Капсулу тряхнуло, началась постепенно нарастающая вибрация, но перегрузка на этот раз нарастала не так стремительно. Стальная «сигара» вошла в атмосферу, и теперь оставалось лишь надеяться, что вовремя сработает система торможения, а потом на заданной высоте раскроется парашют. А ведь наверняка тот фешенебельный круизный лайнер был в изобилии оснащен самыми современными маломерными судами и прочими спасательными средствами. Эта древняя капсула могла здесь использоваться только для одной цели – как аттракцион для любителей острых ощущений. Чем дальше, тем ощущения становились всё острее. Из четырех тормозных зарядов сработали только два, а это означало, что когда раскроется купол парашюта, то скорость будет слишком велика, и его может просто сорвать встречными воздушными потоками. Да и обшивка может прогореть, прежде чем падение замедлится. Может быть, в этом и цель. Ставки сделаны, а то, что «рысак» не доскакал даже до старта, никого не волнует. Игра есть игра! В принципе, смерть – как смерть. Даже не слишком мучительная: либо мгновенный разрыв легких при разгерметизации, либо – в кашу при ударе о поверхность планеты. А ведь каких-то полчаса назад он нежился на мягкой перине, и ничто не предвещало такого вот конца. «Офицер Звездного флота Земной Федерации должен быть психологически готов к смерти…» Да, есть такая строка в инструкции по кадровому отбору личного состава. Документ департамента вербовки и обучения. Строго для внутреннего пользования. Как же… Только вот смерть не спрашивает, готов ли ты к ней психологически. Хорошо бы отключиться! Упасть в голодный обморок. Завтрак-то пропал. А очнуться либо на том свете, либо на пляже Морабо. Смерть не страшна, но сам процесс умирания крайне неприятен. Интересно, такой взгляд на прекращение жизни можно считать психологической готовностью?
Мысли, воспоминания, нелепые фантазии толкались в голове как молекулы раскаленного газа. И вдруг наступила тишина. Матвей даже не стазу понял, что произошло. Только через несколько мгновений до него дошло, что капсула уже не мчится вниз с бешеной скоростью, что падение замедлилось рывком – так что он от перегрузки, скорее всего, на миг потерял сознание, а потому память не сохранила того момента, когда капсула повисла на стропах парашюта. Значит, они просто решили потрепать ему нервы. Значит, они просто хотят вывести его из себя, чтобы там, в Лабиринте, у него не было шансов. Значит, они всё-таки опасаются, что всё может пойти не так, как задумано. Значит, шансы всё-таки есть.
Раздался хлопок тормозных ускорителей, и через мгновение капсула с грохотом ударилась обо что-то, явно не похожее на прибрежный песок, а потом со скрежетом поползла по каменистому склону. Надо было как-то выбираться, иначе не ровен час провалишься с этой консервной банкой в какую-нибудь расселину, и всмятку… А если прямо отсюда – и в Лабиринт?! Если верить первопроходцам, они оказались в некоем пространстве, где исполняются любые, даже самые невероятные желания. Значит, эта жестянка превратится в лампу Аладдина, и тот, кто внутри, станет могущественным джинном. Но почему так высока цена ошибки? Тот, кто обладает всемогуществом, всегда прав, даже если творит нелепости и безрассудства. Кто сказал? Неважно…
Капсула всё-таки замедлила свой бег и остановилась. Прежде чем выбраться наружу, Матвей решил выждать, пока уймется головокружение и пройдёт приступ тошноты. Однако, как выяснилось, это не совпадало с чьими-то планами. Кто-то снаружи ударил о входной люк чем-то тяжелым и наверняка стальным – кувалдой или куском арматуры. Капсула на несколько секунд уподобилась вечевому колоколу. Пока не утихли звуковые колебания, он сидел в полной темноте, закрыв глаза и зажав уши, поэтому далеко не сразу услышал приглушенные крики, доносящиеся снаружи.
– Командор, вы в порядке?! Командор, мы вас ждем.
В голосе явно прослеживались издевательские интонации. Рядом с крикуном хихикала какая-то девица, а еще сквозь стальную плиту доносился гомон целой компании. Впрочем, слов было не разобрать. И надо было выйти, прежде чем раздастся второй удар по люку…
– Командор, вы что – обиделись? Люди, вообще-то, деньги платят за этот аттракцион, – не унимался надоедливый тип с противным голосочком.
Вообще-то, рукопашный бой не был в числе основных дисциплин в программе обучения пилотов Звездного флота, но сейчас он был готов вспомнить все приобретенные и уже основательно подзабытые навыки. Кто бы там ни был снаружи.
Крышка люка с грохотом распахнулась, пахнуло влажным морским воздухом, а через секунду в проеме показалось лицо давешнего метрдотеля, над которым, закрывая небо, парил легкомысленный зонтик салатного цвета.
– Добро пожаловать на Морабо, где у вас множество друзей и поклонников! – Метрдотель улыбнулся во всю ширь и ловко убрался с дороги, как только командор ухватился за поручни.
Друзья? Поклонники? Ждите-ждите…
– Позвольте… – Метрдотель, одетый на пляжный манер, явно пытался пригласить его к длинному столу, растянувшемуся вдоль полосы ленивого прибоя, где уже скопилась всё та же публика, с которой пришлось общаться на вчерашнем приеме.
