Остановившись возле дерева с самыми спелыми и вкусными плодами (это было определено эмпирически), я сняла обувь, подпрыгнула, ухватившись за толстую ветку, и подтянула себя наверх. Меня окружили сладковатый аромат манго и свежий – влажных от утренней росы листьев. Я быстро собрала добычу в рюкзак, нацепила его за шлейку на торчащий сучок и свесила ноги вниз, наслаждаясь минуткой покоя.
Лиам говорил, что лучше не задерживаться надолго даже в безлюдных местах. Пусть в городе и отсутствовала агрессивная фауна, никто не отменял бродячие стаи бешеных собак (за многие годы они превратились для оставшихся на Земле в ощутимую проблему), патрули ящериц и группы маргиналов. Подумав немного и еще раз вспомнив события у белой топи, я со вздохом соскользнула с дерева, приземляясь в перемешанную с сорняками траву. Нацепила ботинки на одеревеневшие ноги и пошла обратно.
Локации изменились, а смысл остался тем же.
Безопасность превыше всего.
Больше всего, помимо основных проблем, меня занимала транспортная. В первый же день, ощущая, что натоптанные мозоли еще какое-то время будут превращать мои передвижения в ад, я присмотрела себе мотоцикл среди брошенных прямо посреди дороги, неподалеку от нашей базы. Когда я сказала Лиаму, что хотела бы попытаться починить один из них, он долго смеялся и пожелал удачи, особенно с поиском топлива. В разграбленном городе с этим действительно была проблема: все заправки оказались опустошены подчистую, а тех жалких остатков на дне баков, что я находила во время первых вылазок, едва хватало на то, чтобы поддерживать генератор.
С расстановкой приоритетов у меня проблем не было, поэтому о такой роскоши как транспорт следовало забыть. Проходя мимо, я бросила очередной печальный взгляд на облюбованный мотоцикл, завернула за следующий угол… и столкнулась с мужчиной.
Он был один, без женщины и ребенка, отягощенный разве что небольшой плетеной корзиной, болтавшейся у него за спиной. На его худом, изможденном лишениями и жарой лице был написан тот же испуг, что испытала я.
Несколько секунд мы молчали, но было очевидно – мы одинаково растеряны и не знаем, что делать с этой нежелательной встречей. Это ставило нас на один уровень.
– Все в порядке, – осторожно сказала я, решившись. Немного подняла руки, чтобы показать: в них нет оружия. Оружие было заткнуто за пояс, но доставать нож я не собиралась. Пока мне не дали повода изменить свое мнение.
Мужчина, явно немного успокоившись, сказал что-то на незнакомом языке. Интонация показалась мне вопросительной, поэтому я сделала то, что показалось в тот момент наиболее уместным: пожала плечами и робко улыбнулась. Не представляю, как он мог это истолковать, с учетом, что значение получившегося жеста для меня самой осталось загадкой.
Может, он спросил, собираюсь ли я съесть его ребенка. Может, по его мнению, я только что ответила: «Не знаю, подумаю».
Но, судя по тому, как расслабилось лицо мужчины, так мой жест он точно не истолковал. Его сухие губы тоже растянулись в несмелой улыбке. Он сказал что-то еще; его язык звучал для моих ушей настолько чужеродно, что я даже не улавливала пауз между словами. Если, конечно, в этом языке между словами делались паузы.
– Я вас не понимаю… – Я картинно развела руками, пытаясь донести мысль хотя бы так. Затем подняла вверх указательный палец. – Но у меня есть кое-что… – я потянулась к лямке забитого плодами манго рюкзака, отчего мужчина опять напрягся, – еда…
Его брови поползли вверх, словно он меня понял; видимо, слово «еда» на любом языке звучит знакомо, если ты живешь на Земле.
Он затравленно смотрел, как я осторожно, словно боясь спугнуть дикого зверька, снимаю рюкзак и достаю через разошедшуюся молнию манго. Так же медленно я опустила четыре крупных плода на асфальт перед собой. Подняла взгляд на мужчину – он выглядел так, словно в любой момент был готов сорваться и убежать.
– Это для вашего ребенка, – сказала я и повела по воздуху рукой, обозначая рост четырехлетки. – Я уже ухожу…
Чтобы больше не терзать несчастного человека, я отошла обратно за угол здания, давая возможность спокойно взять манго и убраться восвояси. Для верности я просидела на сиденье мотоцикла около двадцати минут и лишь потом вернулась в проулок, где повстречалась с тощим маргиналом.
Манго он забрал. Но оставил кое-что и для меня.
На небольшой тряпочке, аккуратно расстеленной на асфальте, лежала небольшая горсть круглых темно-синих ягод голубики.
Я не ожидала ничего подобного. Тронутая этим дружественным жестом, подошла и забрала ягоды вместе с тряпочкой. Крупные, сочные, обтянутые тонкой кожицей, они просто просились быть съеденными. Я подцепила одну из ягодок и поднесла к глазам, чтобы получше рассмотреть. Перестаралась с хваткой – голубика тут же лопнула у меня в руках, растекаясь по пальцам, и я быстро слизала красноватый сок.
Кисленько, но съедобно. Найти бы еще, где она здесь растет…
Чертовски довольная собой и своими дипломатическими успехами в частности, я поспешила к Лиаму, чтобы порадовать его неожиданному разнообразию нашего рациона.
