Мика повернулась к нему и всё же решилась посмотреть в его глаза. И сейчас в них отражалась такая боль, такая откровенная надежда, что она не смогла и дальше делать вид, что он для неё ничего не значит.
— Микаэлья, — проговорил Максим, заметив, что она смотрит на него теперь как-то иначе. — Ты нужна мне. Поверь, никому не позволю тебя обидеть. Да, я знал, что они увезут Эрки. Но не мог тебе сказать.
Она не спешила ничего отвечать, но и взгляд не отводила. Поэтому он и продолжил говорить.
— Мик, Эрки сам бы поехать с нами не согласился. Он слишком подозрительный и, вероятнее всего, снова бы сбежал. Его бы поймали… не мы. И всё могло бы закончиться крайне плачевно. Я уговаривал Литсери подождать, хотел сам побеседовать с твоим братом. Я бы смог всё ему объяснить, но у нас просто не осталось времени. На него вышли люди, которые если бы поймали, то уже бы не выпустили.
Она чувствовала, что Максим говорит правду, хотела ему верить, но это его предательство, пусть и вынужденное, всё равно стало для неё большим ударом. Да, она понимала его, несмотря ни на что доверяла ему… но теперь в её душе поселилось странное чувство, похожее на страх. Ведь Макс оказался совсем не таким, как она думала. Рядом с ней он всегда был мягким милым парнем, но сегодня она увидела другую его сторону. Взять хотя бы то, с каким холодом он смотрел на Литсери, как жёстко говорил с ним. Да и сейчас перед ней сидел далеко не милый мальчик, а решительный сильный мужчина, который прекрасно осознавал, что можёт её потерять и не желал этого допускать.
— Что теперь будет с моим братом? — спросила она, и в её голосе очень ярко слышалось неприкрытое волнение.
— Ему дадут выбор, — честно ответил Макс. И, решив быть честным до конца, как-то обречённо вздохнул и всё-таки пояснил: — Либо он примет законы и правила моего народа, либо его устранят, как являющегося потенциальной угрозой для наших городов и их жителей.
— Убьют его?! — воскликнула девушка, у которой от этих слов внутри всё похолодело. — Только за то, что он чисто гипотетически может быть для вас опасен?!
Максим же чуть крепче сжал её пальцы, но видя, что девушка явно на взводе, просто потянул её за руку и почти силой усадил к себе на колени.
— Успокойся, — довольно жёстким тоном осадил её он. Потом на мгновение замолчал, а когда продолжил, его голос снова звучал привычно мягко и рассудительно. — Пока он жив. С ним всё хорошо. Лит объяснил ему суть, а твой брат очень сообразительный парень. Я уверен, что он сделает правильный выбор. Поэтому беспокоиться здесь не о чем. Поверь, Мика, просто так ему смертный приговор никто не вынесет. Да и Литсери по каким-то непонятным причинам относится к Эрки совсем не так, как к большинству тех, кого когда-либо ловил. Говорит, что ему жаль вас с братом. Хотя, поверь мне, для Лита жалость — это нечто из области фантастики.
— Ладно. Хорошо, — чуть спокойнее проговорила Микаэлья, хотя в её голосе слышалось напряжение. И пусть она продолжала покорно сидеть на коленях у Макса, но при этом чувствовала себя очень неуютно. — Но скажи мне, что будет с нами, если мы примем эти ваши законы. Что ждёт нас с Эрки в этом случае?
— Спокойная жизнь в одном из наших городов, — сказал он, но потом всё же решил уточнить. — Правда, Мик, для того чтобы вам позволили поселиться там, нужно разрешение городского Совета. Но здесь можешь не переживать. Эту проблему я точно решу.
— Но… я не смогу учиться? Не закончу институт? Да и… за какие деньги нам там жить? — продолжала расспрашивать девушка.
— Всё не так страшно, как ты думаешь, — протянул Максим, легко поглаживая её по спине. Вот только Мика всё равно оставалась очень напряжённой. — Не забивай себе голову мелочами. Если останетесь, вам найдётся занятие по душе. И ещё там есть те, кто смог бы многому вас научить. Ты ведь, хоть и маг, но необученный. Видела бы ты, сколько в библиотеке Дома Солнца книг по преобразованию энергий. А у Тамира такие раритеты встречаются, которым уже явно не одно тысячелетие.
Теперь её взгляд немножко потеплел, а общее напряжение стало постепенно спадать. Именно это и стало для Максима сигналом продолжать в том же направлении.
— Вообще Дом Солнца — очень красивый город. Пусть не самый крупный из наших, но всё равно довольно большой. Он окружён рекой, так что для тебя, как для водника, там будет вполне комфортно. Ещё там есть свой театр, и даже кинотеатр. Есть и кафе, и рестораны, есть фитнес-клуб. А недавно даже появилось подобие школы музыки.
Мика слушала его внимательно и всё больше успокаивалась. Он с таким упоением рассказывал про этот Дом Солнца, и в какой-то момент она поймала себя на том, что ей даже хочется там побывать.
— Я познакомлю тебя с Тианой. Уж поверь, она точно тебя в обиду не даст, — продолжал разливаться соловьём Максим. — К тому же Тиа имеет очень сильное влияние на моего отца. Так что здесь вообще можно не переживать. И Эрки мы никому обидеть не позволим. Только прошу, Ручеёк, верь мне.
