Кейптауном.
История Южной Африки в XVIII в. отнюдь не исчерпывается бурами Капской колонии. Продвижение банту в глубь региона сопровождалось созданием вождеств. Такие вождества, в частности, создали народы басуто и педи. Коса проникли дальше всех на юг, в XVIII в. они поглотили практически всех койкой и переживали период междоусобных войн. В конце века практических всех коса объединил в единое крупное вождество Нгкика.
Особенности распространения ислама и христианства. Встреча культур
Ислам начал проникать в Африку вскоре после своего возникновения. К XVIII в. он укоренился почти во всех регионах Тропической и Южной Африки.
В Восточной Африке он распространялся в основном на побережье Индийского океана, где еще в XII–XIV вв. бурного расцвета достигла суахилийская цивилизация, религиозной основой которой был ислам. Однако к XVIII в. в результате прихода и укоренения на побережье португальцев местные мусульмане оказались в подчиненном положении. Именно ислам зачастую служил им знаменем в многочисленных антипортугальских выступлениях.
В Западной Африке ислам появился еще в XI в. Из государств Западного Судана — Ганы, Мали и Сонгаи — его центр к XVIII в. переместился в халифат Борну — государство у озера Чад. К началу века там наблюдалось стремительное развитие династий исламских ученых: иногда улемами становились все члены большой семьи. Эти люди поначалу вели кочевой образ жизни, занимаясь торговлей, а в XVIII в. осели в сельской местности и основали собственные религиозные сообщества. В таких кланах состояли в среднем от 500 до 1000 человек, и там, где они оседали на постоянное место жительства, они учреждали школы и заключали браки с местными женщинами. Их ученики поселялись вместе с ними и участвовали в повседневной жизни своих учителей. Так молодые люди учились воплощению положений Корана в жизнь. Постепенно некоторые кланы мусульманских ученых перебрались в города и основали там исламские учебные заведения.
В Южной Африке ислам широко распространился еще в XVII в. Это происходило, в частности, и в результате колониальной политики Нидерландов, ссылавших исламских религиозных лидеров из своих владений в Азии на Кап. В XVIII в. ислам пустил глубокие корни в Капской колонии. В 1793 г. в Капстаде была открыта первая мечеть на юге Африки, а при ней — медресе, в котором могли учиться 500 детей.
Область самого давнего распространения христианства в Черной Африке — территория современной Эфиопии. Там христианство монофизитского толка было принято еще в IV в. при правителе Эзане. В XVIII столетии в Эфиопии, переживавшей период раздробленности, монофизитство продолжало оставаться государственной религией, здесь существовали монастыри, богатая духовная литература, в частности жития святых. Храмы и монастыри являлись крупными земельными собственниками.
Следующей областью распространения христианства на континенте было средневековое государство Конго, находившееся на территории современной Анголы. Первые португальские миссионеры прибыли туда еще в 1490 г., в 1518 г. в епископы был посвящен первый выходец из Конго, а в 1597 г. Конго было выделено римским папой в отдельное епископство. Католичество оставалось государственной религией в стране, но в XVIII в. пришло в упадок вместе с упадком самого государства. Тем не менее в самом начале XVIII в. Конго потрясла так называемая антонианская ересь — религиозное движение, в котором нашли отражение и антимиссионерские настроения народа, и попытки объединить распадавшееся Конго. Во главе движения стала молодая женщина, Кимпа Вита, крещеная под именем Беатриче. Ее называют африканской Жанной д’Арк, ибо 1 июня 1706 г. она также закончила свою жизнь на костре.
Другие области распространения христианства в Черной Африке в XVIII в. связаны с деятельностью голландских протестантских миссионеров — в основном в Капской колонии и на Золотом Береге. В Капской колонии первым миссионером, прибывшим туда в 1737 г. со специальной миссией обращения в христианство готтентотов (нама), был священник голландской реформатской церкви Г. Шмидт. Его деятельность продолжавшаяся семь лет, особых результатов не дала. Более успешными оказались трое миссионеров из протестантской секты Моравских братьев, развернувшие свою деятельность на развалинах миссии Шмидта в 1792 г. В самом конце века, в 1797 г., в Капстаде начало действовать только что основанное Лондонское миссионерское общество.
