ад дышит в мир…
Гигант подступил ко мне и, схватив за лодыжку, потянул вверх. Меня приподняло.
– Сейчас не ночь, а утро! Советуй! – приказал я и через секунду повис вниз головой.
Он назидательно сказал:
А ты его сшиби
так, чтобы пятками брыкнул он в небо!
– Мелковат, конечно, – задумчиво пробормотал гигант, держа меня за ногу вытянутой рукой, и тряхнул так, что мои зубы лязгнули. – Но зато ловкий.
Он разжал пальцы, и я шмякнулся обратно на тюки, чуть не свернув шею. Кидарец повернулся к Лате:
– Моя персональная каютка недалеко. Койка там хлипковата, но это ничего…
В гнилом поту засаленной постели,
варясь в разврате, нежась и любясь…
– Заткнись! – просипел я. – И говори, что мне теперь делать?
Он посоветовал:
Вопи погроме, что есть мочи,
так, чтобы небо сверзилось на землю.
– Ты думаешь? – удивился я. – Какой в этом прок?
В том и забава, чтобы землекопа
взорвать его же миной.
Он умолк, а потом добавил:
Забавно будет, если сам подрывник
Взлетит на воздух.
– Ай! – взвизгнула Лата, когда кидарец схватил ее в охапку.
Это решило дело, и я закричал:
– Эй, кучерявый недоносок! Отпусти ее немедленно, гнида, извращенец!
Я думал, что гигант разъярится, но вместо этого он, сморщившись, зашептал:
– Ну и зачем ты кричишь?
Чувствуя себя на верном пути, я продолжил:
– Ты… и… который… с… на!
– Вот же шайтан какой! – Кидарец в очередной раз отпустил Лату, всплеснул руками, звякнув браслетами, и решительно двинулся ко мне, явно намереваясь тем или иным способом заткнуть мне рот.
Я повернулся и на четвереньках проворно пополз от него по тюкам, не переставая вопить:
– Хочешь драки – сейчас будет тебе драка! Трус шепелявый, а ну-ка иди сюда, чтобы я мог надрать тебе задницу!
– Этот блудный зверь, кровосмеситель, – стал подсказывать Советчик.
Гигант был уже совсем рядом.
– Ты блудный зверь, кровосмеситель!.. – подхватил я.
– О гнусный ум… и гнусный дар, что властны…
– Властны… лишь обольщать! Враг… Как? А! Враг всего под солнцем… Что нежно тянет… тянет… Как ты сказал?
Кидарец навис надо мной, протягивая руки…
– Тянет ветви к небу…
Он сжал мне горло.
– По весне!!! – закончил я истерическим хрипом, после чего раздались шаги и голос:
– Что там, во имя пророка, такое?
– А вот и результат, – констатировал Советчик.
– Эх ты, е-мое. – Кидарец отпустил меня и уселся рядом. – Я был уверен, что так оно и получится.
В поле зрения появились четверо мужчин в шароварах. Впереди выступал один – одетый побогаче и поцветастее остальных.
– Что здесь происходит? – повторил он.
Гигант вздохнул и медленно поднялся.
– Я – Стурласана, капитан. А это – моя наложница и мой раб.
– Раб? – Цветастый посмотрел на меня. – Наложница? – Он перевел взгляд на Лату. – Что-то не припомню, чтобы у тебя были раб и наложница в то время, когда мы покидали Кидар. Скорее, я бы сказал, что это зайцы, которых ты прихватил только что. Да, нет?
– Да, капитан, – уныло подтвердил Стурласана – Но я их поймал первый, значит, они мои, правильно?
Капитан степенно кивнул.
Обрадованный Стурласана хлопнул себя по ляжкам.
– Значит, я могу увести их…
– А где твой пост? – спросил капитан.
Один из стоящих возле него мужиков пояснил:
– Смотрящий по левому борту. С пяти до одиннадцати.
– Правоверные! – недоверчиво воскликнул капитан. – Но ведь, по-моему, еще нет одиннадцати часов утра?
– Только светает, капитан, – подтвердили ему.
– И неужели… – В голосе капитана теперь слышалось неподдельное удивление. – Неужели это левый борт?
– Вовсе нет, капитан. Это корма.
– Ну! То-то я смотрю – какой же это левый борт? Самая что ни на есть корма. Итак, это корма, и дежурство Стурласаны еще не закончилось… Я убеждаюсь в верности предположения, которое, да не даст пророк соврать мне, поначалу казалось диким и невероятным. – Капитан указал на Стурласану пальцем с длинным ногтем: – Неужели я прав и он покинул свой пост?
– Ну, капитан, мы можем с полной уверенностью сказать, что он таки покинул свой пост.
Капитан расстроился невероятно.
– И это в час, когда армия светлейшего эмира Кидарского как раз на подступах к Хоксусу! Когда после блестяще проведенной нами огневой атаки, которой я лично руководил из трюма, команда должна быть особенно бдительна, опасаясь мести коварного неприятеля… Стурласана, почему ты покинул свой пост в такую ответственную минуту?
– Так как же? – удивился гигант. – Из-за этих двоих, ясное дело. Я услышал шум и подошел, чтобы…
Капитан погрозил Стурласане тем же пальцем с длинным ногтем:
– Это не оправдывает тебя, отнюдь не оправдывает. В другое время я мог бы и помягче, но не сейчас. Сейчас мы должны собрать волю всех кидарцев в кулак. – Капитан сжал кулак и показал его Стурласане: – Трибунал…
– Трибунал? – переспросил Стурласане.
