«Характерно, что снедаемые жаждой обогащения европейские колонизаторы попробовали подделывать ракушки. Однако они делали их слишком тонкими и отшлифовывали до такого блеска, что местное население быстро распознавало обман» (Роберт Йожеф).
Понятно теперь, почему каури получили свое научное название — монетариа монета. В качестве денег употреблялся и другой близкий вид моллюска — монетариа аннулюс. В наши дни оба они во многих странах Африки и Азии ценятся как дорогие украшения. Арабы, например, до сих пор нашивают на конскую сбрую эти блестящие белые или желтоватые раковинки, соперничавшие некогда с долларом.
Другая морская улитка в былые времена одаривала человечество особой драгоценностью. Пурпуром!
Улитка эта хищная, питается моллюсками и принадлежит к семейству мурицид, или иглянок (на раковинах гастропод названного семейства торчат во все стороны длинные и острые шипы и иглы).
Мурексом назвал Плиний улитку, из которой добывали пурпур. Линней сохранил это название как родовое обозначение нескольких близких систематически видов моллюсков.
Впрочем, не один вид мурексов давал людям пурпур, а два — мурекс брандарис и мурекс трункулюс. Была еще одна улитка, из которой добывали пурпур, — пурпура хемастома. Тона краски производящих пурпур желез (они лежат на стенке жаберной полости) не одинаковы. Из мурекса трункулюса добывали красный пурпур, из двух других упомянутых улиток — фиолетовый. Полученное красящее вещество из этих трех видов улиток часто смешивали и получали красители самых разных оттенков.
Мурекс брандарис — улитка, из которой в прежние времена добывали бесценный тогда пурпур
Интересно, что сама железа живого моллюска выделяет не пурпурный, а желтоватый секрет. Тот, полежав на солнце некоторое время, сам собой перекрашивается: сначала делается зеленым, затем синим, темно-красным и, наконец, красно-фиолетовым.
Легенда рассказывает, что первыми открыли пурпур финикийцы, и вот каким случайным образом: собака пастуха царя Фоиникса (который правил городом Тиром в половине 2-го тысячелетия до нашей эры) случайно разгрызла валявшуюся на берегу раковину мурекса, и тут же ее морда стала пурпурно-кровавой.
Именно в Тире, как известно историкам, изготавливали лучший пурпур. Но также и в Древней Греции и Риме. До сих пор в Италии близ города Тарента сохранилась гора Монте-Тестацео, сплошь сложенная из раковин мурексов. Здесь, как видно, в древности занимались производством пурпура.
Делалось это обычно так. Улиток, извлеченных из раковин, или только их пурпуроносные железы вымачивали в соляном растворе. Затем десять дней кипятили в котле. После еще некоторых несложных операций, рассказывать о которых не буду, в готовую и доведенную до нужного тона краску опускали шерсть или лен, затем сушили их на солнце. Пурпурные одежды во всех древних странах носили только цари и высшие сановники. Ведь он стоил очень дорого. «Во времена императора Аврелиануса, — говорит доктор Рудольф Килиас, — один килограмм окрашенной в пурпур шерсти стоил приблизительно четыре тысячи марок».
Когда Александр Македонский, разгромив в IV веке до нашей эры персидские войска, вступил в город Сузы, он нашел там в царской сокровищнице десять тонн пурпура. Чтобы произвести его, были загублены миллиарды улиток! Ведь один-единственный грамм пурпура можно добыть из десяти тысяч моллюсков.
Пурпур употребляли не только для окраски тканей, но и слоновой кости, пергамента. Также в косметике находил он спрос, а в смеси с мелом — в художественной росписи. Изготовленные из пурпура красные чернила предназначались только для императоров (регенты расписывались зелеными чернилами из «недозревшего» секрета пурпурной железы!).
Пурпур как краситель тканей употреблялся больше трех тысяч лет и из южных стран завезен был в северные, в Англию и Норвегию например, в которых еще в XVIII столетии оставались в обиходе окрашенные в пурпур одежды. В наши дни его заменили более дешевые анилиновые краски. Только кое-где по берегам Средиземного моря и в Центральной Америке изготавливают пурпур из моллюсков.
Эта улитка побила рекорды не только гигантизма, но и «туризма». Отправившись из Африки, к 1950 году ахатина уже наполовину обошла вокруг земного шара.
Это вторая по величине сухопутная улитка мира. Длина ее раковины свыше 20 сантиметров, а длина тела — 30! Если несколько таких улиток заползет на ветку, ветка обломится.
Каким образом ахатина попала на Мадагаскар — никто не знает. В 1803 году ее нашли уже за 700 миль от Мадагаскара — на Маскаренских островах. Но она не успела здесь еще толком расплодиться, редко попадалась. Поэтому губернатор французского острова Реюньон предпочитал импортировать этих улиток с Мадагаскара. Дело в том, что губернаторша болела туберкулезом, а считалось, что суп из улиток хорошо его излечивает.
В 1847 году исследователь моллюсков Бенсон увидел здесь гигантских улиток, и так они ему понравились, что он взял несколько штук с собой в Индию, куда уезжал. В Калькутте улитки убежали из комнаты Бенсона, отлично прижились в окрестных лесах, расплодились и двинулись дальше.
