Такая тишина заставляет тебя чувствовать, что ты стоишь в вакууме, где нет среды, которая может переносить звуковые волны и передавать их тебе, даже если они и существовали за пределами вакуума. Нет, все было гораздо хуже. Как будто вся машина стала вакуумом, превратилась в точную противоположность эхокамеры, где все звуки исчезают в пустоте.
Прежде здесь всегда раздавались разные звуки. Даже стены из цельного металла постоянно издавали какие-то звуки, очень тихие сигналы, которых человек не слышал, но о которых как-то неосознанно подозревал. Беззвучный скрип неодушевленного материала. Сильнее всего это ощущалось в отсеке управления, рядом с замысловатыми рядами приборов. Никто не мог подойти близко к большому, безмолвному компьютеру, даже когда он не работал, и не заметить этого. Выключенный компьютер не выдавал проштампованные ленты. Но даже абсолютная механическая усталость после тяжелого труда могла заставить его испускать некие сигналы.
Механизмы, особенно сложные, никогда не прекращают жаловаться, и у металлических стен машины, которая совершила путешествие на тысячи лет в будущее, было больше поводов для жалоб, чем у самых усталых компьютеров.
Есть одна вещь, подумал Блэкмор, которую он должен сделать немедленно. Такие мысли были дикими, в самом деле, и, хотя он не мог отрицать, что в них имелась какая-то доля истины, но ему следовало прекратить раздувать их подобным образом. Его окружала просто неестественная тишина. Он уже испытывал это чувство много раз, но тишина редко бывала настолько резко выраженной, как сейчас. Впрочем, все это могло оказаться просто обманом чувств.
Другая мысль, которую ему не следовало воспринимать всерьез, даже несмотря на учащенное сердцебиение, была еще более тревожной: что-то произошло с Хелен и остальными, и он остался один в машине. Это тоже могло стать причиной тишины, так как отсутствие живого организма, который, по твоим убеждениям, мог находиться очень близко, рождало ощущение полной оторванности от жизни, даже более значительное, чем во время долгого периода уже привычного одиночества. Чем сложнее поверить в случившееся, чем более невероятной казалась неожиданная тишина — тем острее становилось осознание этого.
Он мог стоять прямо — и не стоило поддаваться тяжелым предчувствиям и сомневаться в собственных силах. В конце концов Дэн расправил плечи и двинулся быстрыми шагами вперед, к концу коридора.
Он преодолел первый поворот и миновал половину пустынного коридора, отходившего в сторону — и тут натолкнулся на Роджера.
Коридор был пустынен, когда он сделал поворот, Роджер почти в тот же миг вышел из-за острого угла стены в том месте, где коридор разветвлялся вторично.
Роджер преодолел разделявшее их расстояние странной походкой, наполовину шатаясь, наполовину прыгая; он двигался так быстро, что врезался в Блэкмора, прежде чем Дэн успел отскочить в сторону.
Тайсон проскочил бы мимо, если бы Блэкмор не лишил его равновесия и не обхватил руками; но этот жест был не дружеским объятием, а выражением гнева мужчины, который не хотел, чтобы его кто-то сбил с ног (неважно, друг или враг) без всяких извинений и объяснений.
Взгляд Роджера был полубезумным и диким — взгляд мужчины, которого подгоняло что-то увиденное или услышанное, который столкнулся с ужасным физическим насилием.
Но когда Блэкмор вцепился в него, Тайсон смог преодолеть невообразимый ужас, который остался позади, собрался с силами и заговорил более-менее вразумительно. С губ его сорвалось:
— Маладор сбежал! Я бегу за ним. Дэн, не пытайся меня остановить. Если ты попытаешься, мне придется заставить тебя отойти от меня. Я больше и сильнее тебя…
— Теперь послушай, — вспылил Блэкмор. — Если ты думаешь…
— О, ради Бога, как ты не можешь понять, что это не хвастовство, ничего подобного. Просто так случилось, что я так сложен. Ты знаешь, что я могу это сделать. И мне придется — если ты меня заставишь.
У Тайсона был странный взгляд. Блэкмор уже видел такой. Это был взгляд мужчины, который чувствует себя виновным до глубины души, потрясенным тем, что он сделал или сказал. Но у Блэкмора возникло ощущение: он ничего не мог сделать с тем, что только что сказал Роджер, и любопытство пересилило его гнев.
— Хорошо, — сказал он. — Если ты хочешь, чтобы тебя убили, я не могу тебя остановить. Просто скажи мне одну вещь — и я отступлю, и позволю тебе сделать это. Где Хелен? Она в порядке? Если она была ранена, я пойду с тобой — и с тем мерзавцем покончу.
— Дэн, я сказал тебе. Я не то имел в виду. С Хелен все в порядке. Как и с Тильдой.
— А Фаран?
— Он парализован. Но это пройдет. Он пытался остановить Маладора, сразился с ним, и эта костлявая обезьяна применила этот… трезубец против него. Хелен и Тильда с ним. Уверен, он скоро оправится. Маладор все еще благодарен ему, думаю… он не хотел его убивать. Он хочет убить тебя.
— Понятно. Инстинктивная ненависть все еще не прошла. Он получил хороший шанс. Почему он им не воспользовался?