– Точно, трибунал.
– Трибунал, капитан?
– Трибунал, и никаких поблажек.
– Неужели трибунал?
– Стопроцентный, абсолютный, всеобъемлющий трибунал. Или штраф – сорок мерок.
Стурласана схватился за свои кучерявые волосы.
– Шайтан, сорок мерок! Час от часу не легче! Но ведь это цена двух красивых наложниц… или… или… наложницы и молодого раба, – заключил он упавшим голосом.
– Верно, верно. Так что предпочтешь?
– Штраф, конечно.
– Ага! А как думаешь отдавать? Деньгами, натурой?
– Вообще-то я сейчас немного поиздержался…
Капитан вновь пригрозил пальцем, на этот раз лукаво:
– Позволял себе излишества в последнее время? Сладкий виноград, халва, шербет, рахат-лукум с инжиром… Иногда мужчина должен гульнуть. Я не осуждаю тебя, Стурласана, но заплатить штраф следует сейчас.
– У меня есть только эти двое… Как насчет них?
Капитан с неподдельным удивлением воззрился на нас.
– Вот оно как… Я и не думал в подобном аспекте…
– Неужели?
– Ужели. Впрочем, шайтан с тобой, они подойдут.
Стурласана расстроенно махнул рукой.
– Да, теперь я понимаю, почему именно ты, а не, скажем, я, сделал быструю карьеру и стал капитаном, имея всего лишь педагогическое образование. Забирай…
– Взять их! – приказал капитан.
Четверо, бряцая кривыми саблями, схватили нас.
– Но они станут собственностью солнцеподобного эмира? – уточнил Стурласана.
– А как же. Ясное дело, станут, – подтвердил капитан и добавил, обращаясь к остальным: – Этого – обыскать, заковать, в трюм. Эту – не обыскивать, не заковывать, ко мне в каюту.
Что-то тут не так, решил я. Советы Советчика часто были не ко времени либо просто непонятны, но он никогда не советовал что-нибудь, что привело бы лишь к ухудшению ситуации. Если со Стурласаной я бы еще, возможно, кое-как справился бы – да и то вряд ли, – то сейчас… Что же тогда Советчик имел в виду? Чего я не сделал?
Тут они принялись обшаривать меня, и я испугался, что сейчас обнаружится КРЭН. Признают они в нем энергонакопитель или примут просто за драгоценный камень, не важно. Главное, кристаллу так или иначе суждено стать «собственностью солнцеподобного эмира», а это никак не входило в мои планы. Когда до включения дефзонда осталось меньше часа, лишиться КРЭНа равносильно самоубийству.
Брыкавшуюся и царапавшуюся Лату уже поволокли куда-то, надо полагать в каюту капитана, и тогда на меня вдруг снизошло. Я закричал:
– Эй, капитан! Я могу сообщить тебе кое-что очень ценное!
Цветастый, уже успевший отойти, поворотился на пятках и заметил:
– А этот раб, гляди-ка, говорит. Что ты хочешь сообщить мне?
– Сведения стратегической важности.
– Ух ты! С детства обожаю выслушивать сведения стратегической важности. Ну, давай, сообщай…
– В обмен на мою и вот ее свободу.
– Я не торгуюсь. Да и с какой стати мне торговаться с рабом?
– С той стати, что эти сведения важны для солнцеподобного эмира и всего Кидара.
– Все, что ты знаешь, из тебя вытрясут пытками.
– Может быть, но я вообще-то крепкий. И нервы у меня будь здоров. Так что уйдет куча времени, а мои сведения для тебя важно знать прямо сейчас.
– Хорошо, говори.
– Сначала пообещай, что отпустишь нас.
– Отпущу, если скажешь что-то ценное.
– Э нет, так не пойдет. Вдруг ты потом заявишь, что это гроша ломаного не стоит, даже если сообщение будет важным?
– Капитан эмирского флота – образец порядочности и честности, – поведал он. – Кроме того, вдруг я дам слово, а ты потом сообщишь, что у Свена Гленсуса вчера вечером на стратегическом месте вылез чирей? Оно-то, может быть, будет правдой, но на хрена мне такая правда нужна?
Я смирился.
– Ну ладно, я тебе первый расскажу, но только в присутствии этих людей ты дашь слово, что, если новость окажется важной, действительно важной, нас отпустят.
Четверо, утаскивавшие Лату, остановились, с интересом прислушиваясь, и капитан торжественно произнес:
– Даю клятву!
– Так вот, Свен Гленсус знает, что войска Кидара приближаются к Хоксусу на горбатых животных, которые быстро ходят и мало пьют, знает их приблизительную численность… войск то есть, а не животных… и знает, когда именно они окажутся здесь.
– Чего? – сказал капитан.
– Я говорю, Свен…
– Понял! – перебил он. – Ничего особо удивительного в том нет, но это, конечно, чревато… А откуда он это знает?
– Его шпион с этого дирижабля донес ему.
Стурласана вздрогнул и переступил с ноги на ногу.
– Шпион в наших рядах? – Капитан нервно оглянулся. – Но как ты узнал о нем?