В начале 1950-х годов, по инициативе И.В. Сталина, в государствах советской сферы влияния принимаются меры по укреплению военно-промышленного комплекса. По итогам совещания в Кремле в январе 1951 г. этим странам было навязано заметное увеличение расходов на содержание армий и развитие тяжелой промышленности (в первую очередь ее оборонных отраслей). Поскольку создание мощного потенциала тяжелой индустрии и укрепление ВПК происходили за счет сокращения затрат на социальные нужды, этот курс не только приостановил наметившуюся тенденцию к повышению уровня жизни населения, но привел к его снижению, что крайне болезненно было воспринято обществами, совсем недавно пережившими жесточайшую военную разруху.
Со смертью И.В. Сталина 5 марта 1953 г. его соратники по кремлевскому руководству должны были внести определенные коррективы в конфронтационную внешнюю политику, чреватую перерастанием холодной войны в полномасштабное вооруженное столкновение с США и их союзниками. Требовал своего разрешения советско-югославский конфликт, продолжавший оставаться серьезным источником напряженности не только в региональном, но и в общеевропейском масштабе. Прежняя политика на югославском направлении была признана несостоятельной уже на июльском Пленуме ЦК КПСС 1953 г. Ведь в условиях советского вызова режим И.Броз Тито не только консолидировался во внутриполитическом плане, но своим смелым противостоянием сталинскому диктату снискал немалое уважение в мире далеко за пределами коммунистического движения. Хотя титовская Югославия еще продолжала оставаться отлученной от этого движения и восприниматься как часть враждебного социализму мира, в Москве отныне ее уже не квалифицировали как «особого» врага, а отношения с ней были выведены на уровень стандартных отношений с некоммунистическими государствами. После 4-летнего перерыва Москва и Белград обменялись послами.
Март 1953 г. застал европейские страны народной демократии перед лицом нарастающих экономических трудностей. Донесения по линии МИД СССР и спецслужб, поступавшие в Москву, свидетельствовали о неблагополучии в экономике, надрывавшейся под грузом непомерных военных расходов, о симптомах недовольства населения своим материальным положением, о тенденции к снижению уровня жизни. В этих условиях перед советскими лидерами достаточно остро встала задача сохранения устойчивости коммунистического правления в странах-сателлитах.
Первые открытые проявления протеста против экономической и социальной политики коммунистических властей имели место в наиболее развитых индустриальных странах — ГДР и Чехословакии, несших на себе немалую нагрузку в развернувшейся гонке вооружений. 1 июня 1953 г. прошли волнения в городе Пльзень (Западная Чехия), разогнанные полицией. 16-17 июня в Восточном Берлине и ряде других городов ГДР возмущение рабочих повышением норм выработки при понижении реальных доходов вылилось в массовые беспорядки, подавленные с помощью советских войск. События в ГДР явились самым серьезным сигналом, указавшим официальной Москве на неэффективность избранных методов контроля над Восточной Европой, а значит и на неизбежность корректировок во внутренней политике стран советского лагеря.
Наряду с ГДР, внутренние проблемы которой в то время пока еще рассматривались в более широком контексте решения германского вопроса в целом, большую обеспокоенность руководства СССР вызывало положение в Венгрии, где курс на форсированную индустриализацию привел к особенно серьезным экономическим и социальным диспропорциям, угрожавшим общей дестабилизацией. В середине июня 1953 г. делегация Венгерской партии трудящихся (ВПТ) во главе с ее лидером М. Ракоши выслушала на встрече в Кремле резкую критику в свой адрес — речь шла об игнорировании экономической политикой специфических особенностей страны, об ошибках в расстановке кадров, «перегибах» в репрессивной политической практике, негативно сказавшихся и на экономике. В Кремле в те дни приближалась к драматической развязке острая закулисная борьба между ближайшими сподвижниками И.В. Сталина, закончившаяся устранением Л.П. Берии, арестованного 26 июня. За несколько дней до ареста Берия настаивал на решительных кадровых изменениях в Венгрии. Его инициатива назначить главой правительства экономиста-аграрника И. Надя была поддержана другими членами Президиума ЦК КПСС, несмотря на давно поставленное на него клеймо правого уклониста.
Критика, прозвучавшая в Москве, дала зеленый свет переменам в Венгрии. Приоритеты в экономической политике изменились в пользу сельского хозяйства и легкой промышленности. Замедлились темпы индустриализации. Был разрешен выход крестьян из кооперативов, в интересах оживления торговли позволено, в известных пределах, мелкое городское предпринимательство. «Новый курс» И. Надя внешне не противоречил тогдашней политике советского руководства (провозглашенная Г.М. Маленковым в августе 1953 г. на сессии Верховного Совета СССР задача форсировать развитие легкой промышленности; решения сентябрьского Пленума ЦК КПСС 1953 г., ориентировавшие на подъем сельского хозяйства). Однако программа И. Надя была более радикальной, поскольку планы реформ распространились и на политическую сферу — предполагалось повысить роль местных советов, активизировать деятельность Отечественного Народного фронта, служившего ранее лишь одним из «приводных ремней» правящей партии, превратить его в рупор выражения многообразных общественных интересов. В этом проявилась, пусть и в зачаточной форме, тенденция к регенерации в обществе элементов плюрализма, задавленного при установлении диктатуры сталинского типа. Планы создания противовеса всесильному партийному аппарату были с некоторой надеждой восприняты как в кругах интеллигенции, так и среди членского состава левоцентристских политических партий, распущенных с установлением монополии коммунистов на власть.
