чине их называют покоящимися яйцами. Покоятся они обычно до весны: тогда выйдут из них самки и начнут свой продолжительный цикл партеногенетического размножения.
Большинство видов дафний перезимовывают только в виде покоящихся яиц, которые не боятся ни морозов, ни высыхания. Ветер переносит их с пылью, расселяет их по ближайшим водоемам и весенним протокам, ну а дальние путешествия эти яйца совершают на перьях и лапах водоплавающих птиц, к которым легко прилипают.
Однако не все дафнии, отложив покоящиеся яйца, умирают осенью. Некоторые виды планктонных водяных блох, обитающие в больших озерах, зимуют подо льдом с потомством в выводковой камере. Ранней весной рожденные ими молодые дафнии приступят к партеногенетическому размножению.
«Некоторые обитатели маленьких прудов дицикличны. У них самцы встречаются весной и осенью. Если наступит ухудшение условий жизни — то и летом. Так в течение года могут не раз появляться половые генерации. Такие виды называют полицикличными. Полицикличны же и почти все водяные блохи быстро высыхающих маленьких водоемов… Экстремальное положение в том отношении занимают арктические области. Теплый период здесь короток, и вновь быстро наступают холода, поэтому у водяных блох, живущих на севере своего ареала, совершенно отсутствует партеногенетическая фаза, и весь сезон самцы и самки размножаются обычным путем» (Ганс Экхард Грунер).
Дафния в июне выглядит не совсем так, как, скажем, в мае или августе — сентябре. В середине лета она и крупнее, чем в другое время года, и голова сверху вытянута и похожа на шлем с острым шишаком на вершине, и «хвост» (задний шип на раковине) длиннее — словом, одно и то же животное весной, летом и осенью предстает в разных обликах. Это странное явление назвали цикломорфозом.
Цикломорфоз у дафний. В октябре самка уже носит «седлышко» с двумя покоящимися яйцами
Такие изменения, казалось бы, справедливо объясняют тем, что в середине лета температура воды повышается, а значит, уменьшается ее плотность, тогда всевозможные удлинения разных частей тела планктонных организмов увеличивают их плавучесть.
Но есть и контрдоводы. Почему, скажем, цикломорфоз наблюдается не только в водоемах с переменной температурой воды, но и в постоянно теплых тропических водах? Также и некоторые наши виды, обитающие в холодных озерах, во время цикломорфоза образуют еще даже более длинные выросты тела, чем в теплых прудах. Бывает и так, что температура воды поднялась всего лишь на два-три градуса, и на ее плотности это заметно не отразилось, а удлинение частей тела дафний зашло уже далеко. Наконец, у некоторых видов «экстремальные признаки цикломорфоза» наблюдали в период вовсе не самой теплой воды…
Дафнии и вообще все ветвистоусые рачки уничтожают массу бактерий. С другой стороны, они и сами служат основным кормом для многих пресноводных рыб, особенно для их мальков.
«Питательность этого корма очень высока: содержание белка в теле дафнии достигает 50 процентов, а жира 11 процентов по массе. Многие морские рыбы также в большом количестве поедают ветвистоусых.
Высокие пищевые качества ветвистоусых ракообразных в полной мере оценены рыбоводами. На рыбоводных заводах нашей страны осуществляется массовое разведение дафний и моин, которыми кормят молодь осетровых и лососевых рыб» (Я. А. Бирштейн, Н. А. Заренков).
Циклопы, обычные обитатели наших пресных вод, — из другого отряда, чем жаброноги, щитни и дафнии. Даже другого класса. Отряд, в который зачислены циклопы, называется веслоногими ракообразными, или копеподами. Эти вездесущие рачки обитают и в любой луже, и на любой глубине океана во всех широтах — от полярных до тропических. Они составляют основную массу морского планктона. Во множестве водятся и в пресноводных водоемах, мало уступая числом ветвистоусым ракообразным. Населяют и подземные воды. Немало среди них паразитов. В пищевых цепях природы значение их огромно.
Различные веслоногие рачки (копеподы)
«Сельдь, иваси и многие другие рыбы питаются почти исключительно веслоногими. Большинство этих ракообразных — животные микроскопические, длина их тела от 1 миллиметра и меньше до 5 миллиметров; лишь отдельные глубоководные и паразитические виды достигают 3 сантиметров. В настоящее время насчитывается около 7500 видов веслоногих» (Я. А. Бирштейн, Р. К. Пастернак).
Из всего этого множества видов копепод нас сейчас интересуют только циклопы. Имя свое они получили в честь мифического одноглазого великана, с которым имел дело хитроумный Одиссей, по той причине, что на лбу у этих ракообразных тоже всего один глаз.
От жаброногов, щитней и дафний они отличаются многим. Прежде всего нет у них ни на ногах, ни вообще где-либо никаких жабр. Дышат всей поверхностью тела. Нет ни сердца, ни кровеносной системы: «полостная жидкость приводится в движение сокращениями кишечника».
