«Медовый месяц» в отношениях Клинтона и Ельцина продолжался до середины 1990-х годов, после чего российско-американская дружба пошла на спад. Тому были как внутри-, так и внешнеполитические причины. Клинтон не мог не реагировать на нараставшую в США, в том числе в его собственной партии, критику укреплявшегося авторитаризма и волюнтаризма Ельцина. Ельцин, со своей стороны, не мог не реагировать на то, что США своей гегемонистской политикой по сути превращают Россию в послушного клиента. Вооруженная «гуманитарная интервенция» США и НАТО в Югославию подвела черту под безоблачными отношениями двух стран.
Охлаждение отношений США и России сказалось на главном военно-политическом вопросе — сокращении ядерных вооружений. Договор СНВ-2, подписанный Дж. Бушем старшим и Б. Ельциным в январе 1993 г., застрял в стенах Конгресса (ратифицирован в 1996 г.) и российской Государственной думы (одобрен в 2000 г.). Конгресс, обосновывая свою позицию, настаивал на пересмотре договора 1972 г. по ПРО, а российская сторона, опасаясь одностороннего выхода США из этого договора, отказывалась ратифицировать договор СНВ-2 (в 1999 г. Конгресс США одобрил, а Клинтон подписал закон о создании новой системы ПРО). Российские законодатели в конечном итоге в апреле 2000 г. ратифицировали договор СНВ-2, но подчеркнули, что договор будет считаться действующим только в случае отказа США от одностороннего выхода из договора по ПРО 1972 г.
Проблемы существовали и в отношениях США и Китая. Клинтон на начальном этапе своего президентства активно указывал на несоответствие Китая международным (т.е. западным) правовым стандартам, подчеркивая, что отношение Вашингтона к Пекину будет прямо зависеть от принятия последним современных гуманитарных норм. Китай же твердо стоял на том, что он следует собственным историческим путем и указывал Вашингтону на нарушения прав человека в самих США. Клинтон должен был идти на уступки Китаю. Статус Китая в отношениях с США был определен им как «коммерческий союзник и партнер». Клинтон возобновил режим наибольшего благоприятствования для Китая и впоследствии неизменно его продлевал. Если в 1990 г. американский экспорт в Китай превышал импорт из КНР, то к концу 1990-х годов дефицит Соединенных Штатов в торговле с Китаем превосходил дефицит, имевшийся у США в торговле с любой иной страной.
Важным объектом внешней политики для Клинтона и его администрации являлись палестино-израильские отношения. После краха СССР США решительно приняли на себя роль модератора и миротворца. Первый этап — 1993-1995 гг. — ознаменовался реальным и самым крупным за всю историю успехом США в урегулировании главного ближневосточного конфликта. Израиль согласился предоставить палестинцам де-факто самоуправление на оккупированных им территориях сектора Газа и Западного берега реки Иордан, что закладывало основу для создания независимого палестинского государства. Палестинский лидер Я. Арафат согласился с существованием государства Израиль. Позитивное как для Израиля, так и для Палестины развитие событий было прервано в 1995 г. экстремистами с обеих сторон. В 1998-1999 гг. Клинтону удалось возобновить переговоры между Израилем и Организацией освобождения Палестины, предложив при этом ряд новых компромиссов, в частности раздел сфер влияния в Иерусалиме между палестинцами и израильтянами. И вновь усилия сторонников компромисса натолкнулись на жесткое сопротивление экстремистов, сумевших, как и в 1995 г., взять верх.
Одним из гегемонистских нововведений внешней политики США клинтоновской эпохи стало выделение в особую группу стран-«изгоев» и особо пристальное внимание к ним. Общий их список насчитывал около десятка стран, но Вашингтон наиболее пристально отслеживал поведение четырех — Ирака, Ирана, Ливии, Северной Кореи. Критериями отнесения к странам-«изгоям» в глазах руководства США являлось грубое нарушение прав человека, обладание или стремление к приобретению оружия массового уничтожения (ОМУ), в первую очередь ядерного, наконец, причастность к терроризму.
Президентство Клинтона стало важным этапом формирования Вашингтоном стратегии и практики внешнеполитического курса США в качестве единственной сверхдержавы. США сопутствовали удачи в укреплении союзнического альянса с европейскими странами. Под руководством США НАТО и Евросоюз добились переустройства по собственным чертежам бывшей Югославии. Такие определения, как «гуманитарная интервенция», «расширение демократии», страны-«изгои», «незаменимое государство» (США в качестве мирового лидера — авт.), не только вводились Соединенными Штатами в международный политический лексикон, но все более активно использовались для оправдания внешнеполитической практики. Классические фундаментальные нормы международного права, в первую очередь государственный суверенитет, все чаще приносились в жертву иным ценностям в их ярко выраженной западной трактовке.