И в его словах… в том тоне, которым они были сказаны, слышалось нечто такое, отчего Микаэлье на самом деле захотелось снова ему довериться. Но когда, видя, что девушка почти оттаяла, Макс потянулся к её губам… она отвернулась. Не позволила себя поцеловать.
— Прости, но я не могу, — сказала ровным пусть и немного виноватым тоном.
Пояснять ничего не стала. Да Максу и так было предельно ясно, что несмотря на все его слова, обещания и заверения, она ему больше не доверяет. А без доверия не может быть и отношений.
Но стоило этой мысли промелькнуть в его голове, и он едва удержался, чтобы не вздрогнуть от накрывших его жутких эмоций. Ему совсем не хотелось терять Мику. Несмотря ни на что, он не мог её отпустить. Не мог позволить обстоятельствам разрушить то, что только начало зарождаться между ними.
— Ручеёк, — позвал он почти нежно, а когда она всё же повернулась к нему, мягко коснулся её щеки и посмотрел ей в глаза. — Я всё понимаю. Сейчас ты видишь во мне врага, интригана, может, даже считаешь, что и наша с тобой встреча была подстроена, хотя это совсем не так. Но, тем не менее, я не стану оправдываться. Мои оправдания не нужны ни тебе, ни мне. Но прошу, не отталкивай меня вот так в порыве обиды. Не хочешь, чтобы я тебя целовал? Так я не буду. Клянусь… не поцелую, пока сама не попросишь. Но и не отпущу. И в Дом Солнца ты поедешь как моя…
— Я поеду туда, в том же статусе, что и мой брат, — неожиданно жёстким тоном перебила его девушка. — Он пленник, значит и я — пленница. Если его держат взаперти, значит и меня пусть тоже сажают в клетку. Мы с ним — семья. И я не предам его даже ради тебя.
С этими словами она поднялась с колен Макса и, сделав несколько шагов к выходу, обернулась, показывая, что готова следовать к месту своего заточения. И в этот момент выглядела такой несгибаемо гордой, такой сильной и решительной, что Максим искренне поразился таким переменам. В этой девушке больше не было ни мягкости, ни нежности. Сейчас перед ним стояла настоящая высокородная леди, у которой моральных принципов больше чем капель воды в океане.
— Хорошо, — с деланным смирением ответил Максим, старательно пряча своё сожаление, к которому в равной степени примешивались раздражение и откровенная злость. Уж что-что, а эти эмоции сейчас точно были лишними. — Поехали. А со всем остальным будем разбираться уже на месте.
Он поднялся и протянул ей руку, предлагая идти с ним, и тогда, видя этот жест, рассмотрев в его глазах всё то же тепло, хоть и прикрытое очевидным сожалением, она всё же вложила в его ладонь свои пальцы. А потом, чуть замявшись, вдруг спросила:
— А могу я собрать вещи? Хотя бы самое необходимое… мне и Эрки.
— Да мы за ними заедем, — уверенно ответил Макс. А после легко коснулся подбородка девушки и, встретив её взгляд, решительно добавил именно тем тоном, спорить с которым совершенно не хотелось: — Знаешь ещё, что… Никто не будет относиться к тебе как к пленнице. Ты едешь туда, как моя девушка. И это не обсуждается.
Когда Эрки открыл глаза, его маленькую камеру наполнял тусклый свет дневного светила, пробивающийся в небольшое решётчатое окошко. Его тело ломило так, будто накануне он побил все рекорды мира по всем видам спорта. После ночи, проведённой на твёрдой кровати без матраса, мышцы будто задеревенели и никак не желали снова приходить в норму. В голове был такой туман, словно всю предыдущую неделю он беспробудно накачивался алкоголем, а мысли вообще сейчас напоминали рой лесных пчёл, лишённых своего улья.
Хотелось пить и есть. Но больше всего — выйти на воздух, ощутить его свежесть, вздохнуть полной грудью. Жаль, пока это оставалось только мечтами.
Собравшись с силами, Эркрит попытался приподняться на своём ложе и даже умудрился сесть, причём сделал это, почти не напрягаясь. К удивлению, он чувствовал себя довольно бодрым и даже отдохнувшим, что по сравнению с его ночным беспомощным состоянием казалось настоящим чудом. Не спеша размял шею, руки. Затем встал, походил по камере, которая несмотря на минимализм в интерьере оказалась довольно просторной. С удовольствием умылся, и лишь после этого снова вернулся обратно на кровать и попытался навести порядок в голове.
Увы, с этим у него пока ничего не получалось. Информации к размышлению было просто уйма, и она даже складывалась во вполне закономерные выводы. Вот только они сами казались Эрки слишком странными, почти нереальными, требующими дополнительных подтверждений или опровержений, коих взять пока оказалось негде.
Стихии он не чувствовал абсолютно, как и тёмной магии. И если поначалу считал, что всё дело в энергетическом истощении, то теперь, когда силы к его организму вернулись, стал всё больше уверяться, что причина не только в этом. Да и закреплённые на его запястьях браслеты из непонятного металла красноречиво намекали на свою причастность к его беспомощности, как мага.
Снять их без какого-то хитрого ключа не получилась, хоть он и не мог не попытаться. В итоге промучившись с ними несколько долгих минут, плюнул на столь глупую затею и снова улёгся на эту жуткую смесь кровати и пыточной дыбы.