Христианство не проникало так глубоко в массы африканцев, как ислам. Даже в Эфиопии оно оставалось все же верхушечной религией. Специалисты объясняют более глубокое распространение ислама в Африке несколькими факторами. Так, многие черты мусульманской религии близки традиционным африканским культам (например, многоженство, сравнительная простота богослужения, простота формального вступления в религиозное сообщество, простота религиозной иерархии и т. п.). Как христианство, так и ислам получили в Африке новые специфические черты, переняв многие из них у местных традиционных политеистических демонических культов. Для ислама и христианства в Африке в XVIII в. был характерен не только синкретизм, но и двоеверие, когда новообращенные продолжали совмещать веру в Аллаха с верой в собственных древних богов. В африканской религиозной традиции происходил сложный синтез ислама и христианства и местных культов. Очень многие африканские мусульмане и христиане не выполняли положенных религиозных ритуалов. Повсеместно наряду с исламом и христианством сохранялась вера в колдовство.
Живым олицетворением встречи европейских и африканских культур в XVIII в. можно считать Антона Вильгельма Амо (1707–1782), представителя народа фанти, живущего на юге современной Ганы. Ребенком он был вывезен в Европу, крещен и стал пажом при дворе герцога Брауншвейгского. Заметив его способности, его отправили учиться в университет города Галле на философский факультет. Свое обучение он продолжил в университете Виттенберга, где получил магистерскую, а затем и докторскую степень. Он преподавал 15 лет в университетах Галле и Йены, был членом нескольких европейских академий. Выступив еще в 1729 г. на диспуте в Галле с докладом «О правовом положении негров в Европе», Амо всю жизнь испытывал насмешки окружающих и предпочел в конце концов в 1756 г. вернуться в Африку, где прожил еще 26 лет.
Еще один такой пример — это жизнь человека из народа ибо (юг Нигерии) — Олауде Эквиано. Проданный в рабство в 1756 г. в 11-летнем возрасте, он оказался на острове Барбадос. Затем судьба забросила его в Виргинию, потом вместе с хозяином он оказался на его родине в Англии. Молодой раб сопровождал хозяина, участвовавшего в Семилетней войне. В 1763 г. хозяин доверил ему должность своего помощника на плантациях в Вест-Индии. Там Олауде скопил деньги на выкуп, освободился и в 1767 г. вернулся в Англию. Обосновавшись здесь, он стал активным участником аболиционистского движения.
Самый известный для российского читателя пример такого рода — арап Петра Великого. Абрам Петрович (до крещения Ибрагим) Ганнибал родился в 1697 или 1698 г. (по другим сведениям — в 1688 г.). Долгое время местом его рождения считалась Эфиопия, ныне появились исследования, указывающие на другие части Африканского континента. Выдающийся деятель петровской и елизаветинской эпох, прадед Пушкина, он с детских лет находился при особе великого царя. Петр благоволил к нему, всюду возил с собой, сам учил его грамоте и разным наукам, а потом приставил к нему лучших учителей. В 1709 г. юный Абрам Петров (Ганнибалом он стал зваться позднее) участвовал в Полтавском сражении. В 1717 г. он приехал во Францию в свите царя, и тот оставил его там учиться. За шесть лет Ганнибал изучил военное искусство (участвовал в войне с Испанией), артиллерийское и инженерное дело, латынь и французский язык. По возвращении он был назначен смотрителем «Его Величества кабинета, в котором все чертежи, проекты и библиотека имелись», а также главным переводчиком иностранных книг при дворе; по приказанию царя стал обучать молодых офицеров инженерии и математическим наукам. Со смертью Петра началась долгая опала Ганнибала, которая закончилась лишь с воцарением Елизаветы Петровны: в память отца она щедро наградила его, пожаловала поместьями. С этого времени начинается новый расцвет его разнообразной деятельности, которая оставила заметный след. Образованнейший человек своего времени, он был строителем крепостей, руководил проведением Ладожского канала, был директором крепости Кронштадт, обер-комендантом Ревеля, выборгским губернатором, начальником российской артиллерии; дослужился до генерал-аншефа. Последние годы Абрам Петрович провел в имении Суйда под Петербургом, где и умер в 1781 г.
Африка и остальной мир
Исследователям из Европы на Африканском континенте предшествовали военные и торговцы. В XVIII в. европейцы, в основном англичане и французы, продолжали строительство фортов на Атлантическом побережье. Европейцы, как правило, не покидали прибрежной полосы, за двумя исключениями. Это были помбейруш — метисы португальцев с африканцами, отправлявшиеся далеко во внутренние районы современной Анголы, и буры — потомки голландско-французско-немецких переселенцев на Кап, осваивавшие внутренние районы юга Африки.