Сделать это ему, однако, не удалось. Матвей схватил его запястье, рывком завернул руку за спину и, дождавшись, когда тот прекратит стонать и пытаться вырваться, сказал ему негромко на ухо – так чтобы не услышали остальные:
– Мне обещали сутки полного покоя и свободы. Так что кушайте без меня…
Тусовка проводила его разочарованными взглядами, когда он, отвесив метрдотелю коленом под зад, двинулся прочь от берега – туда, где начиналась тропа, серпантином уходящая вверх по крутому каменистому склону. Видимо, по нему и сползала вниз капсула, прежде чем уткнуться в раскаленный песок, который сейчас обжигал босые ступни. Сланцы так и остались внутри капсулы.
Наверху не было ничего, кроме торчащих между булыжниками кустов и одиноко стоящего белого флигелька. И небо здесь было слегка зеленоватого оттенка, и редкие желтоватые облака летели непривычно быстро, постоянно меняя форму. Капсула, сползая по склону, пропахала приличную борозду, которая в нескольких местах пересекала извилистую тропу.
Каждый шаг восхождения давался всё труднее, и радовало только одно: впервые за последние дни, а может быть, и годы, он идет туда, куда решил сам – не по приказу и не под конвоем. Впрочем, кто знает… Может быть, подручные господина Стронга рассчитали заранее каждый его шаг? Но даже такое предположение – не повод спускаться обратно, к господам их элитарного клуба игроков.
На крыльце флигеля сидел темнокожий мальчик лет десяти и как ни в чем не бывало затачивал перочинным ножиком стрелу для своего неказистого лука с куском бельевой веревки вместо тетивы. Увидев незнакомца, пацан только глянул на него искоса и продолжил свое дело.
– Взрослые есть? – спросил Матвей, не дождавшись, пока малой поздоровается.
Вместо ответа мальчишка резким движением натянул тетиву, направив на командора не до конца заточенную стрелу.
– Скажи пароль, бледнолицый, или ты умрешь!
– Скальп! – выкрикнул Матвей первое, что пришло в голову.
– Томагавк! – отозвался мальчишка и опустил оружие. – Проходи. Отец на кухне.
– Как тебя зовут?
– Неважно.
– А отца?
– У него и спроси.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показался невысокий жилистый пожилой негр, одетый лишь в набедренную повязку. Вокруг его черной отполированной до блеска плеши сиял венчик кучерявых, абсолютно седых волос.
– Командор Матвей Вайгач, если не ошибаюсь? – спросил он, окинув гостя взглядом с ног до головы.
– Кажется, моя слава опережает меня, – попытался сострить Матвей.
– Еще как… – Мужчина жестом предложил ему войти. – Только проходите быстрее, а то прохлада выветривается.
Внутри действительно было куда свежее, чем снаружи. Едва хозяин жилища закрыл дверь, от мокрой пропотевшей рубахи повалил пар, и показалось, что она вот-вот примерзнет к телу.
– Мальчонке-то снаружи не жарко? – поинтересовался Матвей.
– За него не беспокойтесь. Он не человек.
– Да? А вы?
– Не знаю. Уже не уверен. Чайку?
– Пожалуй… Но сначала объясните, где я и кто вы.
– А разве вы не знали, куда шли? – Хозяин уже разливал чай в граненые стаканы с подстаканниками.
– Я лишь хотел оказаться подальше от одной компании.
– Да. Конечно… Думаю, что вы их больше не увидите. Никогда. Присаживайтесь. Да…
– Так кто же вы? – Матвей присел на шаткий пластмассовый табурет и обнял руками стакан.
– Меня зовут Фернандо.
– Кастро?
– Не смешите меня. Фернандо Кастро – основатель нашей общины. Известнейшая личность. Но прах его давным-давно развеяла песчаная буря.
– А я слышал, будто сторонников Кастро истребили…
– О нет. Зачем? Людей в масштабах вселенной не так уж много. Человеческий материал слишком ценен, чтобы его уничтожать. Это часть делового кредо Корпорации «Орго». Так что община наша продолжает жить, правда, в резервации.
– Как – в резервации?
– Нам оставили участок на территории планеты – это часть интриги. Но это лучше, чем ничего.
– И в чем интрига?
– Всё – ради подполья! Мы тут изображаем тайный орден врагов Корпорации, информируем, дезинформируем, плетем сети заговоров. И всё – на самоокупаемости. Кстати, ложь стоит дороже правды, так что живем мы тут, в принципе, неплохо. У нас даже два города есть.
– А сейчас вы меня информируете или дезинформируете? – Матвей отхлебнул из стакана черной горькой обжигающей жидкости.
Фернандо захохотал так внезапно и громко, что рука командора дрогнула, и часть пойла выплеснулась ему на рубаху.
– Не беспокойтесь. Перед вылетом вам дадут во что переодеться, – заметил абориген, едва справившись с приступом хохота. – А мне вы на всякий случай не верьте.
– Значит, вы работаете на Корпорацию?
– Корпорация так считает, да! Но, честно говоря, лично я надеюсь, что всё наоборот. В конце концов, бывает же, когда обстоятельства складываются так, что слабые побеждают сильных, глупцы совершают непредсказуемые поступки, и рушатся все расчеты умников. Уже несколько веков никто не нарушал правил затеянной ими игры, но это не означает, что так будет продолжаться вечно.