Принцесса приподнялась на локте и огляделась. Землю трясло, стена дрожала, в ней появлялись и тут же затягивались многочисленные трещины, из которых успевали просочиться потёки густой алой жидкости. Анна отвернулась, чтобы не видеть этого кошмарного зрелища, но картина, что открылась с противоположной стороны, оказалась ещё более ужасной. Там стоял город – тот самый вид из окна резиденции на столицу Империи. Но все здания были из песка, и какая-то невидимая сила равняла с землёй небоскрёбы и особняки, церкви и административные здания. И ещё с той стороны во всю мочь бежал человек в чёрном мундире с золотыми эполетами и аксельбантом, но в домашних тапочках, которые каким-то чудом не слетали с его босых ног. Тейл! Он мчался стремительно, поднимая за собой целую песчаную бурю. За ним гнались несколько парней и девушек в джинсах и ковбойских рубашках, вооружённых дробовиками. Они стреляли вслед беглецу, но тот ухитрялся вовремя подскакивать, и шрапнель лишь поднимала фонтанчики песка там, где он оставлял следы. Пробегая мимо Анны, он даже успел ей заговорщически подмигнуть, а потом прибавил ходу, стремительно приближаясь к стене. Ему повезло. Как будто специально для него в бетонном монолите у самого основания образовался пролом, из которого рекой хлынула дымящаяся кровь. Он нырнул в этот поток и, отчаянно выгребая против течения, успел исчезнуть в проломе, прежде чем тот затянулся. А вот для его преследователей алая жидкость оказалась губительна. Те, кого захлестнул поток, мгновенно сгорели, превратившись в белый дым, а те, кого зацепили брызги, сидели на песке и стонали от боли, вызванной страшными ожогами.
– Я должна им помочь, – заявила конопатая девица, поднимаясь с корточек. – А ты иди туда. – Она указала на обыкновенный шалаш из ивовых веток, стоящий буквально в сотне метров. – Доктор тебя уже заждался, наверное. – Она направилась к раненым, и вокруг её головы начал разгораться серебристый сияющий нимб, который с каждым шагом становился всё ярче.
Доктор? В шалаше? А ведь мог бы и дворец отгрохать, какой не снился величайшим властителям всех времён, миров и народов. Отшельник, значит… Подвижник. Святой! Ключник-привратник. Откроет двери Лабиринта… Укажет дорогу через Хаос! Да там и шагу сделать не удастся, если оттуда текут кровавые реки. А Тейл? Откуда здесь Тейл взялся? Он же мёртв. Его же убили! Значит, фантом из её сна ожил и теперь наверняка будет мстить именно ей за то, что получил смерть вместо обещанного вознаграждения. Конечно, не её вина в том, что пришёл крах всем его планам на будущее, но мстить за это здесь больше некому. Так что в таком месте стоит бояться не только собственных желаний, но и своих снов. Наверное, здесь вообще никто не спит… Никогда. А то бы этот мир заполонили жуткие фантомы из ночных кошмаров.
Анна дошла до входа в шалаш и решительно шагнула внутрь. Сейчас ей просто нестерпимо хотелось, чтобы всё, что здесь с ней происходит, закончилось – чем быстрей, тем лучше. Чем угодно – хоть смертью. Недавний сон начисто лишил её остатков веры в хоть сколько-нибудь благополучный исход путешествия, и теперь ей было почти безразлично, что там за Доктор и чем закончится встреча с ним. Всё равно впереди кровавые реки, жуткие монстры, страх, боль и гибель. Всё равно…
– Заставляете себя ждать, принцесса!
Внутри шалаш оказался куда просторнее, чем выглядел снаружи. Это был обыкновенный кабинет чиновника, причём не слишком высокого ранга. Чёрный полированный стол с письменным прибором из зелёного поделочного камня и несколькими телефонами, пара мягких стульев и стены, облицованные пластиком под красное дерево. Лишь стена за спиной хозяина кабинета была прикрыта тяжёлым гобеленом с довольно примитивным изображением рыцаря, поражающего дракона. А слева в широком окне открывался вид на большой незнакомый и ничем не примечательный город.
Анна ожидала увидеть почтенного старца, но за столом сидел молодой парень, отличавшийся от остальных местных поселенцев лишь одеждой – на нём был обыкновенный серый костюм, белая рубашка и синий галстук.
– Здравствуйте, Доктор, – Анна сделала паузу, намекая на то, что и хозяину кабинета не мешало бы для начала поздороваться. – Рада вас видеть, Доктор.
– Я тоже рад, что Ваше Высочество наконец-то добралось досюда. Но я буду просто счастлив, когда Ваше Высочество нас покинет, и желательно – навсегда!
– За что такая немилость?
– Только что по вашей милости погибло пятнадцать человек.
– Фантомов…
– Это там фантомы – за переходом, который караулит Ничтожество! А здесь – люди! Наши дети, которых мы любим, которые нам дороги, которые умеют верить и сомневаться, любить и страдать, жить и умирать. Помните, вы сегодня давали автографы двум девочкам?
– Конечно.
– Так вот: среди погибших – их отец.
– Я не знала.
– Вы изволили вытащить из небытия очередного монстра, который наверняка сделает Хаос ещё страшнее и опаснее.
– Куда уж страшнее?