До начала XVIII в. европейцы внутренними районами Африки практически не интересовались. Они пользовались картами, составленными на основе географии Птолемея и сведений арабских путешественников. Но в XVIII в. ситуация меняется, не в последнюю очередь благодаря идеям эпохи Просвещения.
Одним из самых известных исследователей Африки XVIII в. был шотландец Джеймс Брюс (1730–1794). В 1763 г. Брюс был назначен британским консулом в Алжир, где изучал восточные языки. В 1769–1774 гг. он путешествовал по Эфиопии, где в то время свирепствовала эпидемия оспы и где применением европейских способов лечения этой болезни он приобрел большое уважение как при дворе, так и в народе. Он пробыл в Эфиопии три года, открыл истоки Голубого Нила (озеро Тана). Брюс продолжал свое путешествие караванным путем через Сеннар и Нубию назад в Александрию, куда прибыл в мае 1773 г. Его пятитомный труд «Путешествия по Абиссинии», впервые изданный в 1790 г., познакомил Европу с этой африканской страной, давая подробные сведения о ее природе и людях и об одном из сильнейших эфиопских государств того времени, Гондэре.
Другой шотландец, Мунго Парк (1771–1806), внес, пожалуй, наибольший вклад в изучение Африки в XVIII в. Он был учеником врача, а затем изучал медицину в Эдинбурге. В качестве судового врача Парк отправился в Индонезию, в свободное время занимался научными изысканиями и по возвращении на родину сделал доклад в британском Линнеевском обществе, которое и порекомендовало его Африканской ассоциации. По ее заданию в мае 1795 г. Парк отбыл в Гамбию. Прибыв туда в июне 1795 г., он познакомился с народами мандинго, занимавшимися возделыванием риса и одновременно посредничеством в торговле рыбой, золотым песком, слоновой костью и воском. Парк обстоятельно описал одежду, занятия, жилища народов Гамбии — хижины, обмазанные глиной, домашнюю обстановку, которую составляют койки, несколько матрасов и приспособления для сидения, кухонную утварь.
Поднявшись вверх по течению реки Гамбии до английского торгового поселения Пизания, Парк вынужден был остаться там до декабря. В начале декабря он выступил на восток и повернул к верховьям Сенегала, на берегу которого расположился стоянкой 28 декабря. Оттуда он пошел дальше к северо-востоку. Парк быстро продвигался вперед, поскольку кроме двух сопровождавших, спутников у него не было. Когда он попал в район, где жили берберские племена, то сразу почувствовал их враждебное к себе отношение. Три месяца путешественник провел у них в плену. За время плена он обучился арабскому языку, а затем бежал — но не к побережью, а в глубь страны, в направлении реки Нигер. Он отправился вниз по течению этой реки и хотел добраться до Тимбукту или до Дженне, но заболел тропической малярией. В конце концов Парк прибыл в Бамако, а после множества приключений в июне 1797 г. добрался до Пизании. В декабре 1797 г. он возвратился на родину. Результаты его экспедиции свелись только к окончательному установлению того, что Нигер течет в восточном направлении и что между ним и Сенегалом существует возвышенный водораздел. Куда именно несет свои воды Нигер, Парк разузнать не смог. С большим энтузиазмом была воспринята весть о густонаселенных местностях, о прилежно ведущихся сельскохозяйственных работах и о железоплавильном промысле. Книга Мунго Парка «Путешествия во внутренние области Африки в 1795–1797 гг.» вышла в свет в Лондоне в 1799 г. и принесла молодому врачу мировую известность.
Позднее Мунго Парк отправился в новое путешествие по Африке с твердой решимостью проследить Нигер до его устья, но это случилось уже в следующем, XIX веке.
В XVIII в. торговля привилегированных компаний с Африкой практически сменилась торговлей контрабандистов, т. е. частных лиц, имевших подчас только одно судно и торговавших на свой страх и риск. Эти торговцы должны были хорошо знать африканские условия. Деньги в Африке хождения не имели. В качестве всеобщего эквивалента иногда использовались раковины каури из Индийского океана. Основная доля сделок осуществлялась путем обмена. Единицами счета могли выступать брусок железа, «связки» из различных товаров в зависимости от местных условий и договоренности с конкретным торговым партнером-африканцем. Обмены могли совершаться и не напрямую: зачастую в торговле участвовали посредники, отправлявшиеся в глубь континента за товаром.
