Та торопливо закивала и, сняв трубку, набрала чей-то номер. Что-то быстро сообщив по-индонезийски, она знаками показала, что Эгун сейчас приедет.
«Оперативно работают, твари, – вернувшись домой и глядя в окно, размышлял Андрей. – Вчера, видимо, взяли на заметку номер «Сузуки», вышли на хозяина автопроката и от него узнали мой адрес. Видимо, в отношении меня у них было два варианта. Первый – сцапать у «Суби», выжать все, что их интересует, а потом уничтожить. И второй – инсценировать «несчастный случай». Ну, ладно! Я вам сейчас устрою «веселую жизнь»!»
Минут через пятнадцать напротив дома остановилась старая коричневая «Тойота», из которой вышел средних лет крепыш. По-хозяйски пнув калитку, он вошел во двор, держа на изготовку крепкий эластичный стек. Видимо, приготовил его, чтобы при необходимости разделаться с куфией.
Войдя внутрь, визитер увидел на полу вовсе не того, кого ожидал увидеть. Зло пнув ногой лежащего, он неожиданно услышал сзади чье-то суровое:
– Хэндз ап!
Через несколько минут примотанный шнуром к стулу Эгун Уррути безуспешно пытался высвободиться, наблюдая за тем, как русский уносит куда-то из квартиры воришку.
Лавров без каких-либо церемоний занес того в квартиру помощницы хозяина и, положив на пол, строго распорядился:
– Вызовешь «Скорую». Скажешь, что его укусила куфия напротив твоей квартиры. Обо мне никому ни слова. Улертсен? (поняла?)
– Баи, улертсен… – закивала испуганная женщина.
Андрей вернулся в свою квартиру и, взяв мешок с куфией, направился к Эгуну Уррути. Тот с ужасом взирал на то, как этот треклятый русский – совершенно живой и невредимый! – распускает завязку, явно намереваясь прямо вместе со змеей надеть мешок ему на голову. Он отчаянно задергался, давая понять, что готов на любую откровенность. И действительно, присутствие ядовитой рептилии сделало Эгуна необычайно покладистым и сговорчивым. Частично благодаря некоторому количеству известных ему английских слов, частично – за счет разговорника, имеющегося у русского, он, хоть и с огромной неохотой, но поведал о том, что работает на мистера Фрэмэна. Кроме того, русский буквально выжал из него сверхконфиденциальную информацию о том, что сегодня его босс завершает некое очень важное дело, и завтра вечером они улетают в Джакарту, чтобы оттуда отправиться в далекую, «великую и прекрасную Америку».
«Некое важное дело… Ишь ты! – Лавров сразу же понял, о чем может идти речь. – Не иначе, сегодня намечают накормить отравой наших спецов. Надо срочно звонить Костину!»
Он набрал на сотовом номер Василия, но тот почему-то долго не отвечал. Наконец, послышалось слабое:
– Да, Борис… Слушаю вас!
Андрей даже похолодел – неужели Фрэмэн их опередил? Однако оказалось, что Костин занемог по причине несколько иной – из-за жаркого климата у него обострилась давняя хвороба, и поэтому его сразу после обеда увезла «Скорая». Вкратце рассказав Василию все, что удалось узнать от Эгуна, он попросил:
– Созвонитесь с Подгориным. Пусть сегодня отменит ужин, но объявит об этом уже в столовой – никак не раньше.
– Да, похоже, Фрэмэн решил пойти «ва-банк»… – озабоченно резюмировал Костин. – Хорошо, с Валентином я сейчас свяжусь. Интересно, раз уж столь круто изменились обстоятельства, чем сегодня планируете заняться?
– Ну, наверное, прежде всего надо срочно поменять место своего обитания. В этой квартире оставаться нельзя. Если что – новый адрес я вам потом сообщу. Было бы неплохо найти логово Фрэмэна и потолковать с ним по душам. Сейчас попробую дожать Эгуна Уррути. У меня есть очень хорошее средство заставить его быть откровеннее, чем на исповеди.
– Борис, а вы уверены, что Фрэмэна вам удастся взять, по сути, голыми руками? По-моему, вы слишком рискуете! Он ведь не один! Послушайте… В конце концов, тот факт, что завтра он улетает, говорит об одном: диверсия считается успешно выполненной, поэтому и сматывается отсюда. Ну, и черт с ним! Пусть катится!
– Василий, я не уверен, что он отсюда уедет, не дождавшись устраивающих его результатов. И если завтра к вечеру ему станет известно, что отравить наших людей не удалось, Фрэмэн останется здесь, чтобы довести начатое до конца. Но тогда уж будет действовать куда хитрее и осторожнее, поэтому остановить его необходимо именно сейчас.
– Ну, хорошо… – согласился Костин. – Действуйте по своему усмотрению. До связи! – И в телефоне раздались короткие гудки.
Вновь вернувшись к настороженно взирающему на него Эгуну Уррути, Андрей некоторое время молча глядел на своего пленника, который, как видно, понял, что разговор с ним сейчас будет продолжен.
– Где живет Фрэмэн? Улица, дом, квартира? – спросил Лавров, вновь заглядывая в разговорник.
Тот изобразил полное недоумение, растерянно пожимая плечами. Зловеще улыбнувшись, Андрей не спеша потянул за завязку мешка. Змея, словно предчувствуя, что мешок сейчас будет развязан, и она сможет вырваться на свободу, забилась и закувыркалась, то скручиваясь в тугой клубок, то сильной пружиной длинного тела распирая стенку своего узилища. Глядя на пятнистую спину, треугольную голову, упирающуюся в стянутую горловину мешка, и хищно разверстую пасть с ядовитыми зубами, Эгун страдальчески скривился и торопливо закивал.