Признаться, на третий день вынужденной монодиеты кого угодно от манго затошнит.
Лиам сидел на подоконнике и вслепую, карманным лезвием соскребал с подбородка отросшую за последние дни щетину. Рядом с ним стояло небольшое ведерко с водой, лежали полотенце и огрызок мыла, обнаруженные им, видимо, в одной из подсобок. А еще на парне не было рейнджерской водолазки. Дневной свет резко пробивался, обрамляя его обнаженный торс, в полумрак комнаты, из-за чего перед глазами плясали яркие пятна. Я попыталась сморгнуть их, но тщетно.
– Нерациональное использование воды, – заметила я, скидывая рюкзак у двери.
– Да брось, – даже не посмотрев на меня, пробормотал Лиам. – Сезон дождей, как-никак. Того, что мы собрали вчера, должно хватить еще минимум на два дня.
На балконе хранились наши скромные запасы воды – все обнаруженные в медицинском центре ведра и миски мы первым делом сунули под дождь. Приходилось использовать драгоценные очищающие таблетки, чтобы пить эту сомнительную жидкость, но в целом она вроде бы была не особо ядовитой. По крайней мере, Лиам так сказал.
– При рациональном использовании, – усмехнулась я, устало прислонившись к закрытой двери спиной и на секунду прикрыв глаза. – Кто знает, когда будет следующий дождь. И как долго он продлится. У нас же нет времени прихорашиваться.
– Ну, это нечестно. – Лиам стер полотенцем остатки мыльной пены. – Если вдруг я встречу любовь всей своей жизни, я не хочу, чтобы первое впечатление обо мне было как о заросшем неряхе.
– Странные у тебя планы. – Я открыла глаза; цветные пятна наконец исчезли.
– Угу. А еще я планирую не сидеть здесь дальше в ожидании дождей, – как-то хитро прищурился парень. До меня начало доходить.
– Тебе что, удалось открыть капсулу?..
– Да, – улыбнулся Лиам и, перекинув ноги через подоконник, развернулся ко мне. – Готова посмотреть, что внутри?
Я неожиданно рассмеялась – кажется, впервые за эти дни. Даже кружившаяся от жары голова не омрачила внезапной радости. Информация, хранящаяся в капсуле, должна была расставить все по своим местам, – и это было именно то, чего мне хотелось от жизни в тот момент.
– Мягко сказано, – выдохнула я, нетерпеливо глядя в центр комнаты, где на самодельной установке располагалась капсула. Каждый ее разъем был занят отрезком провода, местами со стертым диэлектрическим покрытием. Все эти провода собирались в кучу у старенького генератора, готовые из последних сил переправлять энергию в закрытый носитель. Лиам удивлял меня все больше.
Не говоря больше ни слова, он слез с подоконника и закрыл окно. Затем плотно занавесил его шторами – комната погрузилась во мрак, почти не нарушаемый внешними источниками света. Когда Лиам запустил генератор, я сначала испугалась, что он вот-вот сломается; но, казалось, жуткий потрескивающий шум был просто неотъемлемой частью работы этой рухляди. Комната постепенно заполнилась тяжелым запахом выхлопа. Я потерла болезненно пульсирующие виски, пытаясь хоть как-то облегчить неприятные ощущения.
Наконец через бесконечные несколько секунд по оголенным частям провода пробежали тонкие голубые молнии разрядов. Они скрылись внутри капсулы, и повисла тишина, позволяющая расслышать сосредоточенное сопение Лиама и хруст в суставах моих пальцев, непроизвольно стискивающихся в кулаки.
Ну же, капсула… Давай, открой нам свое содержимое.
Голографическая проекция распахнулась над нашими головами, в один миг заполнив собой всю комнату и ослепив нас ярким белым светом. Проморгавшись, как следует, мы с Лиамом задрали головы, пытаясь понять, что мы видим.
– Карта, – растерянно сказал парень. – Это карта.
– Просто карта? – Я могла сколько угодно всматриваться в бесплотную рельефную модель с городами, водоемами и прочими важными пунктами, но более осмысленным зрелище не становилось.
– Хотя… – прищурился Лиам. – Смотри, пульсирущая точка над вот тем городом – мы находимся здесь. А вторая точка, – он указал севернее от предыдущей, – находится вон в той долине…
– Это наша конечная? Северо-восток? – Я подалась вперед. – И это все, что здесь есть?
Впрочем, к этому я отчасти была готова.
– Подай, пожалуйста, карту, – тихо попросил Лиам; видимо, он тоже был разочарован. – Я отмечу координаты.
Я взяла со столешницы подробную бумажную карту, обнаруженную в заброшенном туристическом магазинчике, и швырнула Лиаму. Он поймал ее, развернул на нужной странице и принялся делать пометки карандашом, тщательно сверяясь с проекцией. Не зная, чем еще ему помочь, я решила не мешать и присела у дверного косяка рядом с пропахшим манго рюкзаком.
Сообщение от капитана, объясняющее, что происходит. Детали миссии, если это, конечно, настоящая миссия, а не отвод глаз для Ридуса Лэра. Что угодно, придающее смысла моему присутствию на Земле в компании назначенного отцом телохранителя. Но кроме уточненных координат в этой чертовой капсуле не было ничего. Я горько усмехнулась.