Европейцы ввозили в Африку прежде всего металлы — слитки железа или меди. Африканцы умели извлекать эти металлы из руды, но залежи железных руд имелись далеко не везде. Другим важным европейским товаром были ткани — грубое полотно, ситцы, платки, шелка, покрывала, а также старая европейская одежда. Спросом пользовались табак, ружья, порох и алкоголь.
Африканцы продавали прежде всего провизию для экипажей судов — просо, рис, ямс, рыбу, птицу, коз и овец, крупный рогатый скот, кукурузу и маниоку, апельсины и лимоны. Важным предметом африканского экспорта было золото. Только с Золотого Берега (нынешняя Гана) в начале XVIII в. его вывозили до 1700 кг ежегодно либо в слитках, либо, главным образом, в виде золотого песка. Важными статьями экспорта были также кожи, воск, пряности, красители, страусиные перья.
Однако одной из основных статей африканского экспорта в XVIII в. были рабы.
Работорговля в Африке существовала и до прихода европейцев, но после Великих географических открытий она приняла гигантские масштабы. Наиболее известна так называемая трансатлантическая работорговля, составившая важную и неотъемлемую часть истории Африки, Европы и обеих Америк. Она продолжалась более четырех столетий и стоила Африке, по разным подсчетам, потери от пятидесяти до ста миллионов человек. Историю трансатлантической работорговли принято делить на три периода: середина XV в. — середина XVII в.; середина XVII в. — 1807/08 г.; 1807/08 г. — 1890 г.
На XVIII в. падает второй период трансатлантической работорговли, на который пришелся ее наивысший подъем. Это период так называемой «свободной», т. е. ничем не ограниченной, работорговли, когда за невольниками посылали в Африку свои корабли и крупные компании, и отдельные купцы.
В период расцвета работорговли африканских рабов выменивали за огнестрельное оружие, алкоголь, металлы, ткани и безделушки — те товары, которые пользовались спросом на Черном континенте. Работорговля имела самые пагубные последствия для народов Африки. Прежде всего континент лишился огромного количества людей, которых вывезли за его пределы. Многие из этих африканцев, по некоторым подсчетам до одной четверти, Нового Света так и не увидели — ведь их перевозили на кораблях в нечеловеческих условиях. Кроме того, работорговля оказала существенное негативное влияние на само развитие африканских народов. Считается, что в целом в результате работорговли оно было замедлено, с ней в значительной мере был связан и распад некоторых крупных африканских государств Атлантического побережья, как например, государства Бенин.
С другой стороны, в результате европейской работорговли в Африке в корне изменилось отношение к рабам и рабству. Прежде в Африке рабство в основном носило патриархальный характер. Это означает, что рабы использовались в основном в качестве домашних слуг, и их положение не слишком отличалось от положения свободных общинников. Кое-где рабы, наоборот, занимали даже привилегированное положение, в ряде западноафриканских государств из них формировалась королевская гвардия. Очевидцы отмечали отсутствие большой социальной разницы между рабом (которого его покровитель называет сыном) и детьми человека, у которого живет раб. Такие люди заключали между собой браки и часто становились во главе государства.
Рабами в африканских обществах становились плененные воины-чужаки или провинившиеся соплеменники. Они не играли большой роли в хозяйственной жизни общества. С развитием работорговли именно в XVIII в. рабы стали одним из источников накопления богатств. В результате возникли целые государства-паразиты, где люди ничего не выращивали, не разводили скот, но существовали за счет торговли живым товаром. Крупнейшими из таких государств-посредников, как их называли, в Западной Африке были Ардра (Аллада), Вида и др. Они росли и процветали за счет не только продажи людей в рабство, но и многочисленных сборов с европейских работорговцев.
Работорговля в Африке, однако, не ограничивалась ее Атлантическим побережьем и развивалась также на побережье Индийского океана. Одним из ее важных центров был остров Мозамбик, давший название целому государству, у побережья которого он находится. Отсюда рабов переправляли в Бразилию, а впоследствии и во французские владения в Индийском океане — острова Реюньон и Маврикий. Работорговлей здесь занимались не только европейцы: важную роль в ней играли арабы, вывозившие африканцев в страны Ближнего Востока. Они вывозили из Африки не только и не столько рабочую силу, сколько будущих служителей гаремов. Печальную известность обрел город Асьют на территории современного Египта — там здоровых мужчин-африканцев превращали в евнухов.
