Правительству Народного единства удалось выполнить существенную и очень важную часть намеченных преобразований — национализировать медные и железные рудники, передать в руки государства селитряные и каменноугольные копи, начать в широких масштабах проведение аграрной реформы, поставить под свой контроль внешнюю и внутреннюю торговлю. Но спланированная еще до прихода к власти Альенде программа дестабилизации социально-экономического положения в Чили после 3 ноября 1970 г. обрела динамизм и начала пунктуально выполняться противниками нового президента. Кроме того, ЦРУ увеличило финансирование оппозиционных партий, газет, телевидения. Более 8 млн долл. было выделено на пособия бастующим в 1972-1973 гг.
Столь непримиримая позиция США предопределялась огромными экономическими интересами крупнейших американских финансово-промышленных кланов в Чили. Почти тотальная зависимость чилийской экономики от внешнего фактора показывает всю сложность и остроту реализовывавшейся в стране программы «народной революции». Несмотря на появление отдельных негативных тенденций в развитии экономики и растущую инфляцию, социальная база Народного единства росла. На муниципальных выборах 1971 г. его уже поддерживали 51% населения (вместо 36,3% на президентских выборах). Статистика следующего года свидетельствует, что 70% членов профсоюзов также выступали на стороне Альенде.
В этих условиях противники Народного единства сделали ставку на военный переворот. Армия, оказавшаяся политически нейтральной в 1970 г., под воздействием внешних и внутренних факторов постепенно раскалывалась на три течения: патриотически настроенные военные — конституционалисты; военнослужащие, оставшиеся верными своему профессиональному долгу; противники правительственного курса. Именно последние и стали опорой путчистов во главе с генералом Аугусто Пиночетом Угарте. С октября 1971 г. резидентура ЦРУ в Чили выделила ключевые фигуры этого течения с учетом их возможного участия в перевороте. Заговорщики действовали под полным контролем ЦРУ, переворот произошел 11 сентября 1973 г., законный президент был убит. В конце XX в. американское правительство официально признало организацию широкомасштабной операции по свержению правительства Народного единства.
Соотечественники!
Наверное, это моя последняя возможность обратиться к вам: военно-воздушные силы бомбили радиостанции «Порталес» и «Корпорасьон». В моих словах не горечь, а разочарование, и они будут моральной карой тем, кто нарушил принесенную присягу: военным Чили — командующим родами войск и адмиралу Мерино, который назначил себя командующим флотом, а также господину Мендосе, генералу-подлецу, который еще вчера заявлял о своей верности и преданности правительству, а теперь тоже провозгласил себя генеральным директором корпуса карабинеров.
Перед лицом этих событий мне остается сказать трудящимся одно — я не уйду в отставку!
На этом перекрестке истории я готов заплатить жизнью за доверие народа. И я с убежденностью говорю ему, что семена, которые мы заронили в сознание тысяч и тысяч чилийцев, уже нельзя полностью уничтожить.
У них есть сила, и они могут подавить вас, но социальный процесс нельзя остановить ни силой, ни преступлением.
История принадлежит нам, и ее делают народы.
Трудящиеся моей родины!
Я хочу поблагодарить вас за верность, которую вы всегда проявляли, за доверие, оказанное вами человеку, который был лишь выразителем глубоких чаяний справедливости и который, поклявшись уважать конституцию и закон, сдержал свое слово. Это решающий момент, последний, когда я могу обратиться к вам. Но я хочу, чтобы вы извлекли урок. Иностранный капитал, империализм в союзе с реакцией создали условия для нарушения вооруженными силами традиции, верности которой их учил генерал Шнайдер и которой остался верен майор Арайа. Оба они стали жертвами тех социальных слоев, которые сегодня отсиживаются в своих домах, надеясь чужими руками вернуть себе власть, чтобы и дальше защищать свои барыши и привилегии.
Я обращаюсь прежде всего к простой женщине нашей страны, к крестьянке, которая верила в нас, к работнице, которая много трудилась, к матери, которая знала, что мы заботимся о ее детях.
Я обращаюсь к специалистам нашей родины, к специалистам-патриотам, к тем, кто все эти дни продолжал работать, чтобы сорвать заговор, в то время как профессиональные объединения специалистов, классовые объединения помогали заговорщикам с целью защитить преимущества, которые дал немногим капитализм.
Я обращаюсь к молодежи, к тем, кто с песней отдавал борьбе свой задор и силу духа.
Я обращаюсь к гражданину Чили — к рабочему, крестьянину, интеллигенту, к тем, кого будут преследовать, потому что в нашей стране уже давно — в покушениях террористов, в взрывах мостов, в разрушении железнодорожных линий, нефте- и газопроводов — ощущалось присутствие фашизма. С молчаливого согласия тех, кто был обязан... Их будет судить история.