– Не вам судить об этом.
– Мне действительно жаль…
– И сделали вы всё это из одной только жалости к себе, что вдвойне мерзко! Правда, теперь это уже не имеет никакого значения. – Интонации в голосе Доктора становились жёстче с каждым словом, и чувствовалось, что он с трудом сдерживает свой гнев. – Я убедился, что ваше присутствие является угрозой для нас. Чем быстрее я спроважу вас отсюда, тем будет лучше для всех. Так что обойдёмся без долгих проводов. – Он поднялся из-за стола и направился к сейфу, стоящему в углу кабинета, нажал несколько кнопок на кодовом замке и извлёк связку тяжёлых, тронутых ржавчиной ключей, затем отдёрнул гобелен, за которым обнаружилась стена, сложенная из серых каменных блоков, и тяжёлая стальная дверь, запертая на множество стальных засовов и висячих замков. Доктор не спеша открыл их один за другим, распахнул дверь, из-за которой сразу пахнуло душной сыростью подземелья, и сделал приглашающий жест. – Прошу! Надеюсь, больше не увидимся.
– Хоть фонарик-то дадите? – поинтересовалась Анна, заглядывая в непроглядную тьму, где было видно лишь первые несколько щербатых ступеней лестницы, ведущей вниз.
– Не положено. – Доктор посмотрел на неё с едва уловимым сочувствием. – Что надо – и так увидите. Путь по лабиринту в сторону Хаоса несложен – идите прямо и до первого монстра. Почему-то я ему не завидую. А вот обратно возвращаться не советую – бесполезно, да и незачем.
Глава 25
Всё, что предстает перед нашим мысленным взором – пусть даже на миг, – существует на самом деле. Если не сейчас – так вчера, не вчера – так завтра.
– Вот чёрт! – Матвей в темноте споткнулся о какой-то булыжник, упал и ударился коленом обо что-то твёрдое.
– Тихо! – донёсся до него шёпот Ариги. – Мы не должны привлекать к себе внимания. И чёрта поминать тоже не стоит. Здесь он очень даже легко может явиться.
– Мы же собирались идти на линкоре! Где корабль, мой адмирал?
– Не адмирал, а контр-адмирал, – так же тихо ответил Арига, помогая старпому подняться. – И не ваш. Это вы мой старший помощник. Извольте соблюдать субординацию.
– Так где же линкор?
– У меня в нагрудном кармане. Как только пройдём лабиринт, увидите его во всей мощи и красе.
– А в лабиринте никакие твари не водятся?
– Да помолчите же вы, наконец. Водятся! Ещё как водятся…
Некоторое время они молча шли в темноте, наполненной шорохами, всхлипами, вздохами, журчаньем, едва слышными стонами. Лабиринт был явно обитаем, но ещё там, на входе, Косаку предупредил: пока ни на что не обращаешь внимания, не даёшь воли страхам, ни одна из тварей, поселившихся здесь, не заметит проходящих мимо. Они сами здесь прячутся от ужасов и опасностей Хаоса и стараются вести себя тихо, оставаться незаметными. Кто – они? Арига и сам не знал, хотя сам не раз проделывал этот путь. Он сейчас наверняка думал лишь об одном: поскорее бы занять своё место на мостике своего карманного линкора, несокрушимого корабля, изрыгающего пламя, направившего всю мощь главного калибра против всего, что пока неподвластно великой гармонии. И так будет до тех пор, пока в самых удалённых уголках Хаоса не раскроют свои нежные лепестки цветы сакуры, символ неизбывной красоты и совершенства.
Боль в колене вскоре прошла, и Матвей зашагал увереннее.
– Косаку…
– Господин контр-адмирал, – терпеливо поправил его Арига.
– Господин контр-адмирал, долго ли нам ещё идти?
– Не знаю. Всегда по-разному. Но туда, куда мы идём, никогда не стоит торопиться.
Дальше шли молча. Арига двигался впереди, ступая совершенно бесшумно, и временами Матвею казалось, что он остался один в этой кромешной тьме. На контр-адмирале был белый китель, но в таком мраке даже это не помогало разглядеть его силуэт. Матвей не видел даже рукавов собственного белого кителя, на который он по настоятельной просьбе Ариги сменил свой пехотный комбинезон. Лишь шершавая холодная стена, которую он ощупывал ладонью правой руки, служила ориентиром. Темнота была столь непроглядной, что казалось, будто сквозь неё приходится продираться, что она густеет с каждым шагом, превращается в плотное желе, которое вот-вот застынет, как бетон, и станет несокрушимым монолитом. И вдруг после очередного осторожного шага он наткнулся на Аригу, который почему-то остановился.
– Что там? – спросил Матвей шёпотом.
– Тихо…
Из темноты раздавались всхлипы. Как будто там, во мраке, скрывался ребёнок, уже уставший от рёва, которому больно, страшно и безмерно одиноко.
Зашелестела сталь, это Арига начал медленно обнажать свои самурайские мечи – катану и вакидзаси. От клинков сочилось слабое мерцающее свечение, которое усиливалось по мере того, как они извлекались из ножен. Помнится, контр-адмирал очень переживал, что перевязь с мечами нелепо выглядит в комплекте с флотским обмундированием и не соответствует определенной уставом форме одежды.