К началу XVIII в. сведения в России об Африке были весьма скудны. В основном они базировались на переводных «Космографиях» XVII столетия. Несколько туманно составленных фраз об Африке было в «Космографии» голландского географа и картографа XVI в. Герарда Меркатора. В России она ходила в рукописных списках под разными названиями. Одно из типичных: «Книга, глаголемая Космография, сиречь описание всего света земель и государств великих». В просторечии: «Космография 1670 года» или «Космография в “6 глав”» (хотя в разных списках — разное число глав). Она была рукописным учебником в Славяно-греко-латинской академии. Ее читали еще при Петре I.
В его царствование произошло значительное расширение общего географического кругозора россиян, в том числе и знаний об Африке. В печатных изданиях описание Африки началось с петровских «Географий». Несколько стран было упомянуто в книге «География, или Краткое Земного круга описание. Напечатано повелением Царского Величества в типографии московской Лета Господня 1710-го в месяце марте». Об Африке в этой книге говорилось: «Земли и страны, обретающиеся в части сей сии суть: Варвариа, Египет, Биледун, Герид, Сарадуни, Ефиопиа, Абиссини и Мономотата».
Более подробно об Африке рассказывалось в другой «Географии», переведенной с немецкого: «Земноводного круга краткое описание. Из старыя и новыя географии. По вопросам и ответам чрез Ягана Гибнера собранное и на немецком диалекте в Лейпцике напечатано. А ныне повелением Великого Государя Царя и Великого Князя Петра Первого Всероссийского императора, при наследственном благороднейшем Государе Царевиче Петре Петровиче на российском напечатано в Москве. Лета Господня 1719, в апреле месяце». Это первое подробное печатное описание Африки на русском языке начиналось так: «Понеже Африка под самою полуденною линиею лежит, того ради она безмерно жарка, так что во многих местах обретаются пустыни или степи на сто миль и больше, где ради песка и скудности воды невозможно жить. А где такие пустыни обретаются, тамо живут дикие звери, яко слоны, львы, тигры, рыси, барсы, змии, драконы, то есть змиеве великие и долгие, обезьяны, струсы [sic!] и сим подобная во множестве при реках находятся, так что никто может безопасно проехать».
В 1753 г. архивариус Санкт-Петербургской Академии наук Иван Иванович Стафенгаген (1728–1784) опубликовал объемистый компилятивный труд «Краткое руководство к древней географии с изъяснением нынешнего состояния известных в древние времена земель». Эту книгу ему «сочинить изволил приказать ясновельможный гетман и Академии наук господин президент его сиятельство граф Кирила Григорьевич Разумовский». В труде Стафенгагена об Африке в целом говорилось: «Ежели вообще о всей Африке рассуждать, то она таких как Европа и Азия не имеет преимуществ. Хотя оные золотом, серебром, драгоценными камнями или другими дорогими вещами ее и не превосходят, однако она такие имеет неспособности, что жители по большей части сокровищ своих употреблять не могут, как то чинится в других землях». А животный мир Черного континента описывался следующим образом: «Вся Африка наполнена слонами, львами, барсами, верблюдами, обезьянами, змиями, драконами, страусами, казуриями и многими другими лютыми и редкими зверьями, которые не токмо проезжим, но и жителям самим наскучили».
Однако в XVIII в. россияне смогли пополнить свои знания об Африке не только из печатных изданий, но и из личного опыта. Первая попытка россиян увидеть Африку своими глазами была предпринята еще в конце царствования Петра I. Со свойственной ему масштабностью Петр хотел отправить вокруг Африки целую эскадру, но этим планам не суждено было сбыться. Узнав о том, что пираты, обосновавшиеся на острове Мадагаскар, перед лицом возможного разгрома ищут покровительства у европейских государей, в частности у шведского короля, Петр решил предложить им свое покровительство и таким образом получить стратегически важный опорный пункт в Южных морях.
