юбленная тактика консервативных республиканцев, нацеленная на изгнание левацких настроений из коридоров власти, состояла в создании специальных лоббистских групп и беспощадном прессинге.
Как теперь выясняется, в эту игру умеют играть обе стороны.
Джерри Цукер – создатель весьма своеобразных кинокомедий, первой из которых стал фильм «Солянка по-кентуккийски», за которым последовали «Аэроплан», «Голый пистолет» и «Полицейский отряд». Вне всяких сомнений, он один из королей Голливуда. В отличие от других королей Джерри всегда сторонился политики. И вот теперь положение меняется.
В 2000 году Цукер узнал, что у его одиннадцатилетней дочери Кейти ювенильный диабет. Он сразу же стал наводить справки об этой болезни. Год спустя он узнал о стволовых клетках, которые могли бы не просто помочь его дочери переносить болезнь, но даже вылечить ее. Тогда же Джерри Цукер узнал, что администрация Буша изо всех сил работает над тем, чтобы прикрыть эти исследования. «Будучи кинорежиссером, – говорит Цукер, – я стремлюсь сохранять спокойствие в любой ситуации. Я стараюсь не выходить из себя, не терять самообладания. Не хочу, чтобы меня считали еще одним голливудским маньяком, но то, что происходит с исследованиями стволовых клеток, буквально бесит меня».
В этих печальных обстоятельствах Цукер и его жена Джанет познакомились с продюсером Дугласом Уиком («Гладиатор», «Стюарт Литтл» и «Деловая девушка») и его женой Люси Фишер, которая одно время занимала пост вице-президента Columbia TriStar Motion Picture Group. Их дочь тоже диабетик. Летом 2002 года они вчетвером сформировали группу сторонников исследований стволовых клеток, получившую название Cures Now, наняли лоббиста и отправились в Вашингтон, прихватив с собой дочерей и биолога Дэвида Андерсона из Калифорнийского технологического института. Как поясняет Цукер, это был просветительский крестовый поход, который должен оказать давление на законодателей: «Мы с дочерью, у которой к поясу была прикреплена инсулиновая помпа, заходили в кабинеты сенаторов и спрашивали, что для них важнее – жизнь моей дочери или жизнь нескольких клеток».
Эта кампания возымела действие. Одним из первых к их призывам прислушался республиканец от штата Юта Оррин Хэч. Его примеру последовал Стром Термонд – старейший из сенаторов, которому тогда как раз стукнуло сто лет. А лидер демократического меньшинства в сенате Том Дэшл согласился не ставить на голосование законопроект о стволовых клетках до тех пор, пока члены группы Cures Now не смогут переговорить со всеми, кто захочет их выслушать.
Уговаривая законодателей, Цукер и его товарищи много усилий прикладывали к тому, чтобы отделить правду от вымысла. Последние несколько лет враги исследований стволовых клеток из числа религиозных правых и администрации Буша предпринимали согласованные усилия с тем, чтобы создать путаницу между терапевтическим клонированием (в целях производства стволовых клеток) и репродуктивным клонированием (в целях создания точных копий человека). Вот тут-то на сцену выходит Леон Касс.
Касс, биоэтик из Университета Чикаго, которого журнал Time окрестил «охранником президентской этики», возглавляет влиятельный Комитет по биоэтике, одна из задач которого – давать рекомендации конгрессу и правительству США по вопросам, касающимся стволовых клеток. Несколько лет назад Касс опубликовал в New Republic нашумевшую статью «Как не дать свершиться “дивному новому миру”, или Почему нужно немедленно запретить клонирование человека», где объясняется механика переноса ядра соматической клетки – главного способа получения учеными стволовых клеток.
Что такое клонирование? Клонирование… это создание индивидов, которые генетически идентичны уже существующему индивиду. Название у этой процедуры весьма замысловатое – «перенос ядра соматической клетки», – но смысл простой. Берут зрелую, но неоплодотворенную клетку, удаляют или дезактивируют ее ядро и взамен внедряют ядро, полученное из специализированной (соматической) клетки взрослого организма. Как только яйцеклетка начинает делиться, эмбрион переносят в матку женщины, инициируя беременность. Поскольку почти весь наследственный материал клетки сосредоточен в ее ядре, яйцеклетка с перенесенным ядром и индивид, в которого эта яйцеклетка превращается, генетически идентичны организму, который был источником перенесенного ядра.
С научной точки зрения Касс прав, за одним (немалым) исключением: процедура переноса ядра соматической клетки отнюдь не включает в себя перенос клетки в матку женщины; она заканчивается раньше. Касс, несомненно, знает, но предпочитает умалчивать о том, что, как только новая клетка начинает делиться, она может быть использована либо для создания стволовых клеток, либо для создания точной копии человека. Именно или-или. При использовании процедуры переноса ядра соматической клетки в целях создания стволовых клеток эмбрион неизбежно гибнет. Кроме того, мало кто выступает за использование этой технологии в целях клонирования человека. Практически все серьезные ученые, включая Ирва Вайсмана и Ларри Голдстайна, категорически против этого. Но из-за существующей путаницы, а также из-за любви средств массовой информации к броским заголовкам и сенсациям, передергивание, допущенное Кассом, возымело действие.