— Он думал, что воспользовался — вчера. Он думал, ты умираешь — или уже мертв. Ты не можешь отомстить мертвецу. Милостивый Господь, так всегда говорит Фаран. Что ж… это правда.
Внезапно Блэкмору показалось, что он начал сходить с ума. Он сильнее сжал плечи Тайсона и встряхнул его.
— Тебе придется помочь мне понять. Затем я позволю тебе уйти. Как он мог пытаться убить меня? Змея попыталась, и у нее это почти получилось. Но что мог Маладор сделать с…
— Все, — ответил Тайсон, — Он заставил тебя наступить на эту змею с помощью своего разума. Он знал, что она была там. Он… ну да, ясновидящий. Также у него есть гипнотические силы — экстрасенсорные гипнотические силы.
— Я не могу в это поверить. Маладор…
— Дэн, послушай меня, — умолял Тайсон. — Он заставил меня выпустить его из отсека. Ему не пришлось использовать трезубец, он просто приказал мне отпустить его, и я отпустил. И он вышел из отсека с трезубцем. Возможно, он не мог сделать этого раньше. Я уверен только в том, что он однажды пытался, и успешно, заставить меня… подчиняться ему. Слова вязнут у меня во рту, но я все же могу это сказать. Я зашел в приборный отсек и поменял показатели на трех приборах. Вот почему машина сбилась с курса во Времени. Вот почему мы здесь.
— Он заставил тебя… Ты имеешь в виду, ты находился под воздействием гипнотических чар?
Тайсон кивнул.
— Я был в трансе — оба раза. В первый раз он был таким глубоким, что я вышел из него, не зная, что наделал. В этот раз я точно знал, что делаю, что происходит вокруг меня. Но все равно я был вынужден подчиняться ему. Может быть, он добился этого, направив все свои силы на то, чтобы заставить меня выпустить его. Я не мог поднять руку, чтобы помочь Филиппу, когда он боролся с Маладором. Но я мог видеть, знаю. В одном случае гипноз может быть сильнее, а в другом слабее. Это могло случиться…
— Но откуда ты мог знать, что сделал, когда был в трансе первый раз?
— Я сложил два и два. Я не могу быть абсолютно уверен, конечно. Но не кажется ли логичным, что это так и произошло? Были сделаны поправки в настройках. И никто, кроме меня, не мог сделать этого. Я был один в приборном отсеке, когда ты пришел с Фараном и твоей женой. Гильда находилась в своем отсеке в противоположном конце машины.
Голос Тайсона изменился, стал более умоляющим, почти поражающе жалобным.
— Отпусти меня, Дэн. Не заставляй меня сражаться с тобой. Я выиграю, ты знаешь, и это совсем не пустая похвальба. Мне надо пойти за ним и вернуть его назад.
— Ради всего святого, зачем? — вопрошал Блэкмор, — Если он может заставить меня наступить на ядовитую змею и подчинить тебя гипнотическим приказом, его возвращение может быть самоубийственным. У него есть триединое оружие, к которому он может прибегнуть, если не сможет повторить то, что раньше проделал с тобой. Какие у тебя будут шансы? Невооруженный, как ты…
Тайсон покачал головой.
— Я не такой дурак. Он не взял второе оружие — смертоносное — с собой. Филипп сделал доступ к нему очень сложным, и Маладор забыл заставить меня принести оружие. Я иду, чтобы взять его.
— Он не забыл. Я уверен в этом. Если то, что ты рассказал о нем, правда, то у него еще много средств в запасе; ему не стоит беспокоиться о том, что ты последуешь за ним. Только я не могу представить, почему он захотел исчезнуть, если подумал, что я мертв, и он может убить тебя и Хелен. Я могу понять его желание пощадить Фарана и его дочь в знак благодарности, но в противном случае…
— Должно быть, это какая-то ошибка — вроде слепого пятна в его мышлении — или он заставил бы меня принести более мощное оружие, — ответил Тайсон. — Поэтому все, что я сказал о забвении, все еще действует. Определенно, это оружие нужно ему где-то там.
— Я знаю, — уступил Блэкмор. — И это наша лучшая надежда. Ты не понимаешь? Позволь ему там остаться. Он будет человеком двадцать второго века во времени, в равной степени незнакомом ему и нам. В опасном времени со множеством неизведанных ловушек…
— Нет, — сказал Тайсон, мотая головой. — Я не могу представить, что сделаю это. Мы не знаем, что он может замышлять. Экстрасенсорный гипноз — это нечто особенное. По всей видимости, он может действовать на расстоянии. Ему не надо смотреть на меня или говорить со мной. Он просто тихо сидел в отсеке и заставлял меня выполнять его приказы. В первый раз, я имею в виду. И даже во второй раз.
— Предполагается, что любой гипноз — это самогипноз, — продолжил он после паузы. — Ты смотришь в глаза гипнотизера или на яркий свет, а на самом деле ты вводишь себя в транс. Что-то вроде истерии овладевает тобой. Затем, конечно, ты начинаешь подчиняться словесным приказам гипнотизера. Ты либо немедленно делаешь то, что он приказывает, или делаешь это после пробуждения на основе пост-гипнотического внушения, которое он внедряет в твой разум. Но когда ты совсем не видишь и не слышишь гипнотизера…
Тайсона била дрожь; Блэкмор это чувствовал, сжимая пальцами плечо мужчины.