В целом решения Женевского совещания по Индокитаю в 1954 г. оказывали позитивное воздействие на международную обстановку в Азии, хотя осенью 1954 г. в Тайваньском проливе и возник опасный очаг напряженности из-за принадлежавших Китаю островов Кемой и Мацзу.
Что касается Европы, то она двигалась к завершению раскола на два военно-политических блока. После отказа французского Национального собрания 30 августа 1954 г. ратифицировать договор о ЕОС, 23 октября того же года были подписаны новые Парижские соглашения об изменении и дополнении к Брюссельскому договору 1948 г. и о создании (на основе бывшего Западного союза) Западноевропейского союза (ЗЕС) с участием ФРГ. Одновременно были также подписаны протоколы о принятии ее в НАТО и прекращении оккупационного режима в Западной Германии. Реакцией СССР явились дальнейшие мероприятия по организационному оформлению военного сотрудничества со странами народной демократии. Ответом на ратификацию Парижских соглашений в мае 1955 г. было проведение в Варшаве 11-14 мая совещания восьми европейских стран Восточного блока, на котором была создана Организация Варшавского Договора (ОВД).
Однако наряду с окончательным структурированием холодной войны, в 1955 г. продолжался поиск путей нормализации отношений между Востоком и Западом. В немалой степени этому содействовало то, что советская дипломатия пошла на урегулирование австрийского вопроса. 15 мая 1955 г. СССР, США, Великобритания и Франция подписали Государственный договор с Австрией, которая получила статус нейтрального государства. В июле 1955 г. были нормализованы отношения СССР с Югославией.
Высшей точкой развивавшихся с 1953 г. тенденций к ослаблению международной напряженности можно считать созыв в Женеве 18 — 23 июля 1955 г. (после десятилетнего перерыва) совещания глав правительств СССР, США, Англии и Франции. На Женевском саммите не удалось достичь практических решений ни по одному конкретному вопросу повестки дня: германскому, европейской безопасности, разоружения, о контактах между Востоком и Западом. Наибольшее расхождение участников совещания вызывали взаимосвязанные вопросы о европейской безопасности и германский. Для советской делегации, как показывают архивные документы, первостепенное значение имело создание системы коллективной безопасности с участием двух германских государств и уже на ее основе решение вопроса об объединении Германии. К середине 1955 г. под влиянием событий, связанных с вступлением в силу Парижских соглашений, в советском руководстве произошел поворот к ориентации в германском вопросе на длительное существование двух германских государств и необходимость укрепления суверенитета ГДР, усиления ее позиций на международной арене. Вступление Западной Германии в НАТО и ее ремилитаризация рассматривались СССР как главное препятствие на пути к единству Германии. Советская позиция нашла отражение в проекте «Договора о коллективной безопасности в Европе (основные принципы)», а также в документе «Основные принципы договора между существующими в Европе группировками». Новизна советского подхода (по сравнению с Берлинским совещанием) заключалась в предложении поэтапного создания системы коллективной безопасности. На первом этапе (2-3 года) сохранялись уже существовавшие в Европе военные блоки — НАТО и ОВД — при условии достижения между ними договоренности об отказе от применения силы, мирного решения проблем и «замораживания» их вооруженных сил. На втором этапе прекращали свое действие Североатлантический и Варшавский договоры, а также ЗЕС и в силу вступала система коллективной безопасности, включавшая все европейские государства и США. Западные делегации настаивали на первоочередном свободном воссоединении Германии («план Идена»), а затем реализации, по ее выбору, права на участие в коллективной обороне. Иными словами, речь шла о сохранении единой Германии в НАТО и предоставлении СССР «гарантий безопасности».
При обсуждении проблемы контроля над вооружениями для Советского Союза, который учел предыдущие предложения стран Запада и отказался от своего требования относительно пропорционального сокращения обычных вооружений на треть, было целиком неприемлемо предложение Эйзенхауэра о взаимном, беспрепятственном проведении аэрофотосъемок в целях инспекции выполнения программы разоружения (план «открытого неба»).
Тем не менее сам факт созыва совещания в верхах, возобновление личных контактов на высшем уровне и деловая атмосфера обсуждения спорных международных проблем продемонстрировали возможность альтернативного холодной войне развития отношений между двумя блоками. Возник даже термин «дух Женевы», которым обозначалось благоприятное воздействие совещания на международную обстановку. Однако первая «оттепель» в холодной войне длилась недолго. Совещание министров иностранных дел четырех держав, проходившее 27 октября — 16 ноября 1955 г. в Женеве и призванное выполнить директивы совещания глав правительств, закончилось безрезультатно. Началось движение по нисходящей к новому обострению международной обстановки. Этому способствовали два взаимосвязанных кризиса 1956 г. — Венгерский и Суэцкий, которые выявили некоторые новые тенденции во взаимоотношениях сверхдержав и их союзников.