В начале нашего века они добрались до Шри-Ланки. А в 1928 году объедали посадки каучуковых деревьев в Малайе. Взрослые ахатины большого вреда не приносят. Они даже полезны: поедают гниющие растения и разные нечистоты. Но молодые улитки опустошают плантации бананов и других культурных растений.
Ахатина-путешественница
Через два года ахатины ползали уже в садах Сингапура. Год спустя перешли китайскую границу, а в 1935 и 1936 годах под их тяжестью сгибались ветви деревьев на Яве и Суматре. Тут началась вторая мировая война. Японские военачальники решили, что такие огромные улитки, как ахатины, могут служить отличной пищей для их солдат. Улиток завезли на Марианские острова и выпустили в лесах. Улитки ели растения — японцы ели улиток. Когда американцы высадились здесь в конце войны, плантации Сайпана и Гуама буквально кишели мягкотелыми голиафами. Много их было и на других островах Тихого океана, на Гавайских например.
Знатоки не были особенно удивлены, когда в одно прекрасное утро пришло сообщение, что гигантские улитки развлекают толпы зевак в садах Сан-Педро, в Калифорнии. Так, преодолев еще один океан, ахатины начали свой грандиозный «дранг нах Остен» по землям Американского континента. Будущее покажет, насколько успешно осуществят они этот марш и где, в какой стране Африки закончат кругосветное путешествие.
Улитки ползают не очень быстро — каждый знает. Однако этот их недостаток не мешает им предпринимать дальние странствия. Можно было бы здесь много рассказывать о путешествиях по планете разных улиток. Например, о булимусе, который за 48 лет, начав свой путь в Европе, пересек весь Американский континент и вышел к берегам Тихого океана в штате Вашингтон. Или об испанской и французской съедобных улитках, которые теперь обычны во многих штатах Северной Америки. Подсчитали, что в этой стране живет сейчас не меньше 45 различных видов и разновидностей улиток-иммигранток. Когда и как они сюда попали — никому не ведомо.
Двустворчатых моллюсков в обиходе называют ракушками. В реках вы их, конечно, не раз находили и хорошо знаете.
Раскройте створки раковины, раздвиньте мантию: под ней увидите тело моллюска. Голова? Ее нет, и не ищите: только туловище, сплюснутое с боков, и нога (таким же образом сплюснутая). Но рот есть — он на переднем конце туловища. И глаза имеются на краю мантии. Впрочем, и ноги может не быть (например, у устрицы), либо она недоразвита (у другого съедобного морского моллюска — мидии).
На конце ноги у большинства ракушек располагается так называемая биссусная железа. Она испускает клейкие нити, твердеющие в воде. Ими ракушки прикрепляются к скалам и другим подводным предметам. Из биссусных нитей в древности изготавливали дорогую ткань — виссон, упоминаемую еще в Библии и высокоценимую в Древнем Риме. Окрашенные в пурпур тоги из виссона были праздничной одеждой патрициев.
Мантия не у всех двустворчатых моллюсков полностью свободна по брюшному краю. У некоторых видов нижние края обеих сторон срастаются в некоторых точках: обычно в двух сзади. Получаются три отверстия, которыми мантийная полость открывается наружу: два маленьких задних и одно большое переднее. Через него и высовывается нога. Через переднее же отверстие затягивается вода в мантийную полость, через два задних она выводится наружу. У тех ракушек, которые глубоко зарываются в ил или песок, края названных отверстий вытягиваются в длинные трубки (сифоны). Выставив их наружу, из грунта, в который они закопались, моллюски затягивают в водные сифоны воду. Она омывает жабры, а те поглощают из нее кислород. Кстати сказать, жабры у ракушек большие, плоские, пластинчатые. От них произошло и второе название этих животных — пластинчатожаберные моллюски.
Оплодотворение у пластинчатожаберных обычно внешнее. Откладка яиц и дальнейшая судьба появляющихся из них личинок хорошо прослежены у пресноводных видов ракушек. Яйца сначала попадают в жабры моллюска. Там, так сказать, дозревают: в них развиваются личинки, именуемые глохидиями. Во втором томе «Мира животных» я рассказал о взаимовыгодной «дружбе» рыбки горчака и ракушки беззубки. Здесь напомню, что у глохидиев округлые раковинки с зубцами по внешнему краю. Они смыкаются, как клещи, на жабрах или плавниках рыбы, проплывающей мимо «беременной» глохидиями ракушки. Длинная биссусная нить, имеющаяся у глохидиев, тоже помогает совершить подобную диверсию.
Глохидий обычной нашей речной ракушки беззубки, или анадонты
Эпителий жабр или плавников рыбы, разрастаясь, вскоре смыкается над глохидием. Внутри получившейся небольшой опухоли глохидий сидит несколько недель, питаясь жизненными соками рыбы, подрастая и развиваясь в миниатюрную беззубку. Когда это случится, опухоль лопается, и молодая ракушка вываливается из нее и падает на дно.