Немало сведений о Южной Африке Петр получил от бургомистра Амстердама Н. Витсена. Витсен сопровождал его в поездках в Гаагу и Утрехт, участвовал в приеме послов, рекомендовал преподавателей морского дела. Витсен был не только бургомистром Амстердама, но и одним из директоров голландской Ост-Индской компании, которой принадлежала тогда и Капская колония на юге Африки и Голландская Индия. Путешествуя с Витсеном и бывая в его доме, Петр, вероятно, слушал его рассказы об этих странах.
Морскому делу Петр и его спутники обучались на верфях Ост-Индской компании. О пути вокруг Африки они могли узнать от голландских моряков и тогда, и позднее, когда Петр пригласил многих из этих мореходов на русскую службу.
В обстановке строгой секретности в 1723 г. была снаряжена эскадра в составе двух фрегатов под командованием вице-адмирала Д. Вильстера. 21 декабря эскадра вышла в море, но, потрепанная бурями, была вынуждена вернуться домой. Командир экспедиции имел письмо Петра к «королю мадагаскарскому» — главарю одной из групп пиратов Каспару Вильгельму Моргану. В этом письме, в частности, говорилось: «ежели вышеупомянутый Король Мадагаскарский склонность имеет у какой державы протекцию искать, то мы от сердца желаем, дабы мы то счастие имели оного в нашу протекцию принять и яко высокомудрая особа может он сам рассудить, где по нынешнему состоянию в Европе оную проекцию получить может лучше. (…) Мы с охотой позволим жить, где во владениях наших пожелает, и обещаем накрепко, (…) что мы от всех его неприятелей его, короля, и людей его, которые в наше государство прибудут, защищать будем, несмотря ни на что, что б от того произойти могло». Петр не знал, что к тому времени пиратские гнезда на Мадагаскаре были уже разгромлены. Его проект был первой, но не единственной попыткой послать русские корабли вокруг Африки.
Вторая попытка была предпринята в 1787 г., в царствование Екатерины II. К тому времени для окрепшего русского флота практическая значимость освоения этого пути стала более насущной. Не исключено, что немалую роль здесь сыграл и пример Петра, которому Екатерина во многом стремилась подражать. В экспедицию было назначено пять кораблей, они должны были сделать остановку на мысе Доброй Надежды и даже взять там образцы домашних животных и семян культурных растений для последующего разведения их на русском Дальнем Востоке. Однако и этим планам не суждено было осуществиться из-за вспыхнувших одна за другой войн России с Турцией в 1787 г. и Швецией в 1788 г.
Первое осуществившееся путешествие россиян в Африку связано с бунтом ссыльных на Камчатке в Большерецком остроге в ночь на 27 апреля 1771 г. Во главе него стоял ссыльный польский военнопленный — полковник Барской конфедерации Мориц Бениовский. Он и еще около сотни узников захватили бот «Святой Петр» и вышли на нем в плавание. Постепенно они обогнули Африку и через Францию вернулись в Россию, чтобы вновь оказаться в сибирской ссылке. Россияне побывали на Мадагаскаре, стояли у мыса Доброй Надежды. О Бениовском и его товарищах написаны книги и даже романы.
И до, и после бунта Бениовского россияне бывали в Африке в составе иноземных экспедиций. Так, в 1762 г. несколько россиян по пути в Ост-Индию побывали на мысе Доброй Надежды. В последнее десятилетие XVIII столетия русские морские офицеры проходили стажировку в английском флоте, плавали в Индию и при этом заходили в африканские гавани, прежде всего в Капстад. В самом конце века в 1798 г. на Мысе десять месяцев провел русский музыкант и театральный деятель Г.С. Лебедев. Там же некоторое время с 1797 по 1799 гг. жил будущий командир кругосветного плавания Ю.Ф. Лисянский.
Таким образом, в XVIII в. круг знаний россиян об Африке постоянно расширялся. В это столетие в России был издан 31 учебник по географии, причем три четверти из них — во второй половине века. Сведения об Африке стали появляться и в русской периодической печати. Издавались и описания путешествий, одним из первых — перевод книги адмирала лорда Дж. Ансона о его кругосветном путешествии в 1741–1744 гг., вышедший в 1751 г. В конце века, в 1793 г., вышел перевод книги французского натуралиста Франсуа Ле Вайяна (1753–1824) о его путешествиях по Южной Африке. Это была первая в России книга не только о Южной, но и вообще о Черной Африке. Называлась она в русском переводе «Путешествие г. Вальяна во внутренность Африки чрез мыс Доброй Надежды в 1780,1781, 1782, 1783, 1784 и 1785 годах».