События в Венгрии в октябре-ноябре 1956 г., связанные с попыткой радикальных реформ правительства И. Надя в целях «демократизации социализма», и последовавшая затем интервенция советских войск отражали нараставший кризис коммунистических режимов внутри Восточного блока. Первым, наиболее острым проявлением недовольства населения социально-экономической политикой стоявших у власти коммунистов явились вооруженные выступления рабочих в Восточном Берлине 16-17 июня 1953 г., подавленные находившимися в ГДР советскими оккупационными войсками. Событиям в Венгрии предшествовали волнения в Познани 28-29 июня 1956 г. Несмотря на то что они были приостановлены с помощью регулярной армии, общая кризисная ситуации в Польше была урегулирована политическими методами в результате переговоров советской партийной делегации (Н.С. Хрущев, В.М. Молотов, А.И. Микоян, Л.М. Каганович) с первым секретарем ЦК Польской объединенной рабочей партии (ПОРП) В. Гомулкой и его сторонниками. В отличие от Польши для разрешения острого внутриполитического кризиса в Венгрии дважды вводились советские войска. Свою роль в принятии Москвой решения о подавлении венгерского восстания силой сыграли такие внешние факторы, как мнение лидера итальянских коммунистов П. Тольятти, обеспокоенного возможностью выхода событий из-под контроля коммунистов, а также начавшаяся 30 октября тройственная англо-франко-израильская агрессия против Египта и др.
Драматический исход выступлений оппозиционных сил в Венгрии показал, с одной стороны, неприятие Москвой отхода от «советской модели» социализма (несмотря на критику сталинизма на XX съезде партии в феврале 1956 г. и выдвинутое в докладе Н.С. Хрущева положение о возможности новых форм пути к социализму) и откат советского руководства к силовой политике в отношении стран народной демократии, а с другой — несостоятельность американской доктрины «освобождения» от коммунизма. Последняя была провозглашена государственным секретарем Дж.Ф. Даллесом в середине января 1953 г. в отношении всех государств, входивших в советский блок. Администрация Эйзенхауэра, поддерживая венгерских повстанцев, не рискнула пойти на вмешательство в конфликт в советской сфере влияния, опасаясь его перерастания в военное столкновение блоков, и ограничилась лишь пропагандистской кампанией. Определенную роль сыграло и то, что одновременно нарастала кризисная ситуация вокруг Египта. На это и рассчитывало советское руководство, предпринимая военную интервенцию в Венгрию. Но Венгерский кризис заставил США на рубеже 1960-х годов принять более гибкую доктрину «наведения мостов» для экономического и политического подрыва влияния СССР в Восточноевропейском регионе.
Хотя большинство кризисов, имевших место в Третьем мире, являлись следствием распада системы колониализма и других проблем, не связанных с холодной войной, она способствовала обострению борьбы местных сил в связи с вмешательством обеих сверхдержав.
Данная ситуация осложнялась и тем, что многие страны Третьего мира во главе с Индией, Индонезией и Египтом стремились придерживаться политики нейтралитета, не примыкая ни к тому, ни к другому блоку в холодной войне. Эти усилия берут свое начало с Бандунгской конференции азиатских и африканских стран, состоявшейся в апреле 1955 г. Возникшие в борьбе против колониального гнета и репрессий национальные движения за независимость во многих странах провозглашали своей целью национализацию собственности иностранных компаний, слом репрессивных структур власти и угнетения, навязанных колониальными державами, быструю модернизацию экономики и справедливое распределение социальных благ под строгим контролем государства. Все это в сочетании с неприятием многими лидерами этих движений несправедливости и неравенства, свойственного капитализму, и их враждебностью по отношению к бывшим колониальным державам, казалось бы, делали новые независимые страны Третьего мира естественными союзниками СССР.
Состоявшаяся 18-24 апреля 1955 г. в Бандунге, столице Индонезии, конференция 29 стран явилась знаменательным событием. Помимо стран-организаторов, в конференции приняли участие такие представители развивающихся стран и национально-освободительных движений — делегации Афганистана, Камбоджи, Египта, Эфиопии, Золотого Берега, Ирана, Ирака, Иордании, Лаоса, Ливана, Либерии, Ливии, Непала, Филиппин, Саудовской Аравии, Судана, Сирии, Таиланда, Турции, Йемена, Социалистической Республики Вьетнам и Южного Вьетнама. В отличие от конференции стран Азии, которая проводилась в 1947 г. по инициативе Индии и куда были приглашены представители советских республик Закавказья и Средней Азии, советская делегация не была приглашена в Бандунг. Однако по приглашению Дж. Неру в конференции участвовала делегация КНР во главе с премьером Чжоу Эньлаем. На заседаниях в Бандунге не только решительно осуждался колониализм и расовая дискриминация, отстаивался принцип самоопределения наций, обсуждались пути преодоления отсталости и бедности развивающихся стран, но также поднимался вопрос об отношении к холодной войне. В выступлении Дж. Неру