Где живет Фрэмэн он действительно не знал, но сказал, где именно сегодня можно найти американца.
– Вот и онги (хорошо)… – усмехнулся Андрей, вновь туго затягивая завязку мешка. – Так, нон даго диа (где он)?
Глава 7
Этим вечером в столовой авиабазы случилось нечто экстраординарное. Когда авиатехники и летчики расселись за столами, старший группы, Валентин Подгорин, неожиданно поднялся со своего места и объявил:
– Всем внимание! Поступила информация о том, что сегодняшний ужин содержит тот же яд, от которого недавно умерли трое наших коллег. Поэтому есть предложение воздержаться от приема пищи. Если, конечно, кто-то считает, что это ложная тревога, то, как говорится, – на здоровье!
– А откуда такая информация? – растерянно положив ложку, спросил один из летчиков.
– Информация сугубо конфиденциальная, полученная нашими людьми из источников, заслуживающих доверия, – даже не подходя к своему месту, пояснил старший авиатехник.
– А мне как быть? – растерянно поднялся Зызин. – Я уже почти половину ужина успел съесть… Что же мне теперь, кранты?
– Никаких крантов! – повернувшись к нему, строго проговорил Валентин. – Сейчас же в медпункт на промывание желудка, а еду для ужина можно взять в соседней лавке. Кто позапасливей – у себя в холодильнике.
Сорвавшись с места, сразу трое побежали в медпункт. Заглянувший в столовую Раджа Пантоу удивленно округлил глаза, глядя на то, как авиатехники и летчики выходят из-за столов, не прикоснувшись к приготовленному для них ужину.
– Что случилось? – по-английски затараторил он, глядя на Подгорина. – Почему ваши люди отказались от ужина?
– Мы получили информацию, что пища кем-то отравлена, – спокойно ответил тот, с непонятной иронией глядя на завхоза авиабазы.
– Абсолютный бред! – размахивая руками, зачастил Раджа Пантоу. – Кто вам мог такое сказать? Уверяю вас, это провокация, нацеленная на срыв нормального ритма работы по сборке и наладке истребителя. Пищу у нас готовят проверенные люди, которым я всецело доверяю. А если вы имеете в виду тот досадный инцидент с гибелью трех человек, то сами прекрасно знаете, что единственный яд, который они употребили, это метиловый спирт!
– Если вы уверены, что в этой пище никакого яда нет, можете взять любую из этих порций и при мне ее съесть. – Валентин широким жестом указал на столы с нетронутыми тарелками.
– Я… не могу, потому что… я мусульманин, – забегав глазами, начал отпираться Пантоу, – и употребляю только халяльную пищу.
– А что же там нехаляльного? – нахмурился Подгорин, буравя завхоза испытующим взглядом. – Жареный цыпленок? Это не свинина. Картошка на пальмовом масле? Тушеные овощи? Зелень? Все халяльное. Прошу, господин Раджа Пантоу. К столу! Ах, не хоти-и-и-те?.. Тогда это более чем подозрительно! Кстати, а может, попросим отведать эти блюда помощника повара Мерт Сусена? Где он там?
Пантоу позвал повара, и тот растерянно сообщил, что его помощник минуту назад куда-то исчез. Глядя на завхоза в упор, Валентин вполголоса жестко произнес:
– Да, господин Пантоу… Мистер Фрэмэн будет о-очень огорчен.
Раджа Пантоу при этих словах испуганно дернулся и позеленел, отчего-то сразу же покрывшись потом. Он еще не знал, что этому демаршу несколько часов назад предшествовало одно очень серьезное событие на пляже.
…Лавров мчался на «Сузуки» через Макассар в сторону городского пляжа. Рядом с ним на пассажирском сиденье покачивался связанный по рукам и ногам Эгун Уррути. Индонезиец угрюмо молчал, глядя на бегущую навстречу машине дорогу. Рассказав о том, что мистер Фрэмэн сегодня после обеда, будучи заядлым дайвером, собирается понырять с аквалангом, он надеялся, что настырный русский после этого признания его отпустит. Однако тот особого доверия к словам Эгуна не проявил и захватил его с собой, предупредив, что, если тот соврал, его пленник более чем близко познакомится с другой пленницей, сидящей в мешке.
Когда они оказались у пляжа, Эгун, мотнув головой, указал, в какой стороне находится здешняя база дайверов. Проехав вдоль пальмовой аллеи до конца пляжа, где вместо пологого берега, безопасного даже для детей, вдоль кромки воды шли валуны, уходящие круто вниз, на глубину, Андрей увидел стоящий в тени пальм обычного вида дом, покрашенный в синий цвет, с какой-то вывеской. Скорее всего, это и была база любителей ныряния с аквалангом.
Здесь было немноголюдно. В беседке сидели двое молодых мужчин, которые, отхлебывая из банок что-то прохладительное, время от времени поглядывали на ленивый плеск набегающих на берег бирюзовых волн. Рядом с беседкой лежали два акваланга, маски и ласты, на перилах беседки болтались ярко-желтые гидрокостюмы. Приглядевшись, Лавров узнал мужчин – это были двое из того «трио», что столь рьяно напало на него у офиса компании «Суби». Как видно, кому-то одному из этой компашки досталось гораздо крепче, чем прочим, и теперь «трио» вынужденно сузилось до «дуэта».