Таким образом, хотя первым толчком к переменам в Венгрии явились импульсы, полученные из Москвы, новый курс И. Надя стал уникальной, в то время беспрецедентной в советской сфере влияния попыткой придать однопартийной коммунистической диктатуре человеческое лицо. Однако реализация нового курса проходила с большим трудом, не приведя к повышению эффективности экономики. Попытки ограничить властные полномочия партаппарата, перенеся центр тяжести в принятии решений на государственные органы, вызвали противодействие М. Ракоши и его окружения, саботировавших реформы. В октябре 1954 г. это привело к открытому конфликту на пленуме партии и к полемике в центральной прессе.
Народ Венгрии!
Ощущая большую ответственность перед венгерским народом и историей и выражая единую волю миллионов представителей венгерского народа, венгерское национальное правительство провозглашает нейтралитет Венгерской Народной Республики. Венгерский народ желает жить в обстановке мира и подлинной дружбы со своим соседом, Советским Союзом, и со всеми народами мира на основе принципов независимости и равноправия и в соответствии с духом Устава ООН. Он желает закрепить и развивать завоевания своей национальной революции, не присоединяясь ни к какой группировке мировых держав.
Многовековая мечта венгерского народа тем самым становится реальностью. Революционная борьба, которую вели герои нашего национального прошлого и настоящего, наконец увенчалась победой дела свободы и независимости. Благодаря этой героической борьбе перед нашим народом открылась возможность реализовать в межгосударственных отношениях свой основополагающий национальный интерес — нейтралитет.
Мы призываем соседние и далекие от нас страны с уважением отнестись к этому непоколебимому решению нашего народа. Именно теперь стали подлинно истинными слова о том, что, вероятно, еще никогда в истории наш народ не был столь единодушен в своем решении.
Миллионы трудящихся Венгрии!
С революционной решимостью, самоотверженно трудясь и поддерживая порядок, защищайте и укрепляйте нашу родину, свободную, независимую демократическую и нейтральную Венгрию!
Перенесение в Венгрии кулуарной внутрипартийной борьбы в публичную сферу, равно как и попытки И. Надя слишком далеко отойти при реформе политической системы от привычных сталинских образцов, вызвали новую волну обеспокоенности в Москве. К этому времени осложнение международной обстановки, связанное с планами вхождения ФРГ в НАТО, стало причиной нового зигзага во внешней политике СССР, не замедлившего сказаться и на соотношении сил в Будапеште. Начало нового витка гонки вооружений предопределило увеличение расходов на оборону и тяжелую индустрию в масштабах всего советского блока. И. Надь, упорно настаивавший на сохранении своего курса, был подвергнут резкой критике на следующей встрече в Кремле, а весной 1955 г. смещен с поста председателя Совета министров, выведен из Политбюро, позже исключен из партии по обвинению во фракционности. Так неудачей завершилась первая в истории стран советского лагеря попытка реформировать существующие порядки сверху. В условиях контрнаступления антиреформаторских сил судьбу нового курса в конечном итоге предопределил продолжавший оставаться решающим внешний фактор — очередной поворот в политике КПСС сузил поле для маневров сторонников реформ. Кратковременная «оттепель» в Венгрии сменилась новыми «заморозками»: застопорился, едва начавшись, процесс реабилитации невинно осужденных, ужесточилась цензура, были свернуты все дискуссии в прессе, приняты решения о новых, совершенно разорительных для страны капиталовложениях в строительство крупных индустриальных объектов.
Наряду с Венгрией послесталинская оттепель особенно глубоко затронула Польшу, где в 1954-1955 гг. отчетливо обозначились симптомы кризиса существующего режима. Эксперименты по перенесению на польскую национальную почву советской модели социализма терпели очевидную неудачу: длительная историческая традиция противостояния России, будучи одной из доминант польского национального сознания, повышала планку сопротивляемости общества любым попыткам внедрения в Польше политических моделей, исходивших от восточного соседа (участие СССР в «четвертом разделе» Польши в сентябре 1939 г. воспринималось как новое подтверждение перманентной «угрозы с Востока»). Правда, осознание аналогичной угрозы с Запада, опиравшееся на столь же длительную традицию польско-германского противостояния и особенно на непосредственный, свежий опыт Второй мировой войны, было фактором, способствовавшим примирению польского общества с подчиненным положением страны в послевоенной системе международных отношений. Роли СССР, как основного гаранта новых польско-германских границ по Одеру и Нейсе, не могли отрицать даже наиболее последовательные оппоненты коммунистического режима в Польше.