Наверное, радиостанцию «Магальянес» заставят замолчать, и до вас уже не дойдет твердость и спокойствие моего голоса. Это неважно. Меня будут слышать, я всегда буду рядом с вами. По крайней мере, обо мне будут помнить как о достойном человеке, который отвечал верностью на верность трудящихся.
Трудящиеся моей родины!
Я верю в Чили и в судьбу нашей страны. Другие чилийцы переживут этот мрачный и горький час, когда к власти рвется предательство. Знайте же, что не далек, близок тот день, когда вновь откроется широкая дорога, по которой пойдет достойный человек, чтобы строить лучшее общество.
Да здравствует Чили!
Да здравствует народ!
Да здравствуют трудящиеся!
Таковы мои последние слова.
И я уверен — моя гибель не будет напрасной. Я уверен, что она будет, по крайней мере, моральным уроком и наказанием вероломству, трусости и предательству.
Установленная Пиночетом военно-террористическая диктатура стала одной из самых кровавых в истории Латинской Америки. Крайняя жестокость в отношении левых сил привела к десяткам тысяч убитых и заточенных в застенки: около 2 млн чилийцев вынуждены были эмигрировать. Страна оказалась в состоянии внутренней войны. Полным произволом отличались действия Пиночета и в политической сфере: он отменил Конституцию 1925 г., а следовательно, и все конституционные гарантии и гражданские свободы, разгромил Национальный конгресс, запретил партии, входившие в Народное единство, а с 1974 г. — и все остальные.
Особый резонанс в мире вызвала экономическая политика Пиночета — это было первое воплощение неолиберальной модели, реализованной в Латинской Америке, нередко именуемой «экономическим чудом».
Захватив власть, Пиночет начал реформировать экономику по неолиберальным рецептам «чикагской школы», последователи которой из молодых чилийских технократов подготовили для него соответствующее руководство на 189 страницах. Суть новой стратегии национального экономического развития состояла в приватизации предприятий государственного сектора и строжайшей экономии. Проводя ее в жизнь, Пиночет опирался на местные монополистические группы, тесно связанные с транснациональным капиталом.
Многие экономисты, анализируя неолиберальную модель развития в Чили, считают, что на определенном этапе она может стать эффективным регулятором сугубо экономических показателей, но, как правило, в ущерб социальным. Чилийские реформы 1970 — первой половины 1980-х годов в основном подтверждают это утверждение.
Вместе с тем отдельные элементы чилийской неолиберальной модели, исходя из некой универсализации неолиберальных рецептов развития, заслуживают внимательного рассмотрения. Среди них сокращение в четыре раза числа государственных чиновников, принятие трехлетнего плана экономического и социального развития на 1985-1987 гг., диверсификация экспорта, отход от догматического следования неолиберальным принципам (как и в случае с принятием плана), установление гарантированного минимума цен на пшеницу и ряд других сельскохозяйственных культур, многовариантный, хорошо продуманный и очень выгодный для государства процесс приватизации, осуществленный некорыстными людьми. Прагматичность и строжайший контроль, особенно в финансовой сфере, гибкость и своевременная смена экономических ориентиров позволили Чили на заключительном этапе правления Пиночета вступить на путь стабильного, динамичного развития.
Существенное улучшение экономического положения во второй половине 1980-х годов не сняло социальной и политической напряженности в стране и изоляции диктатуры на мировой арене. Пик открытой конфронтации с военным режимом пришелся на 1983-1986 гг., когда профсоюзы провели три всеобщие забастовки и помимо защиты прав трудящихся потребовали перехода к демократическим формам правления, причем организованные в эти годы профсоюзы безработных выступали за насильственные методы достижения этой цели. Все политические партии находились в оппозиции.
Стремясь как-то легализировать свой режим, Пиночет еще в 1980 г. провел референдум по принятию новой конституции. Его официально обнародованные результаты (многими авторами ставящиеся под сомнение) — 4 млн 200 тыс. проголосовали «за», 1 млн 891 тыс. — «против». Конституция и ряд последующих декретов наделяли президента и военную хунту широкими полномочиями.
Преодолев экономический кризис начала 1980-х годов, идеологи военного режима постепенно стали переходить к его либерализации, одним из проявлений которой было решение Пиночета (1986) о референдуме в 1988 г. по вопросу о продлении его президентских полномочий на новый восьмилетний срок. Результаты референдума — 43% «за» и 55% «против» — прервали процесс перехода репрессивной диктатуры к стабильному авторитарному строю с перспективой пожизненного правления и способствовали проведению президентских выборов в декабре 1989 г., закончившихся победой лидера христианских демократов Патрисьо Эйлвина. В данном случае он выступал как кандидат блока большинства политических партий «За демократию». На следующих президентских выборах в 1993 г. этот блок вновь одержал победу, президентом стал Эдуардо Фрей Руис-Тагле, подтвердив таким образом окончательный выбор чилийцев в пользу демократии.