Старый орангутан по кличке Мариус в Мюнхенском зоопарке завел особый порядок соблюдения чистоты в клетке. Стальной солдатский шлем использовал в целях весьма мирных и бытовых — как ночной горшок. Усевшись на шлем и сделав свои дела, осторожно нес к решетке и выливал содержимое через прутья в водосток! Мариус вообще был очень чистоплотен: если, обедая, насорит в клетке, сейчас же все выметет прочь под решетку в тот же водосток. Служителям почти не приходилось за ним убирать.
Растут молодые орангутаны медленно. До четырех лет они еще живут с матерью, потом самостоятельно, обычно в небольшой компании с одногодками, где тоже учатся друг у друга многому. Некоторые исследователи полагают, что обучение, жизненный опыт значат в их жизни больше, чем врожденные инстинкты.
Вполне взрослыми орангутаны становятся только к десяти годам, а живут на воле лет до тридцати. Поэтому, полагают Барбара и Том Харриссоны, только четырех или пятерых детенышей рождает орангутаниха за всю свою жизнь. А так как почти половина из них погибает еще в молодости или детстве, то в среднем потомство каждой самки, доживающее до зрелого возраста, — всего лишь два-три орангутана.
Орангутан — единственная азиатская человекообразная обезьяна. Все другие — африканские. Сколько их — два, три, четыре вида? Вопрос этот не решен окончательно. Считалось, что горилл два вида, с карликовой гориллой даже три. Сейчас полагают, что вид скорее всего один, но подвида два — береговая и горная гориллы. Шимпанзе — один вид с несколькими подвидами. Но в последнее время многие специалисты выделяют карликового шимпанзе в отдельный вид, а некоторые — даже в особый род бонобо.
История, так сказать, «возвышения» бонобо до родового (или видового?) ранга такова.
В Хеллабрунне, Мюнхенском зоопарке, после налета авиации в 1944 году, напуганные грохотом артиллерии и бомб, погибли от страха человекообразные обезьяны.
Научные работники зоопарка, подсчитывая наутро свои потери, обнаружили, что все погибшие обезьяны — карликовой разновидности шимпанзе.
А почему обычные шимпанзе пережили бомбардировку, по-видимому, без особых потрясений? Вопрос этот заставил зоологов задуматься.
Стали внимательнее приглядываться к обезьянам: обратили внимание на их крики. Сторож зоопарка уверял ученых, что мелкие и крупные шимпанзе не понимают друг друга, они, по его словам, «разговаривали» на разных языках.
Мелкие шимпанзе очень подвижны, дружелюбны и общительны. Они постоянно «болтают» друг с другом. В их криках слышатся гласные «а» и «е». Свою «речь» обезьяны сопровождают оживленной жестикуляцией.
Крупные шимпанзе более угрюмы и нелюдимы. Голос у них глухой, и другие гласные звуки слышатся в их криках: «о», «у». В ярости пронзительно кричат. Бросаясь друг на друга, кусаются, стараясь сильными руками притянуть поближе противника и вцепиться в него зубами.
Карликовые шимпанзе редко приходят в ярость, редко ссорятся и дерутся друг с другом. А в драке они никогда не кусаются, а лишь награждают друг друга тумаками, «боксируют». У обезьян слабые кулаки, поэтому они предпочитают наносить удары пятками ног.
И вот в 1954 году немецкие ученые Эдуард Тратц и Хайнц Гек опубликовали интересную работу. В результате своих наблюдений и исследований других зоологов и анатомов они пришли к выводу, что обезьяны, погибшие во время бомбардировки Хеллабрунна, — не карликовый подвид шимпанзе, а совершенно особый вид и род человекообразных обезьян, настолько отличаются они от всех других человекообразных обезьян и своей психикой, и поведением, и анатомией. Ученые дали новому роду название «бонобо» — так называют этих обезьян на их родине в Конго. Конголезцы отличают бонобо от шимпанзе и других местных представителей обезьяньей породы.
Самое удивительное, что бонобо по ряду признаков, особенно по составу крови, строению черепа, человеку ближе всех других обезьян!
У бонобо череп округлый, вместительный, без сильно развитых надбровных дуг и гребней, которые уродуют голову гориллы и шимпанзе. У бонобо и лоб более развитый, его выпуклости начинаются сразу за надбровными дугами, морда мало выдается вперед. Затылок тоже округлый и плавно выпуклый.
У бонобо еще и такие «человеческие» черты: маленькие уши, узкие плечи, стройное тело и не разлапистая, а узкая аккуратная стопа. У бонобо, пожалуй единственного в животном царстве, губы не черные, а красноватые, почти как у человека.
Человекообразные обезьяны передвигаются по земле на полусогнутых ногах, опираясь при этом на руки. Бонобо ходят так же, однако ноги, как и человек, они совершенно распрямляют в коленях, чего большие шимпанзе не делают.
О жизни бонобо на воле почти ничего не известно. Ареал их ограничен тропическими лесами запада Африки — к югу от реки Конго.