Неоднозначными были отношения США с северным соседом Канадой. Канада во второй половине ХХ в. закрепляла предшествующие исторические традиции, оставаясь неотъемлемой частью западной цивилизации, утверждая общественно-политическое своеобразие, отличавшее ее как от прародины Великобритании, так и от нового лидера Запада, Соединенных Штатов Америки.
После Второй мировой войны Канада продолжила расширение и укрепление своего государственного суверенитета в рамках Британского содружества. В 1949 г. верховная судебная власть в стране была полностью передана от Британского тайного совета Верховному суду Канады. В 1965 г. у Канады появился свой национальный флаг с кленовым листом посередине и красными полями по бокам. В 1982 г. была одобрена полновесная национальная либерально-демократическая конституция. Название главного национального праздника было изменено со «Дня доминиона» на «День Канады».
Политическое лидерство принадлежало двум главным партиям — Консервативной и Либеральной, сменявших друг друга у руля государственной власти. Консервативная партия, поменявшая в годы Второй мировой войны название на Прогрессивно-консервативную, также традиционно именовалась на британский манер тори, некоторые уподобляли ее Республиканской партии США. В действительности у нее было серьезное отличие как от британского, так и от американского консерватизма: канадская партия исповедовала принципы социального консерватизма и в развитии социально ориентированного капитализма играла не меньшую, а подчас и большую роль, нежели канадская Либеральная партия. Канадские консерваторы и либералы соперничали в принятии социальных реформ, канадское социальное государство укреплялось как в период правления либералов (1945-1957, 1963-1979, 1980-1984, 1993-2003 гг.), так и консерваторов (1957-1963, 1979-1980, 1984-1993 гг.).
Единственным серьезным исключением из этой закономерности было прогрессивно-консервативное правление М.Б. Малруни в 1984-1993 гг., которые вошли в канадские анналы как неоконсервативное десятилетие. Малруни по схожим с английскими и североамериканскими причинам проводил экономические мероприятия, напоминавшие программы М. Тэтчер и Р. Рейгана. Партию после 1993 г. поджидала политическая катастрофа на национальных выборах. В рамках консерватизма Прогрессивно-консервативной партии возникла альтернатива в лице партии Канадского союза. И только в 2003 г. после объединения Канадского союза и Прогрессивно-консервативной партии вернулась к жизни полновесная соперница Либеральной партии, именовавшаяся уже просто Консервативной партией Канады.
После Второй мировой войны различие между консерваторами и либералами состояло в том, что первые, заслужившие прозвище националистов, отстаивали полную самостоятельность в отношениях с США, а вторые, названные континенталистами, выступали за самую тесную экономическую и военно-политическую (под верховенством Вашингтона) интеграцию с Соединенными Штатами. Но со временем это различие стиралось, а в период правления Малруни консерваторы стали полновесными континенталистами.
Особенностью партийно-политической системы Канады было присутствие в ней сильных третьих партий, преимущественно социал-демократической ориентации. В межвоенный период среди таких партий на ведущей позиции утвердилась Федерация кооперативного содружества, сохранявшая свое влияние и в послевоенное десятилетие. В 1960-е годы ее в этой роли вытеснила Новая демократическая партия, вобравшая в себя многие левые течения, в том числе и Федерацию кооперативного содружества. Новая демократическая партия хотела разнообразных преобразований на социал-демократической основе, а ее политическое влияние оказалось одним из наибольших в западном мире. Она добилась политической победы в одной из крупнейших провинций Канады, Саскачеване, а на национальном уровне способствовала успеху социальных реформ, в частности одобрению самого демократического в западных странах государственного медицинского обслуживания.
Обе главные партии, как и большинство третьих партий, твердо придерживались принципа «одной нации» при строительстве канадского конфедеративного государства. Из этого политического хора выбивалась только провинция Квебек (столица — Монреаль). Большинство его населения составляли потомки французов — исконной переселенческой нации Канады, которая утратила свое верховенство после того, как в результате войны 1756-1763 гг. Канада перешла в собственность Британской империи. Возник острый межэтнический конфликт между англоязычными канадцами, превращавшимися в большинство, и потомками французов, оказывавшимися в меньшинстве. Конфедеративное устройство Канады и выделение франкоязычным собственной провинции Квебек, казалось бы, должно было снять конфликт. Но этого не происходило, а наибольшей остроты он приобрел после Второй мировой войны. Политический радикализм 1960-х годов способствовал всплеску активности квебекских националистов. В 1968 г. ими была создана собственная Квебекская партия во главе с Р. Левеком, поставившая целью достижение государственной независимости провинции при сохранении экономической общности с остальной Канадой. Правительство Канады, как либералы, так и консерваторы, шли на всевозможные уступки Квебеку, вливали в него инвестиции, поднимавшие экономику франкоязычной провинции на передовой уровень. В 1969 г. правительством Канады был принят закон, придавший английскому и французскому языкам статус равнозначно государственных, а французы и англичане были объявлены двумя нациями-основательницами канадского государства. Ничто не помогало. Квебекский сепаратизм становился только крепче.