Весной 2001 года в палату представителей и в сенат были внесены законопроекты, запрещающие все формы клонирования (как репродуктивного, так и терапевтического) и предусматривавшие суровые наказания (штраф до миллиона долларов и до десяти лет тюремного заключения за проведение научных исследований в данной области и за получение лечения, основанного на таких исследованиях). Это означает, что, если французы откроют способ лечения болезни Альцгеймера с помощью стволовых клеток и вы поедете в Париж, чтобы там вылечиться, а затем вернетесь в Штаты, вас сразу же посадят за решетку.
Первоначальный законопроект, внесенный в палату представителей, быстро заглох, но вскоре был переписан и заново внесен Дейвом Уэлдоном. Дебаты по этому законопроекту должны были бы стать обсуждением самих стволовых клеток. Обсуждением фактов. Но из-за путаницы в терминах прения сосредоточились на возможных последствиях клонирования человека, а больше всего на евгенике, на разделении человечества на господ и рабов и, конечно же, на нацизме. Нечего и удивляться, что палате представителей, чтобы полностью принять законопроект Уэлдона, потребовалось всего три часа.
Большая кухня в доме Ирва Вайсмана наполнена всевозможной утварью и техникой, которая сверкает отполированной нержавеющей сталью. Вечером 11 декабря 2002 года Вайсман стоит посреди всей этой утвари в длинном поварском переднике и, держа в одной руке бокал вина, а в другой – длинную деревянную лопатку, внимательно смотрит на гуся, который жарится к ужину.
За длинным столом сидят гости Вайсмана, среди которых его сестра Лорен, которая некогда работала в Голливуде, а ныне занимает пост исполнительного директора организации Cures Now, Лерой Худ, еще один крупный ученый, изобретатель сортировщика ДНК, помогающего секвенировать геном человека, и Энн Цукамото, научная сотрудница компании StemCells. Эти люди собрались, чтобы отметить сделанное руководством Стэнфордского университета заявление о том, что 12 миллионов долларов анонимных пожертвований планируется использовать в качестве стартового капитала для создания Института онкологии и биологии стволовых клеток, который возглавит Ирв Вайсман. Иными словами, Стэнфорд только что объявил себя Западным фронтом на войне, которую правительство объявило стволовым клеткам.
Исследования, которые они планируют проводить, не просто важны, а совершенно необходимы. Основываясь на прежних работах Вайсмана с кроветворными стволовыми клетками, новый стэнфордский институт сосредоточит усилия в первую очередь на изолировании стволовых клеток, которые становятся важнейшими органами тела, с целью разработки новых методов борьбы с онкологическими заболеваниями, поражающими эти органы.
«Это не только новые методы борьбы с раком, – говорит Вайсман, отвлекаясь от своих кулинарных занятий и возвращаясь к разговору. – Это лишь первый этап. Мы знаем, что существуют раковые стволовые клетки. Если мы сможем их изолировать, то доберемся до самых корней всех онкологических заболеваний. И это даст нам возможность создавать лекарства более целенаправленного действия. Поскольку институт находится в Калифорнии, этот штат станет родиной новых форм терапии рака. Лекарства будут выпускаться нашими биотехнологическими компаниями, и калифорнийцы первыми опробуют на себе их эффект».
Как и ожидалось, заявление Стэнфордского университета стало искрой, обернувшейся лесным пожаром. СМИ ухватились за эту новость и поспешили увязать ее с опасностями клонирования человека. В сообщении агентства Associated Press говорилось: «Стэнфорд заявил, что его новый онкологический институт будет проводить исследования стволовых клеток с использованием технологии переноса ядра, которую многие ассоциируют с клонированием человека». Сенсацию подхватили журналисты ABC News: «Президент считает создание и уничтожение эмбрионов в целях научных исследований или воспроизводства морально неприемлемым. Он против клонирования любого рода и считает, что существуют другие пути развития биомедицинской науки».
Разумеется, не остался в стороне и Леон Касс, выпустивший пресс-релиз: «Стэнфордский университет решил приступить к исследованиям, связанным с клонированием, и это решение кажется поспешным и необдуманным, – пишет он и продолжает в том же духе: – Президентский совет по биоэтике хочет ввести четырехлетний мораторий на терапевтическое клонирование и не поддерживает шаг, предпринятый Стэнфордским университетом». Интересно отметить, что вопрос о таком моратории никогда не поднимался и Касс выступил со своим заявлением без консультаций с другими членами совета – так что никто у них и не спрашивал, поддерживают ли они создание института.