Большие шимпанзе, не карликовые, в числе трех-четырех подвидов обитают севернее реки Конго. Но тоже в основном в зоне тропических лесов — от Гвинеи до Камеруна и от западного побережья Африки до Уганды на востоке. Окраска и внешность шимпанзе даже одной и той же популяции очень изменчивы. Рядом живут и бурые и черные, и очень крупные и помельче, бородатые и безбородые, с «бакенбардами» и без них. В последние годы исследователи, наблюдая за шимпанзе в природе, пришли к выводу, что прежнее представление, будто эти обезьяны почти исключительно древесные, неверно. Много времени проводят шимпанзе и на земле. Некоторые их стаи, поселившиеся на окраинах леса, обычно лишь спят на деревьях.
Заметили также, что в зависимости от местожительства повадки и способности владеть орудиями (палками и камнями) у шимпанзе неодинаковые.
Доктор Андриан Кортланд из Амстердамского университета со своими сотрудниками много раз и в разных местах проделал интересные опыты. Чучело леопарда с особым электрическим устройством, которое заставляло «зверя» вертеть головой и хвостом, выносили в лес и в саванны, чтобы посмотреть, как будет реагировать на него шимпанзе. В некоторых опытах в лапах леопарда лежала кукла — подделка под детеныша шимпанзе, и тогда обезьяны вели себя особенно смело и агрессивно.
Лесные шимпанзе с воплями, уханьем наступали на «леопарда». Трясли деревья, ломали сучья, вырывали с корнем небольшие стволы и, размахивая ими как дубинами, всеми способами пытались напугать зверя. Окружили чучело полукругом. Некоторые залезли на деревья, чтобы лучше видеть. Казалось, «леопард» представлял для них большую проблему. Человек, решая сложную задачу, в задумчивости почесывает голову: так и обезьянами овладел внезапный зуд. Они энергично стали чесаться, но скребли не голову, а все тело. Беспокоила их, наверное, судьба детенышей. Самых маленьких шимпанзе, нападая, несли на груди или спине. Молодежь постарше держалась сзади. Матери то возвращались к ним и брали на руки, то, оставив, вновь шли в атаку.
Между приступами агрессии, когда обезьяны дружно штурмовали врага, были паузы относительного покоя и отдыха. Тогда они сидели, безмятежно посматривая на вертящее головой чучело, и ели бананы. Через полчаса после первой атаки пришло время заката, и шимпанзе удалились в кусты, оставив на поле сражения «двенадцать сломанных и вырванных деревьев папайи».
Годом позже там же зоологи наблюдали такую интересную сцену. «Леопард» с куклой в лапах заранее был выставлен на тропе шимпанзе. Когда обезьяны его увидели, они дружно ринулись в нападение. Прежняя сцена повторилась с той только разницей, что одна старая самка подошла совсем близко к «зверю» и обнюхала с достаточно безопасной дистанции куклу, потом вернулась к другим обезьянам, которые ждали в стороне, и несколько раз «отрицательно» покачала головой, словно говоря: «Детеныш не наш» или, возможно, «Он уже мертв». И все шимпанзе молча удалились.
Ни в одном из подобных опытов с лесными шимпанзе Заира и Гвинеи «леопард» не был как следует побит палками. Это был не настоящий бой, а только демонстрация устрашения.
Иное дело шимпанзе саванны. Эти ополчились на «леопарда» всерьез, дубины вырывали здоровенные, длиной до двух метров и больше. Подходили в упор (даже самки с детенышами на спинах!) и били с размаху с такой силой, что вполне могли переломить хребет живому леопарду. Скорость ударяющей дубины, как показал расчет на кинопленке, 90 километров в час!
Наконец вожак схватил избитого «зверя» за хвост, рванул к себе и оторвал туловище от головы. Все — враг мертв! И обезьяны уже без страха подошли к «дохлому леопарду», и даже детеныши потрогали его.
Лесные шимпанзе, по наблюдениям Кортланда, мясного не едят — только фрукты, листья, цветы, почки, насекомых, улиток. Мертвые обезьянки и карликовые антилопы не возбуждали у них никаких признаков аппетита, только отвращение и даже страх. Птичьи яйца едят немногие. Но шимпанзе саванн, как Танзании, так и Гвинеи, — большие любители яиц. Вкус к мясу и хищнические наклонности замечали у них многие исследователи. Ловят шимпанзе дукеров и мелких свиней и, убив, едят. Один молодой шимпанзе ухитрился схватить красную колобу. Шесть взрослых тут же присоединились к его «каннибальской» трапезе и съели своего собрата.
Термитов добывают так: прочный стебелек или ветку, предварительно очищенную от листьев, суют в отверстие в термитнике. Когда солдаты-термиты вцепятся в ветку, шимпанзе быстро выдергивает ее и слизывает термитов. Если конец «удилища» согнется и в дыру не лезет, прутик обламывают и снова суют в термитник (еще и полижут, чтобы насекомые лучше прилипали!). Иногда такие заранее заготовленные ветки за версту несут к ближайшему термитнику.
Так же, соломинками и веточками, добывают мед из пчелиных гнезд, а в зоопарках ловят, высунув свое орудие из-за прутьев, проползающих за решеткой муравьев. Умеют приманивать цыплят или воробьев поближе к клетке, рассыпая зерна или крошки хлеба. Птицы, не подозревая засады, их клюют, а обезьяны, изловчившись, хватают свою добычу. Так же, впрочем, подманивают птиц орангутаны и даже малайские медведи.