Циклоп-самка с двумя «гроздьями» яиц
Плавая, циклоп «гребет» не усами, как дафния, а «четырьмя парами грудных ножек». Сделает, взмахнув ими, рывок вперед или вверх, а потом парит в воде на растопыренных усах, как орел на распростертых крыльях. Потом опять рывок и парение. Впрочем, немногими словами нельзя описать всю сложность движений циклопа в воде. Он и на спине может плавать, и «мертвые петли» проделывать, и вниз головой пикировать…
В общем неиссякаемый каскад маневров, «выполняемых циклопом, очень сходен с фигурами высшего пилотажа».
Циклопы не фильтровальщики, как дафнии, а хищники, и притом для мелких животных весьма опасные: справляются с червями (олигохетами) и хирономидами (личинками комаров) более крупными, чем они сами. Нападают и на коловраток, других рачков, нередко и каннибализмом не гнушаются. Впрочем, есть и такие виды циклопов, которые, кроме водорослей (соразмерных с ними самими), ничего не едят.
Забота о потомстве у циклопов проявляется только в том, что самка оплодотворенные яйца, склеенные в два комка по бокам основания «хвоста», носит на себе до тех пор, пока из них не выведутся личинки. Бывает, что она вместе с яйцами прячется от зноя или стужи в коконе, образующемся из выделений ее кожных желез. В сухом иле такой кокон может хранить заключенную в нем жизнь года три, но как только попадет опять в воду, сразу рассосется, очнется от оцепенения и циклоп, пролежавший в глубокой «летаргии» все эти долгие годы.
Лишь немногие виды циклопов живут в море. Озера, пруды, канавы, наполненные водой, просто лужи — вот их места обитания. В них основное их пристанище — придонные слои воды у берегов и водных растений.
В заключение хочу напомнить: опасайтесь циклопов! Нет, они не ядовиты, не кусаются, но бывают заражены пренеприятными паразитами человека.
Есть раки, которые, подобно губке, с места сдвинуться не могут. Лишь личинки их плавают. А как сядет личинка на дно, прилепится к нему усиками, превратится во взрослого рака, так тот всю жизнь и сидит на камне, скале, на раковине моллюска, на панцире краба, бывает, и на щите морской черепахи или коже китов и акул, на зубах кашалота… в общем, на том месте, к которому личинка прикрепилась. Сидит и усами шевелит…
А усов у рака — пышный веер. Он то раскидывает его, то складывает пучком, загоняя в рот воду, а вместе с ней и всякий планктон (но не крупнее одного миллиметра).
Балянус, или морской желудь. Схема, иллюстрирующая внутреннее строение. Видны ножки-усики, втянутые в раковину
Такой рак похож на кого угодно, только не на рака, и усики его вовсе не усики, а измененные грудные ножки. Они ветвисты и с длинными щетинками, чтобы легче воду фильтровать. Поэтому этих животных называют усоногими ракообразными. Они живут в раковинках с крышечками, сложенных из известковых пластинок. Тех из них, у которых раковинки прикрепляются к какому-нибудь предмету прямо своими широкими основаниями, называют морскими желудями. А если известковый домик сидит на стебельке, другим своим концом прилепившемся к субстрату, то это будут морские уточки. Некоторые из них тесными группками прирастают к плавающим на поверхности предметам и вместе с ними перемещаются по воле волн и течений (впрочем, и ногами могут грести).
Морские уточки. Ножки-усики вытянуты из раковины
Морские желуди тоже обычно поселяются близко друг к другу, так что образуют плотные обрастания камней и скал в приливо-отливной зоне и даже выше уровня воды, довольствуясь в этом случае тем скудным пропитанием, которое доносят до них брызги прибоя.
Морские желуди, сплошь усеявшие скалу
Эти усоногие для мореходов — просто беда! И для портовых сооружений большой от них вред. Ведь основная масса так называемых обрастаний свай, буйков, рыболовных снастей, а главное, днищ кораблей — усоногие раки. До 70 процентов поверхности корпуса корабля бывает нередко сплошь покрыто морскими желудями. Большие суда, плавающие в тропиках, несут на своей подводной части десятки тонн этих животных. На одном квадратном метре днища поселяются порой до 45 тысяч их личинок. А если учесть, что усоногие при благоприятных условиях за сутки увеличивают свой рост на миллиметр, то легко понять, какой большой урон наносят они судоходству. Ведь корабль, сильно обросший морскими желудями, теряет хорошую обтекаемость, отчего на треть снижается его номинальная скорость (а значит, на столько же повышаются и эксплуатационные расходы). Приходится часто заводить корабль в доки и отчищать от обрастаний. А это дело трудоемкое и дорогостоящее.
«В доке днище корабля скребут особыми скребками, порой дело доходит до зубил и молотков, не говоря уж об отжигании паяльными лампами, чистке проволочными щетками и беспрестанной поливке водой из шлангов.